— Ты подождешь, пока я приготовлю кофе? Я только что встала.

— Мне придется страдать, но я постараюсь. — Улыбнувшись, я протянул полотенце. — Не желаешь завернуться в полотенце?

— Полотенце нужно было только для того, чтобы произвести эффект. Я надену халат.

Пройдя через просторную гостиную, Терри скрылась в спальне. Дверь в ванную была распахнута настежь, и мне было видно, как Терри закончила вытираться перед зеркалом в рост. Ее тело представляло собой восьмое чудо света: точеные груди, торчащие вверх, талия, похожая на колбу песочных часов, и ноги, уходящие в бесконечность. Капнув себе за ушами «Шанель № 5», Терри вернулась в гостиную, одетая в белый шелковый халат, который обтягивал тело словно вторая кожа. Подойдя к столику, отделявшему гостиную от кухни, она поставила на него две кружки и начала варить кофе.

Сев на табурет, я спросил:

— Так что же сказала Джилл?

— Она сказала: «Живем мы на свете только раз… Это не генеральная репетиция, а само представление». И все такое. Джилл приехала из Лондона. Она пережила войну, поэтому у нее склонность к фатализму.

— Понял. Ну а ты сама что думаешь?

Обернувшись, Терри поставила локти на столик и опустила подбородок на руки.

— Ты здесь… вот что я думаю.

— Я все понял. Куда ты предпочитаешь отправиться обедать? — спросил я.

Не убирая подбородка с рук, Терри ткнула указательным пальцем в сторону спальни и сказала:

— Туда.

После приступа раскаяния по поводу «совращения младенца», обрушившегося на Терри, который, к счастью, оказался непродолжительным, мы стали встречаться почти каждый день. Единственной тенью на наших отношениях был маниакальный страх Терри, что мой отец все узнает. Она понимала, что он это не одобрит, а поскольку клуб принадлежал его близким соратникам, Терри опасалась, что ее выгонят с работы… в лучшем случае.

К концу июня мы с Сидни выработали свой график: мы стали ходить в библиотеку три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам. Библиотека и отношения с Терри превратили мою жизнь в сказку, и я не мог вдоволь насытиться ни одним, ни другим. Единственным неприятным последствием явилось то, что мои новые знакомства застопорили деятельность нашей банды. Хотя в июне я изучил несколько возможных целей, после угона грузовика с виски мы в течение нескольких недель не провернули ни одного дела. Мы обсудили причины этого временного затишья, и ребята сказали, что все понимают. Мы договорились вернуться к работе, как только я буду готов.

Зато были и отрадные моменты — Терри и Сидни образовали клуб взаимных симпатий, хотя до сих пор ни разу не встречались. Я рассказывал им друг о друге, и им нравилось то, что они слышали, поэтому я решил устроить обед на троих. Так как мне показалось, что Сидни получит удовольствие от экскурсии в квартал шелковых чулок, мы с ним встретились с Терри в том самом кафе на Третьей авеню, куда она отвела меня в тот день, когда я вернул зажигалку.

Невероятно, но они подружились с первого взгляда.

— Сидни… я о вас так наслышана… — проворковала Терри своим мягким южным говором.

— И я тоже, — сказал Сидни. — Я хочу сказать, я тоже о вас наслышан… вы правда очень красивая.

Взглянув на меня, Терри улыбнулась.

— По словам Винни, вы самый умный из всех тех, с кем ему только доводилось встречаться.

Радостно посмотрев на меня, Сидни сказал:

— Он так говорил?

— Ну да… и по тому, что он о вас рассказывал, я понимаю, чем это объясняется.

— Спасибо… Да, я много читаю. А вы?

— Ага… но в основном журналы… «Вог», «Нью-йоркер», «Ярмарку тщеславия»…

— О, — разочарованно промолвил Сидни. — Ну а книги?

— Если честно, мне очень понравилась «Я, суд присяжных». — Увидев недоуменный взгляд Сидни, Терри пояснила: — Мики Спилейн, да?

— Да, — подтвердил Сидни, однако я догадался, что он понятия не имеет, о чем идет речь.

