Спасибо тебе, моя радость, мать очень обрадовалась твоему письму^*; прочла и потом дала мне, чтобы я прочитал ей вслух, и долго хвалила тебя. То, что ты пишешь о своей ревности^*, быть может, и основательно, но ты такая умница, сердце у тебя такое хорошее, что всё это, что ты пишешь о своей якобы ревности, как-то не вяжется с твоею личностью. Ты пишешь, что Маша никогда не привыкнет к тебе и проч. и проч. Какой всё это вздор! Ты всё преувеличиваешь, думаешь глупости, и я боюсь, что, чего доброго, ты будешь ссориться с Машей. Я тебе вот что скажу: потерпи и помолчи только один год, только один год, и потом для тебя все станет ясно. Что бы тебе ни говорили, что бы тебе ни казалось, ты молчи и молчи. Для тех, кто женился и вышел замуж, в этом непротивлении в первое время скрываются все удобства жизни. Послушайся, дуся, будь умницей!

Я приеду, когда напишешь, но во всяком случае не позже 15 сентября. Это как там хочешь, а дольше терпеть я не намерен. Буду жить в Москве до декабря^*, пока не прогонишь.

Немочка, пришли пьесу Немировича!^* Я привезу ее в целости. Прочту очень внимательно.

Я привезу с собой очень немного платья^*, остальное куплю в Москве. Теплого белья куплю, пальто куплю, плед и калоши возьму (приеду в старом пальто). Одним словом, постараюсь ехать так, чтобы не было багажа.

Для платья устраиваю шкаф громаднейший — для себя и для своей супруги. Моя супруга очень сердита, надо устраивать для нее жизнь поудобней. Вчера мыл голову спиртом.

Целую и обнимаю мою старушку. Да хранит тебя бог. Еще немножко — и мы увидимся. Пиши, пиши, дуся, пиши! Кроме тебя, я уже никого не буду любить, ни одной женщины.

Будь здорова и весела!

Твой муж Антон.

Книппер-Чеховой О. Л., 4 сентября 1901^*

3463. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

4 сентября 1901 г. Ялта.

4 сент. 1901.

Вот я как о тебе забочусь! С этим паспортом ты можешь жить, сколько тебе угодно и где угодно, с мужем или без оного. Только ты должна: 1) расписаться на паспорте на странице 6 «Ольга Чехова», и 2) расписаться в ялтинской полиции в том, что паспорт тобою получен; это ты сделаешь, когда опять будешь в Ялте. Итак, видишь, ты теперь совсем ялтинская, до гробовой доски. Хотел я сначала сделать тебя женою «почетного академика»^*, но потом решил, что быть женою лекаря куда приятнее^*.

Живи мирно, благородно, будь ласкова, а я тебя буду целовать за это каждый день. В Одессе прошли «Три сестры», как пишут, с большим успехом^*. Сегодня я остригся, мыл голову, подстриг бородку, гулял по набережной, потом обедал дома вместе с д-ром Реформатским.

Пиши каждый день, а то отберу паспорт. Вообще я буду держать тебя в строгости, чтобы ты боялась меня и слушалась. Я тебе задам!

Твой суровый муж

А. Чехов.

Квартиры нашей я еще не видел, но ты так хорошо говоришь о ней, что я уже доволен ею, очень доволен^*, дуся моя. Спасибо тебе за хлопоты, дай бог здоровья.

Книппер-Чеховой О. Л., 5 сентября 1901^*

3464. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

5 сентября 1901 г. Ялта.

5 сент. 1901.

Милый мой песик, сегодня нет от тебя письма, а вчера было сердитое, короткое… Ты не в духе? Отчего?^* Вот уже третий день, как мне нездоровится; болит спина, болят руки, вообще настроение неважное. Но всё же я бодр, с надеждой взираю на будущее, и даже сегодня у меня обедают двое: Бунин и один прокурор^*. И несмотря на больную спину, хлопочу неистово насчет спектакля в пользу Благотворительного о<бщест>ва^*. Будет играть Орленев, будет петь цыганка Варя Панина, которая теперь здесь.

Я получил письмо от дяди Саши, очень хорошее, смешное^*; буду ему писать, когда уйдут гости. Был у меня на днях один остроумовский ординатор^*, рассказал, что Остроумов прописывает теперь очень охотно, чуть ли не с восторгом, эвкалиптовое масло плюс скипидар — для растирания. Я выписал себе из аптеки, но растирать надо 15 минут и надо, чтобы кто-нибудь другой растирал — ну и ничего не вышло.

Гости пообедали, посидели и ушли^*. Я нездоров. В телефон получил известие, что в 6 часов приедет ко мне с^* визитом цыганка. Видишь, какая теперь бойкая жизнь! Доложили, что пришел художник какой-то.

Художник пришел с просьбой: хочет писать с меня портрет; и у него горло болит — хочет полечиться.

Ну, прощай, моя жена, бог с тобою. Я тебя люблю и буду любить. Целую тебя, целую твои руки. Пиши про квартиру, я скоро приеду.

Твой муж А. Чехов.

Книппер-Чеховой О. Л., 6 сентября 1901^*

3465. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

6 сентября 1901 г. Ялта.

6 сент.

Милая дуся, сегодня мне легче, но всё же еще достаточно скверно. Приеду в Москву 15 или 17-го — так решил окончательно.

Вчера вечером пришел ко мне некий незнакомец, московский доктор, и сидел, сидел, сидел… я чуть было не заревел с отчаяния. И сегодня приказал Арсению никого не принимать. Баста!

Я сначала полагал, что у меня, пожалуй, брюшной тиф, теперь же вижу, что это не то и что завтра или послезавтра буду уже здоров совершенно.

Конечно, бродить по миру с котомкой на спине^*, дышать свободно и не хотеть ничего — куда приятнее, чем сидеть в Ялте и читать статьи про режиссера Кондратьева, этого тупого человека.

Дяде Саше буду писать. О моем здравии не беспокойся, песик милый, всё благополучно. Скоро увидимся.

Целую и дядю Сашу, и Николашу, и тетку Лелю, и тебя целую. Марфуша всё еще в больнице. Бунин жизнерадостен. У Срединых я еще не был.

Ну, бог с тобой. Будь жива и здорова.

Твой Antonio.

Зальца А. И., 7 сентября 1901^*

3466. А. И. ЗАЛЬЦА

7 сентября 1901 г. Ялта.

7 сентября 1901. Ялта.

Милый и дорогой Александр Иванович, неожиданно получил от Вас письмо и не знаю, как благодарить Вас. Мне, младшему сверхштатному медицинскому чиновнику, отставному, да притом еще женатому на актрисе, которой я вынужден^* был послать на сих днях отдельный вид на жительство, мне, повторяю, было чрезвычайно лестно и приятно получить письмо от дядюшки-капитана, холостого и притом пьющего одно лишь молоко^*. Шлю Вам благодарность вместе с приветом и с девицей, которую Вы найдете на следующей странице.