Вот уже четвертая неделя поста! Скоро ты приедешь. Тебе я отдаю ту комнату, где стоит пианино, и ту, что внизу, где ты жила в прошлом году. Значит, две комнаты. Дам даже три комнаты, только не уходи к Суворину за 1000 р. в месяц*.
Пиши, дуська, не ленись, будь порядочной женой. Обнимаю тебя и крепко целую. Пиши, родная! Подлиннее пиши, в письмах ты умная.
Твой муж под башмаком
Antoine.
Кланяйся Андреевской, той самой, что на кумысе* познакомились.
Третьего дня, прочитав твое письмо, где ты пишешь, что не получаешь моих писем*, я послал тебе письмо в Панаевский театр*.
Чеховой М. П., 16 марта 1902*
3701. М. П. ЧЕХОВОЙ
16 марта 1902 г. Ялта.
16 марта.
Милая Маша, сегодня с раннего утра идет дождь, настоящий, весенний. Погода тихая. Сегодня мать приобщалась, бабушка тоже. Все здоровы. Мое здоровье гораздо лучше, чем было. Вчера получены из Одессы деревья (пирамидальные шелковицы и таковые же акации) и вчера же были посажены. Больше нет ничего нового. Будь здорова и благополучна, всего хорошего!
Твой Antoine.
Писал ли я тебе, что Марфа уехала домой?
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 17 марта 1902*
3702. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 марта 1902 г. Ялта.
17 марта.
Милый мой крокодил, сегодня получил от тебя два письма; одно из них написано 11 марта, а почтовый штемпель — 13-го, очевидно, кто-нибудь таскал письмо в кармане.
У меня кашель всё слабее. Видишь, дуся, какой я. Сегодня ветер и весеннее настроение, после дождя всё зацвело и стало распускаться.
Если увидишь еще раз А. А. Потехина*, то кланяйся ему и скажи, что я его очень уважаю. Гонорар пусть получит Маша, напиши Зоткину или ей — как знаешь, о собака.
Значит, скоро ты сделаешься знаменитой актрисой?* Саррой Бернар? Значит, тогда прогонишь меня? Или будешь брать меня с собой в качестве кассира? Дуся моя, нет ничего лучше, как сидеть на зеленом бережку и удить рыбу или гулять по полю*.
Я ем хорошо. Можешь не беспокоиться. Ты получила от меня, как пишешь, только 3 письма*, а между тем я послал их тебе по крайней мере 12*.
Мать очень обрадовалась почему-то, когда узнала, что ты была у Миши и что он был у тебя* с О<льгой> Г<ермановной>.
Итак, стало быть, «Дядя Ваня» не пойдет?* О, как это нехорошо!
До свиданья, пупсик мой, целую тебя горячо. Будь здорова и весела.
Твой строгий муж
Antoine.
* Я ничего не имею против того, чтобы ты была знаменитой и получала тысяч 25–40, только сначала постарайся насчет Памфила*.
Иорданову П. Ф., 19 марта 1902*
3703. П. Ф. ИОРДАНОВУ
19 марта 1902 г. Ялта.
Книги, которые в скором времени будут высланы мною в библиотеку*:
1) И. Бунин. Рассказы. (2 экз.)
2) Леонид Андреев. Рассказы. Изд. 2-е.
3) Скиталец. Рассказы и песни. (2 экз.)
4) Максим Горький. Мещане. (2 экз.)
5) Эсхил. Скованный Прометей.
6) Софокл. Эдип в Колоне.
7) Эврипид. Ипполит.
8) Софокл. Эдип-царь.
9) Софокл. Антигона.
10) Эврипид. Медея.
} Перев. Мережковского. Издание Т-ва «Знание».
А. Чехов.
19 марта 1902.
На обороте:
Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
Книппер-Чеховой О. Л., 19 марта 1902*
3704. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 марта 1902 г. Ялта.
19 марта.
Милый мой, удивительный дусик, вчера я не писал тебе — и только вчера, а ты то и дело оставляешь меня без письма. Например, сегодня. Как же после этого не бить тебя?
Я здоров, как бык. Погода порядочная. Почти всё время сижу вне дома. Вчера вечером был у меня Леонид Андреев с женой, и она, т. е. его жена, показалась мне очень неинтересной; от такой я бы непременно ушел. Сегодня приходила m-me Корш*, жена голубы Корша. Что еще написать тебе? О чем? Ну, хоть о том, что мною замечено, а именно: «Новое время» стало иначе относиться к вашему театру*, очевидно, сменило гнев на милость. Что за сукины сыны!
Скоро, скоро я начну поджидать тебя, моя немочка золотая. Тихомирова благодарю и благодарю*.
А Вишневский мне ничего не пишет*, между тем мне очень хотелось бы знать, каковы его петербургские впечатления.
Целую собаку мою, обнимаю миллион раз.
Твой деспот
Antoine.
Л. Средину легче; было воспаление легких. Л<ьву> Н<иколаевичу> совсем легче*.
Короленко В. Г., 19 марта 1902*
3705. В. Г. КОРОЛЕНКО
19 марта 1902 г. Ялта.
19 марта 1902 г.
Дорогой Владимир Галактионович, всю зиму я ровно ничего не делал, так как хворал. Теперь мне легче, я почти здоров, но что будет дальше — не знаю и потому ничего определенного насчет рассказа в сборник сказать не могу*. В июле или в августе сообщу Вам*, тогда будет видней. Что же касается «Русского богатства», то я пришлю повесть или рассказ при первой возможности*. Этот журнал мне симпатичен, я его люблю и работал бы в нем охотно.
Сегодня я получил письмо от одного ординарного академика* такого содержания: «Вчера было особое заседание (вчера — 11 марта) Разряда изящной словесности, опять в Мраморном дворце, посвященное тому же инциденту с Максимом Горьким. Прочли высочайший выговор, изложенный в словах, что гос<ударь> „глубоко огорчен“ выбором и что Мин<истерство> нар<одного> просв<ещения> предлагает отныне представлять всех кандидатов на усмотрение его и М<инистерст>ва вн<утренних> дел».
