— И сейчас люблю, — пряча глаза, Сорондо потянулся налить себе вина. Бутылочное горлышко выбило тонкую дробь по краю чаши. — Можешь меня ненавидеть, но ты был должен знать правду. Знать, потому что ты тоже сейчас вступаешь на скользкую дорожку, на которой некогда оступился я.

— Ты о Рэни? — Безэмоционально уточнил наследник. Кулаки Эдмира сжимались и разжимались, но усилием воли он заставил себя сидеть неподвижно. Сейчас уже поздно что-либо исправляясь. К тому же тот, кто сидит в кресле напротив, его отец.

— Да, о нем.

Принц яростно-нетерпеливо мотнул головой. — Нет! В отличие от вас с мамой, мы с Рэниари любим друг друга. Мне только нужно вновь разбудить его чувства ко мне!

— После того, как ты сам успешно вызвал его ненависть, — перебил сына король. — Сможет ли он простить тебя и полюбить вновь?

— Конечно! — Возмутился наследник, раздраженно вскакивая на ноги. — Я все для этого сделаю! А ты!.. Даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь принять то, что ты мне рассказал! Мама… она была для меня дороже всего. Подле нее всегда было так тепло… она любила меня! Знаешь, как я тогда тосковал?! Я не знал, чем заглушить свою боль! Не помогало ничего! Ни вино, ни любовники, ни война! Мне ХОЛОДНО было, отец! Так холодно, что выть хотелось от тоски и отчаяния. Только ты меня тогда спасал… твое присутствие, твои слезы!.. Не бойся, я не буду тебе мстить. И знаешь, почему? Да потому, что у меня тоже рыльце в пушку — я не обращал на нее внимания, гордый своей самостоятельностью!

Не выдержав, Эдмир отшвырнул от себя столик с бокалами и вином. И навис над неестественно спокойным отцом.

— Я не повторю твоей судьбы!.. — прошипел он в лицо родителя. — Потому что не позволю Рэни страдать!

— Громкие слова, — губы короля тронула горькая улыбка. — Вот только выполнить их будет нелегко… в чем ты быстро убедишься. Не будь мальчик Искрой, я бы попробовал тебя отговорить, но Искра!.. Есть ситуации, когда на первый план выступает политическая необходимость. И тогда личные чувства побоку. Эта — как раз из таких. А потому ты сделаешь то, что намеревался, а я прикрою твою спину здесь. Итарон идет с тобой. Но не жди, что семейная жизнь окажется легкой. Как жаль, что упрямый мальчишка так яростно отстаивал свою свободу! Намного проще было бы, будь он простым бастардом. И еще…

Король решительно встал с кресла и крепко обнял замершего от неожиданности сына.

— Сделай все, чтобы вновь пробудить его любовь, — шепнул Соронда на ухо сыну. — Искры не живут долго, если не соединяются со своими избранниками не только телом, но и душой… быстро выгорают. Не хочу, чтобы ты до конца жизни не жил, а существовал, не в силах забыть того, кто тебе дорог.

Эдмир медленно отстранился и заглянул в серые, как и у него, глаза отца.

— Я не позволю ему умереть! — Зло произнес: на душе было гадко. И уже невозможно было что-либо изменить за сроком давности. — Знаешь, о чем я сейчас сожалею? Что не знаю, где скрываются мой ублюдочный братец и его отец. Это из-за них погибла мама. Это их она спасала ценой своей жизни! Я не снимаю с тебя вины… но они… Вот кого бы я живьем драл на ленты! И меня бы не остановило, что ту тварь родила моя мать! Жаль, что это невозможно!

— Ну, почему же? — Криво улыбнулся король. — Ты очень хорошо знаешь своего брата. Итарон обнаружил его совершенно случайно. Это сводный брат погибшего графа Вориндо, дядя твоего мальчика, глава только что образованного клана Вороналей, с этого дня граф Круглого холма.

Земля ушла из-под ног Эдмира. И, сделав назад пару шагов, принц рухнул в так кстати подвернувшееся кресло. Весь запал вместе с яростью сдулись внутри его высочества. Эд только и мог, что безмолвно разевать рот, выпучив глаза на короля.

Сорондо грустно усмехнулся, с пониманием глядя на сына.

