Вчера не было от тебя письма. Какая ты стала лентяйка! Ах, собака, собака!
Ну, дуся моя, жена хорошая, славная, целую тебя крепко и крепко обнимаю еще раз. Я думаю о тебе очень, очень часто, думай и ты обо мне.
Твой Antonio.
Сергеенко П. А., 29 декабря 1901*
3602. П. А. СЕРГЕЕНКО
29 декабря 1901 г. Ялта.
29 дек. 1901.
Милый Петр Алексеевич, пусть студент Гриневич приезжает*. Я уже говорил с Благотворительным обществом; оно будет содержать его, а ты потом заплатишь. Гриневичу придется жить на частной квартире, а не в доме Благ<отворительного> о<бщест>ва, так как все места заняты, больных очень, очень, очень много; всё занято, всё израсходовано, каждый день приходят всё новые письма, извещающие о приезде безденежных больных… Если Гр<иневич> приедет в Ялту после 5 янв<аря>, то пусть он обратится к г-же Бонье, Софье Павловне, собств<енный> дом, — она устроит его, квартира для него будет уже найдена. Расскажи ему, где магазин Синани: здесь покажут ему квартиру Бонье. (Это на случай, если извозчик не знает, где она живет.)
Спасибо большое за карточку*. Голубчик, пришли еще*; я пошлю жене, брату. Очень уж хорошая фотография.
Я был нездоров месяца полтора, не выходил из дому, нигде не был, но знаю очень хорошо, что и как с Толстым*. Он здоров. Доктор, который лечит его*, бывает у меня очень часто и рассказывает всё, что нужно. Т<олстой> как-то захворал, и серьезно, потом поправился и теперь молодцом. Но старость заметно овладевает им; это значит, что он может прожить еще лет 20 и может умереть от малейшего пустяка каждый день. В его положении теперь каждая болезнь страшна, каждый пустяк опасен. Кроме старости, у него никаких других болезней нет и, вероятно, не было. Крым ему продолжает нравиться, он очень доволен.
Ну, будь здоров, благополучен и покоен. Поздравляю с новым годом и желаю счастья.
Пришли же фотографии.
Твой А. Чехов.
Если Гр<иневич> очень слаб и не может ходить, то лучше бы он не приезжал в Крым. Пусть едет только в том случае, если посылают врачи и если он ходит. Очень жаль, что ты не написал, какая у него температура.
Книппер-Чеховой О. Л., 30 декабря 1901*
3603. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
30 декабря 1901 г. Ялта.
30 дек.
Дуська моя, прилагаемое письмо передай Раевской*. Если увидишь Альтшуллера, то купи фунтик конфект у Абрикосова и пришли с ним. Купи мармеладу также.
Скучно без тебя. Завтра нарочно лягу в 9 час. вечера, чтобы не встречать Нового года. Тебя нет, значит, ничего нет и ничего мне не нужно.
Погода изменилась к худшему. Ветер, холодно, снежком попахивает. Очевидно, начинается зима. Немировичу буду писать*.
Дуся моя, пиши мне, умоляю! Я поздравлял тебя с новым годом? Нет? В таком случае крепко целую тебя и шепчу тебе на ухо разные глупости.
Не забывай своего мужа. Он ведь сердитый, дерется!
Ну, обнимаю мою супружницу.
Муж Antonio.
Чехову И. П., 30 декабря 1901*
3604. И. П. ЧЕХОВУ
30 декабря 1901 г. Ялта.
Милый Иван, поздравляю тебя, Соню и Володю с новым годом, с новым счастьем, желаю здоровья. Очень жалеем, что ты не приехал в Ялту на праздник. Здесь только сегодня холодновато, всё же время была совершенно летняя, тихая, теплая погода.
Ну, будь здоров. Всего хорошего!
Твой А. Чехов.
30 дек. 1901.
На обороте:
Москва. Его высокоблагородию Ивану Павловичу Чехову.
Миусская пл., Городское училище.
Сергеенко П. А., 30 декабря 1901*
3605. П. А. СЕРГЕЕНКО
30 декабря 1901 г. Ялта.
Милый Петр Алексеевич, для больного, о котором ты писал, уже есть у меня 35 р. Это хватит почти на месяц.
Ну, будь здоров. Желаю всего хорошего.
Твой А. Чехов.
30 дек<абря> 1901.
На обороте:
Луховицы Рязанск. губ. Петру Алексеевичу Сергеенко.
Книппер-Чеховой О. Л., 31 декабря 1901*
3606. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
31 декабря 1901 г. Ялта.
31 дек.
Милая моя жена, я совершенно здоров*, совершенно! Ем за десятерых, уже стал полнеть, и, чего у меня давно не было, желудок работает превосходно. Не беспокойся, родная; честное слово, я не вру, говорю правду.
Сегодня у меня был пианист Самуэльсон. Он устраивает в Ялте концерт*. Брат его*, который держит на Аутке аптекарский магазин, торгует плохо, выручает по 6 рублей в день. Жалобы.
Альтшуллер в Москву не поедет*.
Получил письмо от Мейерхольда*. Пишет он хорошо, даже талантливо отчасти, и лучше, чем писал раньше. Ему бы следовало сотрудничать в газетах.
У нас в Ялте появился новый артист, некий доктор Балабан*. Писал я тебе о нем? Читает великолепно, мои рассказы жарит прямо наизусть. И актер он, по-видимому, хороший, настоящий. Я советую ему поехать в Москву, показаться Немировичу.
Сегодня от тебя нет письма! Бессовестная!!
Опять в Ялте чудесная погода. Сегодня сидел на лавочке в саду и дышал.
Ну, моя радость, целую тебя крепко. Не забывай меня, вспоминай, крокодильчик мой, за это я тебя вознагражу. Обнимаю, дуся!
Твой Antonio.
Я выписал «Театр и искусство».
Немировичу я послал письмо*. О пьесе его писал немного, но ласково, в том смысле, что она, пьеса, имела успех и что на этом свете всё обстоит благополучно.
Немировичу-Данченко Вл. И., 31 декабря 1901*
3607. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
31 декабря 1901 г. Ялта.
Поздравляю, шлю всем дружеский привет и от души желаю Художественному театру девятьсот третий встретить уже на новоселье.
Чехов.
На бланке:
М<о>ск<ва> Худож. театр. Немировичу-Данченко.
