— Дело не только в принце… дело еще и в Руине?.. — понимающе спросил Рэниари, нарочито внимательно разглядывая свои руки. Граф виновато кивнул.

— Это моя вина, что я не смог достойно воспитать своего наследника. Но… Руин тебя ненавидит. И кто знает, как себя поведет твой сводный брат, если со мной что-нибудь случится. Не выставит ли тебя на торги, желая получить как можно больше, — юноша невольно содрогнулся при одном только намеке на подобное развитие событий. — В лучшем случае, не зная твоей истинной ценности, Руин просто вышвырнет тебя из Цитадели. И еще… Баррэт… Ему тоже несладко придется…

— Да, — отрешенно кивнул Рэниари, теребя полуоторванный от такого внимания кружевной манжет. — Руин не потерпит нас…

— Вот именно, — с неизбывной горечью произнес Гвиур. — Конечно, я обеспечил и тебя и твоего дядю. Но будет лучше, если вы оба уедете из крепости.

— Прости, отец, — бесстрастно произнес юноша, — но порой мне кажется, что Руин недостоин занять твое место.

— Я и сам бы хотел, чтобы оно досталось или тебе или Баррэту, — согласился лорд. — Вы оба намного лучше подготовлены к этой роли. Но Руин мой старший сын. И по закону именно он наследует Морскую Цитадель.

— Понятно, — сказал Рэниари после долгого молчания. — Передай князю, что я согласен на его предложение. Надеюсь, Баррэту тоже найдется место в Фейринеле.

— Конечно, найдется, — кивнул отец. — Князю нужен преданный начальник охраны. А кто лучше близкого родственника мужа с этим справится? К тому же в княжестве Барра не достанут родители его малолетних мужей — представляешь, они потребовали от меня выдать им своих сыновей!.. Да и ты будешь не один.

Рэни невольно хмыкнул, вспомнив приключения дядюшки.

— В любом случае, решать только тебе, — закончил отец. — Я договорился с князем о полугодовой отсрочке, но затем тебе нужно будет принять решение. Больше Цитадель не выдержит противостояния с королевством. На меня уже оказывают давление, с целью вынудить продать тебя.

— Продать? — Удивился Рэниари. Но отец только криво улыбнулся.

— Как ни назови, а идет торг, — пояснил он сыну. — И все эти весьма заманчивые предложения лишь цена за товар, которым тебя считают.

— Тогда зачем тянуть? — Тихо промолвил юноша, не глядя на отца. — Мне все равно. За князя, так за князя. Всяко лучше, чем за принца…

— Малыш, подумай хорошенько, — взволнованно перебил его отец. — Именно принц тебя активировал как Искру! Может, еще все наладится…

— Нет, — решительно перебил лорда Рэни. — Не наладится. Я выйду за князя, и точка!

— Решать тебе, — нехотя согласился отец. И Рэниари кивнул: — Да, мне. Но князь сумеет защитить свою Искру. А я получу дом, статус законного мужа и детей, что заменят мне все на свете. А не позорное звание любовника и ошейник на шею, чтобы не сбежал!..

— Да будет так, — произнес граф Вориндо, поднимаясь со скамьи. — Иди-ка ты к себе. Холодает. Да и ветер пронизывает до костей.

— Я еще немного посижу, — тихо сказал Рэниари. Граф снял с себя плащ и набросил тяжелую ткань на поникшие плечи сына.

— Хорошо, — вымолвил он, направляясь к выходу из аллеи. — Только не задерживайся.

Рэни машинально кивнул, погруженный в собственные думы.

…Медленно, невесомо его руки подняли упавшую флейту и поднесли ее к пересохшим губам. И тончайшая как изморозь мелодия вплелась в шелест ветра среди камней равелина. На пределе слышимости она скользила, кружила, текла меж деревьев маленького сада, обвивая их от корней до самых вершин, напитываясь запахом горькой соли, смолы и хвои. Она была полна надежды и печали, вышивая свою нехитрую повесть на смятом, подвижном покрывале предгрозового Океана.

— Господин!.. — голос служанки грубо разорвал очарование мелодии. И Рэниари вздрогнул, выныривая из глубины грез. Пальцы юноши чуть сильнее положенного сжали тонкую флейту. И та с громким хрустом переломилась.

