Но было еще кое-что, что не давало Эдмиру существовать спокойно.

Смерть отца…

И пусть всей стране было объявлено о кончине Сорондо после долгой болезни, с которой не справились маги. Но и Эдмир, и его дядя знали, что причиной стало убийство.

Тщательно продуманное, оборвавшее все нити к виновникам трагедии, но убийство.

Итарон сумел разобраться во всем… как, когда и почему произошла атака?.. но не сумел найти ни одной зацепки — КТО это сделал. Подозревать можно было многих, но без доказательств…

И потому оставалось лишь скрежетать зубами от бессильной злости да рыть землю носом в попытке выяснить — Фейринель?.. Мисиран?.. или еще целый десяток мелких владений, чьи лорды имели немаленький зуб на покойного короля.

…Совместная коронация новых властителей Хилдона прошла празднично и очень торжественно. К удивлению многих аристократов, особенно прибывших из отдаленных провинций, Рэниари короновали одновременно с Эдмиром. Нет, люди конечно знали, что брак супругов равный. Но как-то никто не предполагал, что надменный Келлиадир добровольно разделит власть с мужем. Вот только надменным и резким Эд мог быть с кем угодно, только не с Рэниари. Юноша был единственным, кому удавалось выбить супруга из привычной колеи и сделать очень ранимым…

Последующий пир и бал по случаю нового воцарения прошли как-то мимо Эдмира I. Сначала он был слишком занят, принимая вассальные присяги от лордов провинций, потом набежали советники с неотложными делами (Рэни, занятый общением с родней, которую давно не видел, временно бросил мужа на растерзание канцлеру и Итарону). А потом стало не до чего, потому что его величество младший король Рэниари I внезапно потерял сознание.

Благо случилось это не на глазах у многочисленных гостей, а в детской Эрэндиса, куда Рэни удалился с Баррэтом и его мужьями.

…Эдмиру сообщили о случившемся, когда он уже попрощался с мисиранским послом, а то бы все дипломатические переговоры полетели к собачьим демонам.

Перепуганный мужчина буквально ворвался в покои, отведенные наследнику. Почему-то Эду вдруг ударило в голову, что повторяется ситуация с горным замком… как тогда, в самом начале их брака!

И первое, что попытался найти заполошенный взор мужчины — это пятна крови на праздничной одежде мужа. Но их не было. Рэниари полулежал, опираясь на сидевшего за ним Баррэта, и дышал часто, словно пил мелкими глотками прохладный воздух детской: все окна были распахнуты навстречу свежему ветру, наполненному ароматом цветущих яблонь. Растерянный Лотэ замер посреди комнаты с орущим в голос Эрэндисом на руках, наспех укутанным в атласное одеяло. В то время как Сэриэль, кормилица и служанки хлопотали вокруг младшего короля, пытаясь то сунуть ему под нос нюхательные соли, то напоить водой. При этом галдеж в комнате стоял невыносимый, такой, что голова вбежавшего Эдмира мгновенно начала раскалываться.

Убедившись, что супруг жив и не окровавлен, Эд набрал полную грудь воздуха и гаркнул… да так, что в бронзовой люстре зазвенели подвески из разноцветного стекла.

— ТИИИХХХООО!

И все в комнате замерли. Одна из перепуганных служанок так и застыла с занесенной ногой, не успев ее опустить.

Поддерживающий племянника, серый от переживаний Баррэт с благодарностью посмотрел на сводного брата.

— Дай сюда, я сказал!.. — один лишь Сэриэль плевать хотел на чьи-то там приказы. Вырвав из рук служанки платок с полурастаявшей ледяной крошкой, он деловито приложил влажный узелок ко лбу Рэниари. Тот слабо мотнул головой, подставляя благословенной прохладе пылающий висок, и блаженно замер, все еще на грани между небытием и явью.

