— Самое то для этого выскочки, — красивые губы Дориана искривились в жестокой насмешке. Сузившиеся от злости голубые глаза непримиримо сверкнули. — А ведь я предлагал Эдмиру оставить эту шлюшонку фаворитом… получал бы свою силу в его постели, я бы не возражал!

— Дурак! — Не выдержал Сиорол. — До сих пор не понял, что тебе не дали бы жить?! Или твои ОБЫЧНЫЕ дети смогли бы конкурировать с детьми Искры?! Да тебе бы шею свернули как цыпленку, и все дела! До сих пор не понимаю Сорондо, что отпустил твоего отца. На месте короля, я бы поимел герцогство через твою свадьбу с его сыном. А потом сделал Эдмира вдовцом, освободив для более перспективного супружества!

— А… — только и сказал Дориан, неприлично раскрыв красивый ротик. Выглядел при этом герцог, как пыльным мешком ушибленный. И Сиорол невольно смягчился, сжалившись над этим болваном.

И все-таки ему стало жаль этого вечного ребенка, не привыкшего заботиться о самом себе.

Бедный, глупый, растерянный мальчишка, угодивший в жернова противоборствующих стихий! Он даже не понимает, что никому не нужен, кроме своих оставшихся от отца советников. Да и тем до тех пор, пока не выберут новоявленному герцогу мужа из своей среды. Того, кто станет править реально, отодвинув Дориана на задворки политической жизни. И это будет для голубоглазого красавца самым лучшим вариантом. В противном случае мисиранец его просто выбросит, предварительно использовав по полной.

Но тогда сам Сиорол не получит желаемого…

Ему нужен Дориан мстящий… тот, кто согласится с любым предложением короля Мисирана.

— Зато теперь твой брак с принцем вполне состоится, — сообщил он, слегка покривив душой — вряд ли Бешеный Эдмир согласится стать мужем Дориана. Скорее удавится от злости или удавит эту голубоглазую блондинку. Впрочем, оставлять жизнь принцу-наследнику никто и не собирался. Вот только Дориану об этом знать не обязательно, а то сыграет назад в самый последний момент.

— Не переживай, — продолжал Сиорол, рассматривая поникшего красавца напротив себя, — ты действительно поступаешь правильно. Да и за смерть отомстишь. А Эдмир… никуда он от тебя не денется. Из того угла, куда его загоняют, выхода нет… кроме как в твою постель.

— Ты так думаешь? — Как-то даже жалобно уточнил Дориан.

— Я в этом уверен, — мягко качнул головой Сиорол. Недалекому блондину не стоит задумываться над проблемой. А то еще поймет, что наследник Хилдона скорее его удавит на брачном ложе, чем станет послушной игрушкой в красивых пальчиках Ваоттиро.

Эрлесса дио Гарт удовлетворенно рассматривала выстроившихся перед ней знаменитых мисиранских Призраков. Элитные убийцы Анарэса II молчаливо застыли перед легкомысленно одетой рыжеволосой красавицей, готовые к любым приказам. И никто из Призраков не обольщался внешним видом графини. Именно Эрлесса была тайной главой королевской службы, совмещающей в себе как разведку, так и контрразведку Мисирана. И заслужила это место рыжая мегера отнюдь не своими выкрутасами в постели короля.

Одетые в обычные одежды дворцовых служителей, мужчины и женщины все как один являлись магами. Слабенькими по сравнению с волшебниками Хилдона, по праву считающимися сильнейшими в мире. В Мисиране в противовес восточному соседу не было столь жесткого отбора в магическую Гильдию. Под одну гребенку гребли всех, кто имел хоть каплю дара. Вот уж действительно — голь на выдумку хитра! Не имея возможности сравниться с хилдонцами в силе, более слабые маги Мисирана превосходили их в количестве и изворотливости, усиливая свой талант разнообразными амулетами и силовыми накопителями.

И теперь пришла пора проверить — сумеет ли количество превозмочь качество!

