Удовлетворенный принц, подтянувшись на руках, лег рядом с мужем, сграбастав того в объятия.

«Утром повторим…» — подумал Эд, положив руку на влажное от семени бедро мужа. Тот вдруг извернулся в объятиях и, уткнувшись носом в твердую грудь мужчины, вновь сладко засопел. Обнял его покрепче, принц накинул на них обоих покрывало и тоже стремительно уплыл в сновидения, счастливо улыбаясь во весь рот.

Закинув руки за голову и вытянувшись на постели, Рэниари вот уже незнамо сколько времени пялился в темноту нависающего над головой балдахина. Рядом тихонько и как-то по-домашнему уютно похрапывал Эдмир, тяжелой рукой властно обнимая Искру поперек груди.

Вставать было слишком рано. Рассветные сумерки только-только вползали в спальню прохладной свежестью и нерешительными пока еще распевками ночевавшими в саду птиц.

Вчерашний день напоминал о себе свинцовой усталостью и слегка ноющей попой — видимо дражайшего супруга не остановило его состояние. Ловко вывернувшись из-под горячей руки мужа, Рэни встал, утонув босыми ногами в ворсе ковра, и потянулся за халатом, что висел на специальной подставке рядом с постелью. Комнатные туфли нашлись тут же. И, затянув на пока еще тонкой талии шелковый пояс, юноша бесшумно выскользнул на садовую террасу. Слишком многое с ним случилось, что требовало спокойного обдумывания.

Солнце еще не встало, но его первые лучи уже разгоняли заблудившиеся сумерки. Сияние Неритель виднелось над краем горизонта. А в небе над столицей висел полный диск третьей, утренней, луны. Нежный свет Товители, чем-то похожий на слабый солнечный, смешиваясь с угасающими бликами уходящей сестры, раскрашивал спящий город у подножия Королевского холма в розовато-золотые оттенки.

Красивое и немного печальное зрелище.

Присев на бортик крошечного фонтана, что сыпал с вершины частым жемчугом капель, юноша задумался, тихо касаясь кончиками пальцев дрожащей поверхности воды. Только сейчас, на рассвете, у него появилось время подумать. А то в последнее время события нарастали и обрушивались на него подобно цунами — такие же бешеные и все сметающие на своем пути. Время неслось вскачь как взбесившаяся лошадь — не успеваешь оглянуться, а уже обстоятельства сменились. И чтобы выжить, нужно срочно что-то придумывать, делать, поступаться собственной гордостью…

А ведь, если задуматься, то совсем еще недавно он жил вполне себе предсказуемой и размеренной жизнью. Всего-то чуть больше месяца прошло после того злополучного карнавала, что навсегда изменил судьбу беззаботного мальчишки.

С ума сойти! Столь короткий отрезок времени, а Рэниари кажется, что пролетели годы. Его телу семнадцать, но себя сам он ощущает намного старше, серьезнее… мудрее?..

Даже смерть отца как-то смазалась, ушла в глубину памяти, более не вызывая режущей боли в груди. Одну только светлую печаль.

Эдмир…

Рэниари невольно нахмурился, не замечая, как его пальцы слабо пощипывают живущие в фонтане алые рыбки, выпрашивая корм.

Они все-таки стали супругами… Связали себя навсегда, худо ли бедно, но создав семью. Говорят, где-то на юге, в многочисленных, крошечных разбойничьих княжествах, где существуют гаремы, практикуется церемония под названием развод. Дескать, старший муж, которому надоел его спутник или спутница, может разорвать их брак, выбрав себе нового супруга. Но в Хилдоне и в близлежащих государствах такого понятия нет. Брак неотвратимо связывает двоих на всю жизнь, до смерти одного из супругов.

Кто бы знал, как он устал быть сильным!..

Всего-то пара недель, а уже устал…

Но… страшно из-за собственной гордости и отвращения остаться на положении просто жертвы, в надежде, что все уладится само собой. Ибо супруг не откажется от тела Искры и дармовой силы. Будь они обычной парой, можно было надеяться, что Эдмир со временем найдет себе любовников, освободив юношу от своего внимания. Но Искра… Если Рэни и дальше продолжит отталкивать мужа, то все закончится плохо прежде всего для него самого. Да и сложно прожить всю жизнь чужаками. А значит надо в очередной раз идти на компромисс.