Едва не плача, недавний мальчик смотрел на обломки, понимая, что никогда больше не будет творить мелодию ветра.

Детство закончилось.

Это знание пришло к нему внезапно, необъяснимо и пугающе. И чтобы спастись от него, Рэниари переключил внимание на спешившую к нему старую служанку. Полненькая Суль, смешно переваливаясь на коротеньких ножках, торопилась к своему подопечному.

— Ванна готова, молодой господин! — Еще издали верещала она.

Оставив теперь уже бесполезные обломки на скамье, юноша поднялся и вышел на открытую всем ветрам площадку, покинув защиту деревьев.

Зябко передернув плечами, Рэни поплотнее закутался в плащ отца и решительно зашагал в крепость.

Решение принято и не будет переиграно. Он станет мужем князя. А тот, по кому болела душа… тот, кто превратил его сердце в ледяной обломок …он останется позади… всего лишь забытой тенью, ненужным и крайне болезненным воспоминанием.

…Одни за другими гасли огни в многочисленных покоях Цитадели. Лишь часовые как заведенные монотонно вышагивали на стенах и бастионах крепости, неся свою неусыпную вахту. Да набирал силу ветер с океана, затянув небо тяжелыми тучами и скрыв голубое сияние первой луны…

…Они пришли в полночь, откуда их никто не ждал. И превратили ночь в день, залив высокие стены огнем и кровью…

Рэниари разбудил крик.

Показалось, что кто-то рявкнул прямо над ухом.

Спросонья юноша не сразу сообразил, откуда доносится шум, и почему за окнами трепещущие оранжевые всполохи.

Отбросив одеяло, Рэни в одних спальных штанах и легкой рубашке-распашонке подбежал к ближайшему окну. То, что он увидел во дворе Цитадели, повергло юношу в шок.

Крепость была захвачена врагом!

Немыслимо!

Невозможно!

Но, тем не менее, глаза не лгали — во дворе, на галереях и на стенах шел бой. Жители Цитадели, некоторые в одном белье, отбивались от многочисленных чужаков в полных доспехах без каких-либо гербов. Крики умирающих, звон железа, запах крови!..

Почему так мало защитников?! Где солдаты гарнизона?! Тех, что сражался с врагами, было недостаточно для сопротивления. И гибли они быстро, хотя и дорого продавали свои жизни.

На глазах у онемевшего от чудовищной картины парня с треском, взметнув в темное небо столб искр, сложилась во внутрь крыша большого склада у Западной стены, где хранился запас водорослей на продажу. Маслянистые брикеты вспыхивали мгновенно, сгорая в синеватом пламени, что плавило сами камни. Вряд ли хоть кто-то из друзей или врагов выжил, оказавшихся рядом с этой топкой. Огонь отшвырнул и своих и чужих. И какое-то время противники дружно удирали подальше от огненной смерти. Но как только очутились в безопасности… резня возобновилась с новой силой!

Рэниари, в ступоре вцепившись руками в холодный мрамор подоконника, отказывался верить увиденному.

Кто… как… почему?!

Цитадель всегда была неприступна! В крепости так много воинов…

Громкий треск, долетевший от входных дверей в его покои, заставил Рэниари очнуться и отскочить от окна, в панике заозиравшись.

Потайной ход, куда можно было скрыться, оказался отрезан. Чужие голоса доносились из гостиной, откуда можно было нырнуть в спасительный лабиринт. Юноша бросился к дверям в ванную комнату и успел захлопнуть хлипкую дверь в тот самый миг, как в спальню ворвались солдаты.

— Вот он! — Услышал Рэни, прежде чем задвинул засов на резных створках. Вряд ли эта преграда надолго удержит напавших, раз уж они выломали более массивные двери в покои.

Оскальзываясь босыми ногами на полированном мраморе, Рэниари пробежал мимо купального бассейна, где еще курилась ароматная вода, и проскочил неприметную дверцу, которой обычно пользовались слуги.

Очутившись в коридоре для прислуги, Рэни метнулся было к комнатам отца, но из-за поворота навстречу скользнули по стенам отсветы чужих огней. А за спиной вовсю трещала дверь купальни под напором врагов. И юноша в панике заметался по коридору, не зная, что делать. К его ужасу он оказался отрезанным от системы потаенных ходов крепости.