– Фрэнк? – Если бы не темные волосы, это описание все еще подходило бы.

Джанет замирающим от восторга голосом сказала:

– У него были самые красивые сине-зеленые глаза, которые я когда-либо видела, и заглянув в них, я просто задохнулась.

Лаура восхищенно рассмеялась.

– И ты немедленно влюбилась в него?

– Как бы не так! – Ответила Джанет с волнением. – После того, как мне удалось оторваться от его глаз, я довольно грубо поинтересовалась, какое мороженое он хочет. Я хотела поскорее убраться оттуда и встретится с Брайаном, знаешь ли. – Джанет скрестила руки на груди. – Ни за что не догадаешься, что он заказал.

Огромная усмешка появилась на губах Лауры.

– Конечно, догадаюсь. То же, которое предпочитает и Дэвлин. Ванильное.

– Ванильное, – подтвердила Джанет, наморщив нос. – У нас в магазине был 101 вид мороженого, а он заказал ванильное. Я посмотрела на его одежду, короткую стрижку, обдумала выбор мороженого и усмехнулась.

– Ого.

– Точно, ого. – Беспечно ответила Джанет. – Следующие десять минут он потратил на то, чтобы объяснить мне, почему ваниль – совершенный выбор, не подвластный времени, который никогда не устареет. И говорил все это глубоким голосом классика.

– И что ты ответила?

Джанет озорно хихикнула.

– Я ответила, что тоже самое можно сказать о поясе моей бабушки, но это не значит, что я хотела бы такой же.

Лаура покачала головой, легко представив себе эти слова, выходящие из уст молодой вежливой, но все еще злой Джанет Пибоди. Если эта женщина и стала спокойнее с возрастом, то можно вообразить, какой оба была в юности.

– Но я лгала, – с сожалением сказала Джанет. – Потому что когда Фрэнк закончил свою диссертацию о мороженом, будь я проклята, если не верила ему. Он помог мне той ночью, предложив подвезти до общежития, так что мне не пришлось ждать автобус. В машине я рассказала ему о Брайане и наших планах, и о том, что я напишу родителям, чтобы все им объяснить после того, как мы уедем.

– Брайан встречался с твоими родителями? – Лаура с ногами забралась на стул и обняла руками колени, внимательно слушая.

– Конечно, нет, – усмехнулась Джанет, – одна только мысль об этом пугала его до чертиков. К тому же я знала, что он им не понравится, и не настаивала, хотя и чувствовала себя несколько неуютно, в чем никогда бы не призналась. Фрэнк осмеял это, заявив, что любой стоящий мужчина, который действительно ХОЧЕТ стать частью моей семьи, провел бы всю жизнь, если бы понадобилось, чтобы убедить родителей, что любит их дочь и имеет право на нее. – Джанет встала и достала банку с печеньем из шкафа. Достав себе одно печенье, она поставила банку на стол перед Лаурой, и снова опустилась на стул.

Лаура, не отрывая взгляда от Джанет, вытащила печенье из банки и откусила половину.

– Тогда я усомнилась, готов ли он рискнуть своими деньгами за свои слова. – Джанет грызла печенье, ловя крошки ладонью.

Лаура удивленно открыла глаза.

– Ты что?

– Я сказала ему, что если он так сильно хочет познакомиться с обычными родителями, то может немедленно вести меня в Ценценати, чтобы встретиться с моими.

Лаура наморщила нос, растянув губы в искренней улыбке.

– И он сделал это.

– И он сделал это. – Джанет криво усмехнулась. – Конечно, мои родители сразу полюбили Фрэнка, и я чувствовала то же самое, каждый раз, глядя в его глаза.

Лаура счастливо вздохнула.

– Я позвонила Брайану и сказала, что никуда не еду. – Джанет взглянула на Лауру и мягко улыбнулась. – Я никогда не собиралась выходить замуж или заводить ребенка, знаешь ли. Так что Фрэнк и Дэвлин… Ну, это совсем не то, что я когда-нибудь думала получить в жизни, но это гораздо лучше.

Лаура удивленно вздохнула, когда эта история закончилась ее же собственными словами.

