Вчера был у меня Немирович ~ сильно хочет писать. — В недошедшем до нас письме Чехова к Немировичу-Данченко от 28 марта 1901 г. содержалось приглашение посетить Ялту. Немирович-Данченко отвечал: «Ты пишешь, что охотно арестовал бы меня на два месяца. Я и сам охотно „арестовался“ бы. Да ничего не поделаешь! Придется на неделю съездить в Москву и весь май пробыть там. А писать так хочется! Да и необходимо, для театра же необходимо. Планы мои таковы. В пятницу уеду в Москву, всю Фомину неделю пробуду там, чтобы завести машину. После Фоминой уеду на две недели. Должно быть, в Ялту. После Фоминой там уже не будет столько знакомых, и мне никто не будет говорить: „Ах, какой замечательный ваш театр… И знаете, это новые пути!“ На май опять в Москву. Июнь — в деревню, июль — шляться (если кончу пьесу). Жаль, что эти дни не удастся повидаться с тобой» (ГБЛ; Ежегодник МХТ, 1944, стр. 138–139). О скором отъезде Немировича-Данченко в Ялту сообщала Книппер в письме от 17 апреля (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 381). О работе Немировича-Данченко над пьесой см. примечания к письму 3461^*.

Куприн сидит у нас целый день, только ночует у себя. — В апреле 1901 г. Куприн находился в Ялте и работал в доме Чехова над рассказом «В цирке». «Один начинающий писатель, — вспоминал Куприн, имея в виду самого себя, — приехал в Ялту и остановился где-то за Ауткой, на окраине города, наняв комнатушку в шумной и многочисленной греческой семье. Как-то он пожаловался Чехову, что в такой обстановке трудно писать, — и вот Чехов настоял на том, чтобы писатель непременно приходил к нему с утра и занимался у него внизу, рядом со столовой. „Вы будете внизу писать, а я вверху, — говорил он со своей очаровательной улыбкой. — И обедать будете также у меня. А когда кончите, непременно прочтите мне, или, если уедете, пришлите хотя бы в корректуре“» (А. И. Куприн. Памяти Чехова. — В кн.: А. И. Куприн. Собр. соч. в девяти томах, т. 9. М., 1964, стр. 424–425). В письме от 18 апреля Книппер спрашивала: «Как поживает Миров, Куприн? Последний не надоедает тебе? Кланяйся обоим от меня».

Бунин в Одессе. — В первой половине апреля Бунин вместе с Книппер и М. П. Чеховой гостили у Чехова. В письме к М. П. Чеховой от 28 апреля 1901 г. из Лукьяново Бунин вспоминал о пребывании в Ялте: «В Ялте вы все что-то были не в духе, и, по правде сказать, мне жаль чего-то — эти полторы недели могли пройти лучше. Все же я опять с большой любовью вспоминаю Ялту и Вас, и Книпшиц, и „Антошу“, и всё, и вся <…> Как здоровье Ант. Павл. и где он и сколько пробудет в Москве, если он уже в Москве? Я в родном гнезде. Чувствую себя недурно. Ледяная, но светлая погода. Пишу много стихов — иногда хороших» (ГБЛ).

Вышел в Москве сборник «Северные цветы», там есть мой рассказ «Ночью». — См. примечания к письму 3364^*.

О Чалеевой я спрашивал у Бородулина… — В письме от 19 апреля Книппер просила Чехова: «…попроси доктора Бородулина, чтобы он тебе рассказал подробнее о состоянии здоровья Варвары Ив. Чалеевой. Меня об этом очень просит ее самый близкий друг — Муратова, которая теперь поступила к нам в театр. Она сама хотела ехать к Чалеевой, но дирекция не дает ей отпуск. Она за нее беспокоится. У Чалеевой нет ни одной родной души, кроме сумасбродной сестренки, которая собственно и была причиной ухудшения здоровья Варвары Ивановны. Тебе эта просьба не неприятна? Не трудно исполнить? Напиши мне сейчас же ответ».

В Звенигороде ~ я работал там в больнице когда-то. — Книппер сообщала о своем желании, «как только зазеленеет», съездить с М. П. Чеховой, Е. В. Борнгаупт и дядей Сашей в Звенигород. «С тобой я тоже туда поеду». В Звенигороде Чехов работал летом 1884 г., заменяя ушедшего в отпуск звенигородского земского врача.