— Вот так-то, сынок, — тихо произнес он. — Твоя мама влюбилась в графа Окрина, отца лорда Гвиура и деда Рэниари. И ему она передала новорожденного сына. Баррэт был воспитан воином, хотя бастардов принято готовить младшими. Ты сможешь его убить? Ведь самого Окрина уже много лет как нет в живых. Впрочем, как и его старшего сына.

Встав на подгибающиеся ноги, Эдмир медленно подошел к дверям.

— Нет… — ответил он отцу, уже взявшись за дверную ручку. — Не смогу… Я только заберу у него Рэниари.

Ночь незаметно наползала на город. Длинный день заканчивался.

В особняке Вориндо было непривычно тихо и безлюдно. Не бегали строительные рабочие, не таскали мебель краснодеревщики, не суетились слуги, убирая мусор. На этот день новый граф приказал прекратить все работы, желая побыть в тишине. Лотэ задержался у родных, собираясь вернуться позже. И Рэниари вместе с Баррэтом, поужинав в одиночестве, разошлись по своим комнатам, желая отдохнуть. Завтра им оставалось принять клятву верности у будущих семейных магов, и можно было отправляться домой.

Рэни ни минуты лишней не желал задерживаться в столице…

Слуга привычно приготовил молодому господину постель и помог раздеться, скользя молчаливой тенью по обширной спальне. Затем приготовил ванную и, пока юный граф мылся, принес поднос с кувшином освежающего питья — вкусы хозяина ему были давно известны.

Облачившись для сна в тонкие шелковые брюки, Рэниари жестом отпустил прислугу и присел в кресло, машинально отпивая из чаши. Что-то не складывалось… что-то очень важное, что он упустил в своих раскладах. Неужели его отпустят? Отпустят Искру? Может, стоит плюнуть на все и немедленно бежать из столицы? Но тогда король с наследником могут оспорить решение Совета, заподозрив нового графа в мятеже. Не будет законопослушный подданный ни с того ни с чего исчезать из своего особняка после столь триумфального вступления в наследство. Даже собственные союзники не поймут Рэниари. Да и маги… Их владениям нужны маги, но получить их они с Баром смогут только завтра.

Мысли были беспокойными и притом почему-то вялыми. Голова тяжело клонилась на грудь, глаза закрывались. И, наконец, рука юноши свесилась через подлокотник кресла. Пальцы разжались, и недопитая чаша бесшумно покатилась по ковру, пачкая светлый ворс остатками питья.

Расслабленно откинувшись на спинку мягкого кресла, Рэниари спал, тихо улыбаясь во сне…

Несколько теней стояли на дальней стороне улицы, не делая попыток пробраться за ограду особняка Вориндо.

— Эд, ты уверен?.. — чуть слышно прошептал герцог Вэон, обращаясь к нетерпеливо замершему принцу. — Еще не поздно все переиграть. Поговори с ним еще раз.

— И в самом деле, ваше высочество, — поддержал герцога лорд Итарон, почти сливаясь со стеной в своем темном плаще. — Может…

— Бесполезно, — сквозь зубы отозвался Эдмир. — Теперь, когда Рэниари стал графом, к нему многие протянут руки! А поговорить… Мальчишка слишком горд, чтобы признать свою от меня зависимость! Ему надо напомнить, кому он клялся в любви.

— Он разлюбил вас, — тихо возразил маг. Но принца уже ничего не могло остановить: слишком близко к желанной цели он находился.

— Не любил… разлюбил!.. — отмахнулся он от непрошенных советчиков. — Не любит сейчас, полюбит потом.

— Ваше высочество! — К тройке предводителей подбежал один из соглядатаев. — К особняку приближаются всадники. Это лорд Лотэ с сопровождающими.

— Великолепно! — Хищная улыбка осветила лицо принца, блеснула белоснежная полоска зубов. — Лорд Итарон, вы сможете взять их без шума? Охранники меня не интересуют, главное, перехватите Лотэ.

Маг кивнул и направился прочь.

— Вот и заложник, — продолжал улыбаться Эд. Герцог неодобрительно на него покосился. — Теперь мальчишка поневоле станет сговорчивей!

— Ты же говорил, что не собираешься брать его силой, — недовольство звучало в голосе Лорана. И в темноте он скорее угадал, чем увидел, как качнулась голова наследника.

— Конечно, — уверенно отозвался принц. — Я не собираюсь насиловать того, кто мне дорог. Всего лишь заставить меня выслушать. Рэни движет обида, но теперь все изменилось. Он простит меня.