Только теперь Рэниари понял слова отчима. Асин неоднократно говорил ему, что супружеская жизнь это постоянные уступки, когда двое чужаков подстраиваются друг под друга, идя на определенные жертвы ради мира в семье. Если только не любят безумно…

Рэниари невольно задумался — а что чувствует он к Эдмиру? Не любовь, это уж точно. Но и ненависти нет. Понять мотивы принца легко: он защищал свое, приобретая неиссякаемый источник могущества и магически сильного будущего наследника. И теперь принц как можно крепче привязывает к себе столь полезного мужа, твердя о своей былой ошибке и вдруг проснувшейся пламенной любви. Вот только веры его словам больше не было.

Юный консорт вздохнул, отряхивая пальцы от прохладных капель, и встал на ноги.

Как бы то ни было, но в постели у них все хорошо. Даже обида за погибшую в одночасье любовь не мешает Рэни со всем пылом молодости отдаваться жарким ласкам принца. Значит, стоит остановиться на таких отношениях. Пусть муж берет тело (тем более, что самому Рэниари это тоже доставляет удовольствие), но оставит в покое за пределами спальни, позволив жить своей жизнью. Такие отношения позволят обойтись без скандалов. Существовать не мешая, а помогая друг другу.

И, пожалуй, стоит начать именно сейчас, чтобы решить весьма навязчивую утреннюю проблему, во всю выпирающую из паха под тонким шелком халата.

Вернувшись в спальню, Рэни решительно сбросил на пол халат и туфли, и скользнул озябшим телом в постель к супругу. Пока его не было, принц-наследник вольготно вытянулся на спине на смятых простынях, раскинув в стороны руки и ноги. Крупный, наполовину вставший член Эдмира приподнимался из темных завитков паха. Довольно занимательное зрелище, если учесть, что поросль у мужчины была только внизу живота. А сама промежность и крупные, сейчас отвисшие яйца трогательно белели гладенькой кожицей.

Встав на колени рядом со спящим, Рэниари внимательно оглядел раскинувшееся пред ним богатство, за которое любой или любая (кроме него самого!) отдал бы что угодно!

А все-таки хорошо, мерзавец!

Сердце сжалось от эха давней боли, в то время как рассматриваемый муж продолжал безмятежно дрыхнуть, не реагируя на утреннюю прохладу. От его большого, мускулистого тела несло жаром как от печки.

Совершенный, красивый особой, хищной красотой.

Широкая грудь с маленькими темными сосками, перевитые жгутами мышц руки, тонкая талия, плоский живот, даже не в кубиках, а в кубах пресса. Узкие бедра, тоже с хорошо прорисованными мышцами, длинные ноги с крупными, но изящными щиколотками. Бронзовый загар, чередующийся с незагорелыми участками кожи. Могучая шея с трогательной яремной впадинкой. Лицо… Ооо, это отдельная песня! Безусловно красивое, не столь яркой красотой, как у самого Рэни, но мужественное. Прямой нос, высокий чистый лоб, твердая линия чуть тяжеловатого подбородка, крупный рот со строгой линией не чересчур пухлых губ…

Словом, образец мужественности и красоты!

Решительно вздохнув и переламывая себя, Рэни потянулся погладить тело мужа. Ладони юноши скользнули по гладкой коже широкой груди, нежно покружив вокруг напрягшихся коричневых сосков. Взгляд аквамариновых глаз опустился вниз и вновь остановился на могучем достоинстве мужчины. Собственный член юноши давно был в полной готовности. Оставалось растормошить одного соню, чтобы получить взаимное удовольствие. Рэниари даже в голову не приходило войти в это великолепное тело! Во-первых, его с самого детства воспитывали как младшего, только принимающего. А, во-вторых, что-то принц-консорт сомневался, чтобы этот надменный хищник когда-нибудь покорно раздвинет ноги перед своей игрушкой.

Как жаль, что Эдмир слишком честолюбив и властен, чтобы уметь любить. Его учили только брать, ничего не давая взамен. А ведь когда-то одному наивному мальчишке верилось, что счастье так возможно!