— Рэни!.. Солнышко!.. Что случилось?! — Эдмир упал на колени подле мужа, забирая его у Баррэта. От резкого рывка юноша глухо застонал, сморщившись. И мужчина неловко замер, боясь лишний раз шевельнуться, и с тревогой вглядываясь в побелевшее лицо любимого. Губы Рэни заметно отливали синевой и были приоткрыты, когда юноша пытался побыстрее втянуть в себя воздух. Черты идеального лица заострились, крылья тонкого носа с силой раздувались…

— Мы просто разговаривали… — невпопад начал Лотэ, пытаясь укачать орущего ребенка: почему-то никому в голову не пришло забрать младенца из рук явно боящегося его мужчины. — Смотрели, как Эри спит… А потом…

— А потом Рэни стал падать, — продолжил Баррэт, устало проводя по лицу руками, словно стирая с кожи невидимую паутину. — Вот как стоял… говорил… улыбался… и вдруг повалился на меня! Я едва успел его подхватить…

- ************! — Грубо выругался Эд, осторожно перехватывая мужа под коленками и плавно вставая с ковра. — Спасибо, Барр! Побудете с ребенком?

— Не вопрос, — кивнул сводный брат. — Но я хотел бы знать, что происходит.

— Простое перенапряжение, — отозвался входящий в детскую Итарон. — Его величество Рэниари слишком устал… похороны, суета, связанная с восхождением на престол, сама коронация… Ему надо отдохнуть. Несите супруга в его покои, ваше величество.

И маг открыл прямой портал из детской в спальню Рэниари.

Уложив мужа поверх роскошного покрывала на постели, Эдмир лично, не допуская слуг, расстегнул на Рэни все застежки, облегчая дыхание. Полностью раздеть юношу он не рискнул, боясь помешать непонятным манипуляциям, проводимым над младшим королем Итароном и невесть как здесь оказавшимся Верховным жрецом Бога-Отца.

Сам Рэниари впал в сон, явно под воздействием двух старых магов. Но хотя бы его лицо приобрело естественный цвет, перестав пугать Эдмира мертвенной бледностью.

— Пожалуй, этого достаточно, — проговорил едва не басом жрец, с кряхтением распрямляя согнутую спину. — Сон пойдет его величеству на пользу. Но советую ограничивать в дальнейшем физическую нагрузку и эмоциональную… Последнюю особенно.

— Нам нужно поговорить, — подал голос Итарон. — Здесь все в порядке, но возникли кое-какие вопросы.

Эдмир лишь нетерпеливо головой мотнул, направляясь в сторону собственного кабинета.

— Ну, что я могу сказать, ваше величество… — пожевал губами Верховный жрец, когда все трое расположились в креслах подле холодного камина. — Ваш супруг полностью здоров… телесно.

— Вы что же имеете в виду, — тут же взъярился Эдмир, не обращая внимания на предостерегающий жест Итарона. — Что мой муж болен душевно?!

— Скорее я бы сказал, что сердечно, — с мрачным юмором отпарировал жрец. Священнослужители были отдельной, закрытой и очень могущественной кастой. И хотя они полностью контролировались королем, но без особой надобности жрецов старались не задевать. Так что служители богов могли себе позволить некую вольность. — Я не сомневаюсь в ваших чувствах к супругу. Вы всему королевству продемонстрировали, насколько лорд Рэниари вам дорог. Но вот со стороны вашего супруга…

Эдмир насторожился.

— Скажите, государь… — чуть помолчав, спросил старый жрец. — Не было ли в вашем недавнем прошлом… чтобы у вас с мужем сильно болели запястья?

— У меня было, — с невольным удивлением ответил Эдмир, вспоминая неприятные моменты, когда у него болезненно ныли руки. — Как будто тупым ножом режут по живому… Я говорил Верховному магу, — Итарон наклонил голову, соглашаясь. — Но все оказалось в порядке. Целители ничего не обнаружили. А у Рэниари… он как-то проговорился, что и у него такое было.

— И не раз, — произнес жрец. — Причем в отличие от вас, у его величества Рэниари такое происходило и до сих пор происходит довольно часто.

— И что это значит? — Насторожился Эдмир.

— Вы не обращали внимания на руки вашего родича графа Вороналя и его мужей? — Вопросом на вопрос ответил старик. Эдмир припомнил прихотливую татуировку, что оплетала жилистые запястья сводного брата. Кажется, такая же вилась и на руках его со-мужей.

— Видел, — хмуро отозвался молодой король.

— Это знак Истинного супружества, — веско заявил жрец. Глаза Итарона расширились, став по форме едва не идеальными кругами. — Что?!..