Почувствовав это, Терри сказала:

— Быть может, вы составите список книг, которые, на ваш взгляд, мне следует прочитать?

У него округлились глаза.

— Правда?

— Ага… А потом, наверное, я запишусь в библиотеку, как Винни, и смогу брать книги домой, — с жаром произнесла Терри.

Я мысленно усмехнулся, уверенный, что такого не произойдет никогда.

— А вы не хотите сходить в библиотеку вместе с нами? — предложил Сидни.

Это застало Терри врасплох. Украдкой взглянув на меня, она уже собралась было отшутиться, но тут подошедшая официантка спросила, готовы ли мы сделать заказ.

Я спас Терри, ответив:

— Конечно! Кока-колу, бутерброд с ветчиной и салат из шинкованной капусты. Сидни, а тебе что?

— Стакан крем-содовой и бутерброд с сыром, запеченный в духовке.

— Терри? — продолжал я.

— Кока-колу и царский салат, — ответила она, затем, повернувшись к Сидни, сказала: — И я с огромной радостью пойлу с вами в библиотеку.

Это застало врасплох уже меня. Сидни просиял, а Терри, перегнувшись через стол, пожала ему руку, скрепляя сделку. Я рассмеялся: уж если мы с Сидни представляли собой странную парочку, я не мог себе представить, как встретят нас в библиотеке, если мы заявимся еще и с Терри!

Через неделю мое любопытство было удовлетворено. Гордое лицо Сидни, шедшего между нами, сияло словно солнце. На Терри были желтые шорты в горошек, лиф без спинки и рукавов с завязками на шее в тон им и белые туфли на шпильках. Реакция чопорной библиотекарши в очках была классической. Ей вдруг стало душно, и она принялась обмахиваться ладонью, чтобы не свалиться в обморок. Сведений о реакции читателей в главном читальном зале не сохранилось, но одно несомненно: когда они увидели Терри, время остановилось.

В начале августа, хотя я по-прежнему проводил много времени в обществе Сидни и Терри, мне удалось снова наладить дела нашей банды. Мы провернули две простенькие операции, которые принесли нам совсем немного. К этому надо добавить, что те денежные ручейки, что текли к нам за планы, которые я продавал другим бандам, иссякли, потому что у меня больше не было времени изучать потенциальные цели для нападения.

Летом 1950 года галлон бензина стоил двадцать центов, за новый «Форд»-седан просили тысячу восемьсот долларов, а средний рабочий получал в год чуть больше трех тысяч. За прошедшие двенадцать месяцев мы с ребятами сделали вдвое больше каждый. По сотне на брата, полученные за угнанный грузовик со спиртным, всего за несколько часов работы были целым состоянием, но к августу деньги у нас закончились… и не только у нас.

Я и не ведал о том, что другие банды Вест-Сайда очень разозлились на меня, потому что и они оказались лишены солидного источника доходов. Я не поставлял им детально проработанные планы операций, которые делали их «добытчиками», и они винили меня в том, что лишились стабильного дохода. Хуже всего, все были уверены, что во всем виноват Сидни, и возненавидели его за это.

Итак, ближе к концу августа, когда Нью-Йорк содрогнулся от третьей за лето, самой мощной волны жары, я понял, что пора предпринять какие-то шаги, чтобы заработать немного денег всем заинтересованным сторонам. Я уже прорабатывал парочку возможных вариантов, когда мне поступило предложение, показавшееся мне невероятно простым и в то же время соблазнительным. Нас попросили украсть сорок ящиков собольих шкур с открытого склада в Нижнем Вест-Сайде. По тридцать долларов за ящик — наша прибыль должна была составить тысячу двести долларов, целое состояние. Естественно, я согласился.

Обсудив дело с Мальчонкой, мы назначили операцию на вечер ближайшего четверга.

Я наблюдал за тем, как Бенни медленно высунул голову за угол дома на Семнадцатой улице и бросил взгляд вдоль Десятой авеню. Он следил за охранником в форме, который расхаживал вдоль забора открытого склада, занимающего целый квартал. Охранник был разжиревшим верзилой — именно таким, какого я и ожидал увидеть. Подобная туша не может быть быстрой — а Бенни был самым быстрым человеком в «Адской кухне».