— Действуйте! — Приказала графиня, ударяя рукояткой декоративной трости по стенке кареты. Молоденькой искательнице приключений на собственный передок пришла пора возвращаться в посольство под крылышко брюзжащего друга отца, что едва выносил эскапады отданной на его попечение красотки. Именно такую версию усиленно проводил в жизнь посол, жалуясь всем направо и налево о подкинутой старым другом обузе. Так что аристократы Меайры втихоря посмеивались над мисиранцем, искренне сочувствуя юной красавице, что с их помощью частенько укрывалась от докучливого пригляда старого посла в дворцовых покоях.

Покачиваясь в своей карете на мягких подушках, Эрлесса весело фыркнула. Сейчас она возвращалась со свидания с Тимиаром, воспользовавшись снисходительностью гвардейской охраны к двум влюбленным. Вот уж, действительно, удача на их с братом стороне! Симпатичный мальчик, которого она едва не прокляла тогда за сломанный не вовремя каблук, помешавший ее планам в ночь бала, оказался личным учеником самого Итарона. Его воспитанником, пользующимся безграничным доверием учителя. И если в самом начале она его зацепила совершенно случайно, привыкнув не отвергать с ходу подвернувшиеся вещи. То, разобравшись, кто перед ней, сделала все, чтобы вскружить мальчишке голову, с прицелом на отдаленное будущее.

…Неприметная карета уносила довольную женщину все дальше и дальше от дворца, к которому неторопливо шел после потрясающего свидания сияющий словно новенький золотой Диоран из рода Тимиаров… и скользили по коридорам прошедшие порталом Призраки, безликие в огромной массе обычной лакеев. Бегали, суетились, перетаскивали с места на место какие-то вещи, имитируя бурную деятельность прислуги, на которую никто не обращает внимания, лишь бы под ногами не путалась у сильных мира сего. И постепенно сужали круги вокруг нужных им покоев, ориентируясь на крошечные, на краткий миг активированные маячки, что оставляла лично графиня в свои частые визиты во дворец.

Операция должна была стать стремительной и неотвратимой…

Боль…

Бесконечная, накатывающая волнами… все выше и выше… пока, наконец, не скрыла собой весь мир, полностью отключив слух и зрение. И схватившийся за грудь Сорондо упал на спину, задыхаясь от нехватки воздуха. Он хрипел и хрипел, пытаясь протолкнуть в горло хоть глоток… хоть каплю восхитительного, такого душистого воздуха… бессильно скреб ногтями по плотному шелку камзола в попытках разорвать себе грудь и впустить в скукожившиеся легкие воздух…

А боль неумолимо ползла все дальше, отдавая в левое плечо, руку, лопатку… вот онемела нижняя челюсть, а там и вся грудь… и не позвать на помощь… хотя какая тут помощь — неужели маги не замечают, что с ним происходит?!

Сорондо уже не видел, как вокруг него разноцветными кучками лежали погибшие от точечной магической атаки целители. А проклятая боль продолжала нарастать, гулким колоколом отзываясь в голове. Она крутила, жгла, выкручивала тело, то сжимала, то отпускала превращенное в тряпку сердце, чтобы в следующий миг вновь опалить его огненной волной.

И заключенный в темницу слепоты, лишенный слуха и зрения старик бессильно бился, с обреченным ужасом понимая, что это все… это конец. И как бы ты ни готовился к приходу Серой Госпожи, но принять ее невозможно в принципе. И даже на самом краю жизни жить хочется отчаянно, до бешеной ненависти к собственному беспомощному состоянию!

Серая Госпожа, почему у тебя глаза моей Вэро? Затягивающие в прозрачную фиолетовую дымку… такие печальные… усталые… всепрощающие…

Ворвавшийся в злополучный коридор перепуганный Итарон бросился на колени перед распростертым на спине братом. Лорд не обращал внимания на пронзенные болью ушибленные колени, суматошно пытаясь просканировать Сорондо. Какой-то миг назад старый маг что-то почувствовал… что-то неясное…

И по своей обычной привычке просто решил проверить. Вот только было поздно.

Сердце старого короля остановилось…

Почти три месяца…

Три долгих месяца после смерти прежнего короля.

Три месяца для осознания, что он, по сути, только большой ребенок… внезапно ставший взрослым. И вся его прежняя самостоятельность всего лишь миф… мираж. Дунь и развеется.