Шум, поднявшийся в зале, не передать было словами. А на помертвевшее было лицо Рэниари постепенно возвращались краски. Не удержавшись, новый граф Цитадели торжествующе глянул на Эдмира.

«Я выиграл! — Пели сияющие глаза. — Я свободен!»

«Как бы ни так! — Зло оскалился в ответ принц. — Не обольщайся…»

— Отец!.. Почему?!.. — не удержавшись, Эдмир повернулся к королю. — Почему так случилось?! Мы так и будем смотреть, как ОН торжествует?! Мы дадим ЕМУ уйти?!..

— Не здесь… — одними губами произнес в ответ Сорондо. — Потом… после Совета…

То, что было дальше, его высочество более не интересовало. Какая разница, о чем болтают эти хлыщи, если вот оно… рядом!.. светящееся неподдельным счастьем лицо Рэниари! Юноша столь искренне радуется своей независимости… Его глаза так сияют, а улыбка столь торжествующая!

«Не отпущу… — думал Эдмир, не в силах оторвать взгляд от любимого лица. — Пойду на все что угодно, но не отпущу…»

Принц молча бесился от невозможности немедленно получить желаемое. И внезапно поймал себя на мысли, что давно уже не думает о таинственном беловолосом красавце, что снился ему раньше с завидным постоянством. Эд даже не вспоминал о нем, поглощенный только Рэниари. А сам незнакомец ничем о себе не напоминал, незаметно растворившись в памяти, даже черты лица стерлись-слились с новым персонажем снов его высочества — золотоволосым юношей с глазами цвета моря.

Дальнейшее действо Эдмира не интересовало. Он сидел как на иголках, мысленно торопя советников закончить свою трескотню, чтобы переговорить с отцом о дальнейших действиях.

Совет продолжался до полудня, разбирая другие спорные дела, тяжбы и торговые соглашения. Сам Рэниари устал настолько, что ему было уже безразлично, что и о чем речь. Все его внимание занимало собственное состояние — только бы не свалиться от нервного истощения, только бы не показать другим, как он устал.

Дело было сделано: ОН ВЫИГРАЛ. Но почему-то победа отдавала горечью поражения. Если бы он не был Искрой… Тогда король со своим озабоченным сыночком не сумел бы протянуть к нему свои руки. Но Искра… сокровище, от которого трудно отказаться! Обнадеживает только одно — бросить полновластного графа в темницу не осмелится даже король. А, значит, нужно как можно быстрее покинуть столицу, чтобы у Келлиадиров не было повода обвинить его в надуманных преступлениях и спрятать за решеткой.

Окруженный после Совета многочисленными аристократами, что спешили свести тесное знакомство с новым владельцем Цитадели, Рэниари вынужден был еще целый час выслушивать славословия в свой адрес вперемешку с уверениями в дружбе и уважении. И потому молодой граф сумел откланяться очень нескоро, поддерживая беседу с нужными людьми.

Вырвавшись, наконец, из своего окружения, юный Вориндо нашел родственников активно беседующих с лордом Ластоном и лордом Хирото. Судя по всему — Лотэ настойчиво приглашали провести время с его с Сэриэлем родителями. Барр, делая хорошую мину при плохой игре, настаивал на усиленной охране для любимого мужа, в то время как тесть доказывал, что вполне в состоянии защитить сына. В конце концов, Баррэт смирился, махнув рукой на откровенно веселящегося мужа.

— Поступай, как знаешь! — Буркнул старший Ворональ. Но младший супруг только рассмеялся.

— Барр, дай мне побыть с родителями, — улыбнулся он. Больше всего парень хотел поцеловать мужа, но слишком много вокруг было чужих глаз.

— И в самом деле, — вставил свои медяки лорд Хирото, поворачиваясь к подошедшему графу Вориндо. — Охрана больше понадобится вам, лорд Рэниари. Вы здорово задели гордость его величества, выскользнув из его рук. Конечно, он не пойдет на явные нарушения. Но лучше не рисковать.

— Но… — нахмурился Барр, недовольный вмешательством тестя. Но Сауналь прервал его взмахом руки.

— Обещаю, что уже вечером Лотэ будет в вашем особняке, милорды! — Усмехнулся он. — Я дам ему охрану.

— Папа! — Возмутился покрасневший сын. — Я вполне могу и сам доехать.

