…Так прошла еще одна неделя.
Лотэ и Сэриэль как-то незаметно стали своими в огромной крепости. У Рэниари было такое чувство, что он знает этих двоих давным-давно. И отчего-то юноша ощущал себя много старше новых родичей.
У юноши медленно, но верно создавалось впечатление, что мир словно замер перед прыжком в никуда, а будущее затягивает непонятная дымка. Одно было хорошо — старший братец все еще гостил в Круглом Холме, не донимая его злым шипением.
Рэни жил в полной изоляции за высокими стенами крепости, чувствуя себя так привычно, так безопасно, так спокойно.
Вот только сам мир не желал оставаться в неподвижности…
Юноша стоял у низкого парапета, ограждавшего небольшой сад крепости. За его спиной шумели корабельные сосны, и запах хвои мешался с соленым бризом, налетающим с вечернего океана. Сад был главным сокровищем Цитадели. На скалах вокруг росли лишь редкие, искривленные жестокими ветрами прутики. И люди побережья поколениями холили то немногое, что удалось вырастить на специально выстроенном равелине, куда чуть ли не горстями носили землю из далеких лесов. В детстве отец рассказывал Рэни, что во времена его деда даже был обычай брать с проходящих судов плату черноземом. Благодаря этому на голых скалах зашумел пусть небольшой, но сад.
Сложная система труб и туннелей доставляла на немыслимую высоту, выше которой были только сторожевые башни, воду. С равелина была видна вся крепость, океан и все окрестности на много морских лиг вокруг. Это было любимое место жителей Цитадели. Люди больше золота, жемчуга, серебра и морского шелка любили и гордились своим садом. Он был весьма скромен в глазах жителей суши, избалованных огромными лесными массивами. По периметру росли корабельные сосны, устилая землю толстым пледом сухих иголок, затем кольцами — бук, ясень, береза и рябина. А в самом центре — рощица вишневых деревьев. Крошечный пятачок в самом сердце равелина был отдан на откуп Рэниари, разбившему там роскошный цветник. Розы всех цветов и оттенков распускались здесь круглый год среди крошечных искусственных родничков и фонтанов вокруг молодого дуба, посаженного еще дедом юноши.
Пройдя прихотливо извивающейся, вымощенной разноцветными камешками дорожкой, Рэниари сел на садовую скамейку, равнодушно уронив на колени прежде любимую флейту. Некогда обожаемые юношей розы отчего-то больше не радовали взор. После возвращения из столицы прошло так мало времени, а казалось, что целая жизнь. Князь, проводив их до ворот Цитадели, отбыл в собственные владения, напоследок одарив юношу приличествующими будущему младшему супругу драгоценностями. Донимавшего его своими бесконечными пакостями Руина не было. Асин занимался хозяйством, в кои-то веки оставив пасынка без контроля. Отец подсчитывал с управляющими прибыль от морских плантаций, а Барр ворковал с мужьями, отвлекая тех от размолвки с брошенными ради любви семьями. И Рэни неожиданно для себя заскучал. Казалось, после случившегося в столице, он не сможет ни спать, ни есть. Однако молодость брала верх над переживаниями мальчишки. Только ставшее уже привычным серое равнодушие затопило душу, оберегая юношу от воспоминаний.
…Послышались приглушенные опавшей хвоей шаги. И лениво обернувшись, Рэниари разглядел в быстро подступающих сумерках отца. Лорд Гвиур шагал неторопливо, явно наслаждаясь возможностью погулять.
— Ты перестал играть, — заметил он, увидев флейту на коленях сына. Тот равнодушно пожал плечами: — Не хочется.
Лорд осуждающе покачал головой.
— Малыш, не стоит так реагировать на предательство того, что только казался тебе смыслом жизни, — произнес он, присаживаясь на скамью рядом с сыном.
— Я знаю, папа, — тихо ответил Рэни, разглядывая перламутровую инкрустацию своей полузабытой флейты. — Я знаю… Но все равно, это так больно…
— Конечно, — сказал серьезно отец. — Постигать урок на собственном опыте всегда больно. И прощаться с детством больно. Но притом полезно. Успокойся и постарайся прислушаться к моим словам.
Рэниари посмотрел на отца неожиданно взрослыми глазами. Серьезными и печальными. И лорд Гвиур тихо вздохнул.