Ты пишешь, чтобы я привез с собой документы для венчания. — 19 апреля Книппер писала: «Чувствую, что жизнь уходит, а я как будто не жила, ничего не сделала в жизни, мало схватила, мало или, скорее, не поняла жизни, и что самого главного, самого красивого в жизни не сумела взять и понять. Когда я буду совсем одна с тобой, я тебе много, много буду говорить. Пожить бы с тобой полной, полной, хорошей жизнью! Милый мой, родной мой, хороший мой. Просто хочется ласкательные слова говорить. Привози свои бумаги, чтобы мы скорее могли перевенчаться — это очень просто и живо. Надоели мне кусочки, хочу полноты».

Горький, как пишут, арестован в Нижнем. — Горький был арестован в Нижнем Новгороде и заключен в нижегородскую тюрьму вместе со Скитальцем в ночь с 16 на 17 апреля 1901 г. Его обвиняли в «сочинении, печатании и распространении воззваний, имевших целью возбудить среди рабочих в апреле или мае текущего года противоправительственные волнения», а также в приобретении в Петербурге мимеографа для размножения революционных прокламаций и воззваний к сормовским рабочим. Подробности об аресте Горького см. в книге «Революционный путь Горького». М. — Л., 1933.

3368. О. Л. КНИППЕР

26 апреля 1901 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано с датой 18 апреля 1901 г.: Письма к Книппер, стр. 111–112. Дата исправлена в ПССП, т. XIX, стр. 78.

Датируется по письму Книппер от 21 апреля 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 390–391), на которое Чехов отвечает, а также по связи с письмом к ней же от 24 апреля и помете Чехова «четверг», который приходился на 26 апреля 1901 г.

Я приеду в первых числах мая. — Чехов приехал в Москву 11 мая.

…здоровенную бабу ~ на которой ты советуешь мне жениться. — Вероятно, речь идет о О. М. Соловьевой-Березиной. Книппер писала о ней Чехову 21 апреля: «Скоро ли твоя свадьба с Ольгой Михайловной? Сколько приданого получишь?»

…ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе… — См. примечания к письму 3392^*.

Горький не выслан, а арестован ~ Поссе тоже арестован. — Ответ на вопрос Книппер: «Слыхал, что Горький выслан в Полтаву? Верно это?» Об аресте Горького и Поссе см. примечания к письмам 3367^* и 3391^*.

3369. П. И. ВЕЙНБЕРГУ

28 апреля 1901 г.

Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 33–34.

Ответ па письмо П. И. Вейнберга от 19 апреля 1901 г.; Вейнберг ответил 3 мая (ГБЛ).

Простите, карточки у меня не было… — Вейнберг обращался к Чехову с просьбой: «В моей богатой коллекции портретов нет до сих пор Вашего — и это большой пробел, который я очень прошу Вас пополнить. Пожалуйста, не поленитесь, возьмите Ваше изображение, надпишите на лицевой стороне — кому и от кого, и упаковав надлежащим образом, пошлите в Петербург (куда я завтра уезжаю) <…> Буду весьма и весьма признателен».

…Вы прислали мне Вашу фотографию… — Получив от Чехова фотографию, Вейнберг послал ему свою: «Большое спасибо за милый и очень для меня ценный подарок; по Вашему желанию посылаю Вам и мое изображение — буду рад, если сохраните память о подлиннике». Фото Чехова с дарственной надписью Вейнбергу от 28 апреля 1901 г. (ИРЛИ). Фото Вейнберга с дарственной надписью от мая 1901 г. (ТМЧ). См. т. 12 Писем.

Осенью, вероятно, буду в Петербурге. — Ответ на вопрос Вейнберга: «Отчего совсем забросили Петербург — никогда даже не заглянете туда хоть на короткое время?» В ответном письме Вейнберг писал Чехову: «Весьма было бы приятно для меня и для многих, если бы Вы хоть заглянули наконец в Петербург. Это было бы тем приятнее, что свидетельствовало бы о поправлении Вашего здоровья, чего искренно и всегда желаю Вам».