– Иногда лучшим в твоей жизни становятся вещи, о которых ты даже не думала, Лаура. Но это не значит, что они не будут успешными. – Джанет встала и поцеловала Лауру в лоб, провела рукой по ее щеке. – Я знаю, на тебя сейчас сильно давят. Но если ты часть этого семейства, то никогда не будешь одна, пока ты этого не хочешь. Мы любим тебя и мы всегда здесь, когда мы тебе нужны. А теперь, дорогая, мне пока идти спать. Я обещала утром взять Эшли на конную прогулку.

Джанет побрела к лестнице, слушая сопение Лауры.

– Джанет?

Женщина обернулась к Лауре.

– Да?

– Можно… – Писательница нервно облизала губы. – Могу я… – Она сглотнула. – Могу я называть тебя мамой? Я хочу сказать, после свадьбы, если ты захочешь, – быстро закончила Лаура, с удивлением увидев слезы в глазах Джанет и дрожащую улыбку, появившуюся на ее губах.

Джанет снова пересекла комнату и притянула голову Лауры к груди, подарив той сильное объятие, в которое блондинка с облегчением погрузилась.

– Мне нравится это, милая. И ты можешь называть меня так прямо сейчас. Никакая церемония не изменит то, что я чувствую.

Лаура улыбнулась.

– Спасибо, мама, – сказала она мягко. Это чувство было таким странным и волнующим, она пожалела о своей собственной матери, меланхолически подумав, что, наверное, она нашла путь домой, чего ей не хватало в жизни.

Джанет фыркнула и вытерла глаза, а затем подняла Лауру со стула.

Лаура пискнула, округлив глаза в ложном удивлении таким произволом.

– Теперь пора спать, – сказала Джанет материнским голосом.

Лаура кивнули, и вытерла слезы с глаз.

Джанет взяла ее за руку, и женщины направились к лестнице.

– Джан… Мам?

– М-м-м?

Лаура внезапно почувствовала себя истощенной, как если бы она поднялась на огромный холм и теперь стояла наверху, глядя на спуск с другой стороны.

– Спасибо.

Было уже поздно и Лаура с Дэвлин, приглушив свет, удобно устроились на кровати Дэв. Весенний дождик случал в окна, и это тихое постукивание сплеталось с легкими щелчками клавиш. Писательница работала на своем лэптопе, и свет экрана отражался от стекол ее очков. Дэвлин перечитывала одну из книг Лауры об Адрианне Нэш, пытаясь отвлечься от невозможно длинного дня, наполненного встречами.

– Знаешь, – сказала Дэв, с удовлетворенным вздохом закрывая книгу, – это – моя любимая из твоих книг.

Лаура улыбнулась, но продолжила печатать. На ней была легкая шелковая пижама и шлепанцы. Дрова в камине почти полностью прогорели, превратившись в груду мерцающих угольков, и по комнате плыл приятный расслабляющий аромат.

– Ты говоришь так о каждой моей книге, которую читаешь.

Дэв нахмурилась и посмотрела на книгу так, будто впервые ее видела.

– Серьезно?

– Ага.

– О. – Дэв положила книгу на ночной столик, взбила подушку и начала задумчиво поглаживать покрывало.

Лаура оторвала взгляд от экрана, не переставая набирать текст. Она пыталась сделать голос не таким сердитым:

– Почему бы тебе не посмотреть телевизор?

– У меня тут есть телевизор? – Дэв с любопытством оглядела комнату.

– Ну ты и трудоголик, даже не знаешь, что находится в твоей собственной спальне.

Свет от экрана компьютера отразился от белоснежной улыбки Лауры.

– ТЫ находишься в моей спальне, – Дэв ущипнула блондинку, заставляя ее рассмеяться. – И кто бы говорил. – Она рассмеялась даже громче Лауры. – Кто работает в полночь?

Лаура не обеспокоилась ответом на риторический вопрос. Она нежно улыбнулась Дэв, и слегка дернула темный локон перед тем, как показать на шкафчик.

– Телевизор там, милая. Дай мне пару минут, закончить. – На ее губах медленно появилась сексуальная улыбка, а голос понизился на октаву. – И затем мы сможем заняться кое-чем еще, если ты пока не собираешься спать.

От этих слов дрожь пробежала по телу Дэв. Она широко усмехнулась, не обращая внимания на то, что Лаура снова начала печатать.