— Только не в твоем положении! — Отрезал отец, а стоявший рядом Ротаоль одобрительно кивнул. — Не тогда, когда вы с Сэри носите будущих наследников графств!

— Хорошо, — согласился Рэниари, опережая набравшего было воздух для гневной отповеди дядюшку. — Мы надеемся на вас, лорд. Лотэ, счастливо отдохнуть!

— Вот и все, — с огромным облегчением вздохнул Рэни, наблюдая за удаляющейся делегацией Центральных провинций, в центре которой шел Лотэ, оживленно общаясь с родственниками. — Теперь только найти магов и можно уезжать домой.

Баррэт ничего не ответил, давая отмашку охране приблизиться.

…Эдмир молча и очень сосредоточенно громил кабинет отца. Им владела исступленная ярость проигравшего хищника. Как так?!.. то, что уже считал своим… кто никак не мог ускользнуть из рук… вывернулся, текучей водой просочился сквозь пальцы?!

Принц не понимал себя. Никогда и ни на кого он так не реагировал. Но Рэни… его золотой мальчик!.. он один мог настолько вывести его высочество из себя, что тот, забыв о приличиях, отводил душу, круша мебель.

Остатков разума Эдмиру еще хватило дождаться, когда за ними с королем закроются двери, отрезая Пологом молчания от толпы придворных. Только потом принц выпустил наружу сжигающее его бешенство. Сорондо, не вмешиваясь в процесс разгрома, молча сидел в кресле у окна, задумчиво глядя за стекло. И лишь когда сын остановился посреди комнаты, тяжело дыша и поведя налитыми кровью глазами, король перевел взгляд на него.

— Выпустил пар? — Тускло спросил он наследника. Эдмир непонимающе уставился на отца.

— Понятно, — печально усмехнулся Сорондо. — Ты даже не заметил, что я все это время находился здесь. Как же ты на меня похож! Я так же в свое время реагировал…

— Ты о чем? — Хрипло вопросил Эд, его все еще немного потряхивало. Но король, не ответив, поднялся на ноги и дернул шнур звонка.

— Убрать! — Приказал он вбежавшим слугам и повернулся к сыну. — Идем!

Приведя наследника в собственные покои, Сорондо усадил его у холодного камина и всунул в руку полный бокал вина. — Пей!

Зубы Эдмира выбили мелкую дробь на серебре чаши, и он, захлебываясь, махом выглотал крепкое вино.

Полегчало.

Все это время король смотрел на большой портрет покойной жены над камином.

— С Ваоттиро будем рвать, — произнес он, когда сын со стуком поставил пустую чашу на стол. — Действуй по второму плану. Но вначале…

Сорондо мучительно вздохнул и закрыл глаза, собираясь с духом.

— Я хочу, чтобы ты меня выслушал, — тихо начал он. — А только потом принимал решение.

— Отец… — начал было Эд с недоумением, но король нетерпеливо дернул подбородком, прерывая его.

— Скажи… — спросил он вдруг. — Ты ведь помнишь маму?

— Конечно, — удивился Эдмир. — Хорошо помню.

— А какой ты ее помнишь? — Продолжал допытываться Сорондо. Сын растерянно пожал широченными плечами.

— Красивой, доброй… — ответил принц. — Часто печальной… но это только я видел. С остальными она всегда держалась ровно. Никто не мог сказать, какие чувства ею владели. Я всегда восхищался ее сдержанностью… еще и потому, что сам был несдержан.

— Как ты думаешь, а как она относилась ко мне? — С трудом выговорил король. Эдмир внимательно посмотрел на враз постаревшего отца.

— Не знаю… — признался он после долгого молчания. — Но то, что ты ее безумно любил, знает каждый. Скорее, она испытывала к тебе теплоту, привязанность… привычку. Но той страсти, что демонстрировал ты, с ее стороны не было. Я это хорошо помню. Все-таки, когда ее отравили, мне было уже тридцать лет.

— Вэро меня ненавидела, — неожиданно прервал сына Сорондо. Эдмир запнулся.

— Прости… что?.. — осторожно переспросил он. Но отец смотрел куда угодно, только не на него.

— Твоя мать меня ненавидела, — четко повторил он. — Но она была слишком горда и хорошо воспитана, чтобы ДЕМОНСТРИРОВАТЬ свои истинные чувства остальным. Вынужденная жить с тем, с кем ее связали браком, она молчала и терпела ради тебя. Я взял твою мать силой…