— Не думал я, что придет время для этого разговора, — произнес он. — Но ты повзрослел. Хотя тебе только семнадцать. Пришла пора принимать решения, малыш. Я не хочу тебя неволить, но… — лорд прерывисто вздохнул, однако нашел в себе силы продолжить. — Пойми, я не вечен. А Руин, к моему великому сожалению, не будет относиться к тебе как к брату. Мне следует устроить твое будущее заранее.
Рэниари с удивившим его самого равнодушием посмотрел на отца. Мыслей не было, одно лишь ожидание приговора.
— Ты знаешь, что князь Фейринель просит твоей руки, — после мучительного молчания продолжил отец, а Рэниари просто смотрел на него, слушая. — И я думаю принять его предложение.
— А мое происхождение? — Отстраненно переспросил Рэниари. Отец хмыкнул.
— Мало кто из владетелей посмеет проигнорировать то состояние, что я дарю тебе, — надменно произнес граф Вориндо. — Но… есть еще кое-что, что перекрывает все, что я могу за тобой дать. Ты Искра, малыш.
Вот тут Рэни вздрогнул, выходя из своего отупения, и подскочил на скамье, роняя на землю флейту.
Искра!
Вот это была новость из весьма неприятных.
Еще бы! Оказаться легендой этого мира! И притом весьма невезучей легендой…
Еще эльфы оставили первые упоминания об Искрах, носителей крови самых первых, легендарных даже для самой долгоживущей расы и некогда правивших этим миром императоров. Упоминание о них сохранилось в настолько древних свитках, что написанное архаичным языком воспринималась как жутенькая сказка! Но, тем не менее, примерно раз в пару тысяч лет в мир приходили те, кто, не являясь магами, самим своим существованием способны были магию творить. Своего рода катализаторы магии, которых боги поставили надзирать над ней. Но что самое главное — избранники Искр, которых они любили, за счет близости становились величайшими магами мира, с которыми никто не мог сравниться. Искры могли сделать могущественным магом даже самого захудалого бездаря, не говоря уж об одаренных. И…
Искры были прекрасны как сама жизнь…
Они становились прекрасны, когда просыпалась их сила. И когда они встречали своего избранника. Так прекрасны, что видевшие их сходили с ума от жажды обладать ими. Вот только самим Искрам красота не доставляла радости.
Все и всегда дрались за право владеть Искрами, так как близость с ними дарила немыслимое могущество и столь же немыслимое блаженство. Кто же в здравом уме от такого откажется?!
За Искр сжигали не только города, но и целые страны. О любви речи не шло — зачем любить амулет-накопитель? Проще всего его трахать и получать силу с удовольствием. И на Искры охотились как на зверей, чтобы запереть в золотую клетку и завладеть могуществом через постель. Их опаивали возбуждающими эликсирами, их насиловали, их приковывали в высоких башнях, чтобы никто не украл сокровище… И потому Искры быстро истощались и умирали. Лишь некоторые, кому повезло влюбиться, жили долго, делая своих любимых воистину великими и тем самым подогревая алчность других.
И еще одно…
Дети Искр ВСЕГДА были могущественными магами.
А владыки мира с древних времен желали иметь сильное потомство, чтобы править в поколениях.
Теперь становилась понятной его внезапно расцветшая красота!
— Нет… — потеряно прошептал Рэниари. Волосы на затылке юноши зашевелились от ужаса. По спине потекла холодная струйка пота, губы онемели. Перспектива стать всего лишь призом в жестокой игре за власть… волшебным амулетом… куклой без права выбора… эта перспектива напугала юношу до невменяемости. Он не хотел себе ТАКОЙ судьбы.
— К сожаление, да, — тихо ответил печальный Гвиур, глядя на сына. — Ты даже не замечаешь, насколько стал красив после близости с принцем. И за тобой уже началась охота. Мне сообщили, что в наш столичный особняк ворвались гвардейцы короля, — юноша вздрогнул, представив, что случилось бы, попадись он в руки Эдмира. — Вот-вот. Ты УЖЕ активированная Искра. И тебе нужна защита. И не просто защита. А потому я желаю, чтобы ты вошел в дом будущего супруга полноправным хозяином, а не рабом, из которого высасывают силу. Именно поэтому я согласился на предложение князя Эккуара. Он желает сделать тебя законным супругом, отцом своих наследников, а не простым любовником, как принц. Фейринель сможет тебя защитить …от всего. Так что я рад его предложению.
