— Она была очень общительной. Интересовалась различными вещами, и это привлекало к ней людей. Веселая. Очень умная. Симпатичная, но слегка испуганная. Неуверенная в себе. Красивая. Нет, в общепринятом смысле она не была красавицей, но казалась очень привлекательной. Особенно ближе к концу. Возможно, к тому времени я просто влюбился в нее. Или из-за операции. Наверное, операция тоже помогла.

Ломакс ощутил беспокойство. Он допил кофе, но во рту все еще сохранялся вкус солодового молока, которое камнем опустилось в желудок.

— В больнице, — медленно начал Ломакс, — она сделала пластическую операцию.

Это было очевидно с самого начала, но он был слеп. Из нескладной школьницы Гейл с помощью скальпеля хирурга превратилась в привлекательную юную женщину.

— Гейл не виновата, — сказал Джеферсон. — Они с Джулией подрались. Всего однажды она решила постоять за себя. Обе тогда нуждались в помощи пластического хирурга. Джулия тоже исправляла свой нос.

Солодовое молоко камнем лежало в желудке. Ломакс вспомнил первое свидание с Джулией. Она рассказывала о сломанном носе и пластической операции. Тогда Джулия объяснила операцию несчастным случаем.

Джеферсон продолжил:

— Джулия ненавидела ее. Наверное, она просто сошла с ума. Не верите? Отец Гейл тоже не верил. Он не верил ни единому слову Гейл. Во всем, что произошло, меня радует только одно. Когда в то утро Джулия пришла в квартиру Гейл и наставила на них ружье, отец Гейл понял, что все это время дочь говорила правду. Когда я представляю себе эту картину, то вижу, как Льюис поворачивается к Гейл и говорит: «Гейл. Прости меня. Ты была права. Я должен был прислушаться». А затем Джулия стреляет.

Ломакс вспоминал свадебную фотографию. Вспоминал квартиру Гейл.

— Разве это невозможно? — спросил Джеферсон.

Он с легкостью, словно воздушный шарик, пнул кровать. Она бесшумно развернулась. Юноша присел с краю, поближе к Ломаксу.

— Возможно. Весьма вероятно, Льюис что-то сказал Гейл перед тем, как убийца выстрелил.

— Убийцей была Джулия. Почему вы не слушаете меня, профессор?

Джеферсон смотрел прямо перед собой — лицо превратилось в печальную маску.

— И вы сказали это отцу?

Джеферсон, не мигая, смотрел на Ломакса. Наконец он произнес:

— Да.

— Что ж, рассказывайте, Джеферсон, — сказал Ломакс. — Я хочу знать, за что Джулия так ненавидела Гейл, что убила ее.

— Она обладала своего рода властью. Это весьма интересно.

— Действительно.

— Некоторые люди не умеют распоряжаться властью.

— Нет, просто некоторым людям нельзя доверять власть.

— Ну вот… Джулия как раз и принадлежала к таким людям.

— И какой же властью она обладала?

— В семье. Уж я-то знаю. На самом деле именно я смотритель дома. Папа делает то, что я скажу. Я мог бы обращаться с ним жестоко, и все равно он вел бы себя так же. Это своего рода ноша, которую ты вынужден нести, если тебе дается слишком много власти.

Лицо юноши сморщилось. Неужели он снова собирался заплакать?

— Вы несете свою ношу достойно, — мягко заметил Ломакс. — Я видел вашего отца и могу сказать, что вы все делаете правильно.

Джеферсон закрыл лицо руками. Ломакс знал, что юноша борется со слезами.

— Спасибо, — хрипло проговорил он, — спасибо за понимание.

Ломакс потянулся к плечу Джеферсона. Юноша дрожал, пытаясь сохранить самообладание. Наконец Джеферсон поборол слабость, поднял глаза, и лицо его прояснилось.

— Простите. Я хотел сказать, что когда люди дают власть над собой другим людям, они ожидают, что те будут вести себя достойно. А это… это так непросто. Некоторые не справляются. Джулия не справилась.

— В чем заключалась ее власть?

— Какое-то время после женитьбы отец Гейл боготворил Джулию. Гейл боготворила ее. А кого еще ей было любить? Брат давно свалил, мать превратилась в полную развалину. Отец не занимался дочерью. А Джулия казалась такой доброй и красивой. И Гейл словно… словно ослепла.

— Почему вы считаете, что Джулия злоупотребляла своей властью?

— Наверное, сначала она не задумывала ничего плохого. Джулия просто хотела, чтобы Гейл была счастлива, и считала, что это невозможно, пока она остается незаметной толстушкой. Внешность в их доме всегда имела значение. Все началось с советов.

— Возможно, Гейл сама попросила Джулию об этом.

— Возможно. Но все оказалось так непросто. Строгий режим. Ешь то — не ешь сё, делай эти упражнения, носи ту одежду, ходи так, делай эдак…

Ломакс вспомнил последнюю встречу с Джулией. Она сидела на кровати, сбоку лежали «Приключения капитана Кука». Он в мельчайших деталях видел перед собой комнату Джулии. Персиковое покрывало, снимок Депьюти, свадебная фотография с бриллиантовой брошкой. Слова Джулии о том, что из нее вышла плохая мачеха.

— Она хотела помочь.

— Но, профессор, этим дело не кончилось.

Как Джулия сказала тогда? Все зашло слишком далеко.

— Многие женщины сидят на диете, — сказал Ломакс.

— По собственной воле.

— Они хотят нравиться окружающим.

— У них всегда есть выбор. Джулия заставляла Гейл. Она зашла слишком далеко, и никто не мог остановить ее. Если Гейл нарушала ее запреты, Джулия злилась, а рядом не было никого, кто мог сказать: «Оставь девочку в покое». Отец Гейл считал Джулию безобидной крошкой, совсем как вы. При нем Джулия такой и была. Разумеется, он не хотел слушать жалоб Гейл. Джулия кричала — Гейл извинялась. Джулия била ее тяжелой тростью, а Гейл обещала стараться. Она держала Гейл в постоянном страхе и возбуждении, и Гейл ничего не могла поделать. У нее не было власти.

— Она могла уйти из дому.

— Она и ушла. И пыталась давать сдачи. На самом деле, — Джеферсон снова встал, — это я ей посоветовал. Я внушал Гейл, что следует вести себя более уверенно. Говорил, что это единственный способ остановить Джулию. — Юноша повернулся к Ломаксу: — Мне не стоило этого делать?

— Не знаю.

— Все равно теперь уже слишком поздно.

— Да, — согласился Ломакс, — слишком поздно.

— Мне кажется, Джулия убила их, когда ситуация начала меняться. Ее власть уже не была такой полной. Тираны такого не любят. Это заставляет их проявлять жестокость.

Джулия — тиран? Невозможно поверить.

Джеферсон принялся закладывать пальцы:

— Во-первых, отец Гейл терял к Джулии интерес. У него появились связи на стороне. Во-вторых, диета и прочее стали оказывать на Гейл свое воздействие. Она изменилась, появилась уверенность в себе. Гейл начала привлекать внимание, и осознание этого сделало ее еще более уверенной. Плюс макияж, которому научила ее Джулия. Плюс исправленный хирургом нос. В их доме внешность всегда имела значение. Власть Джулии слабела. В-третьих, она уже не могла издеваться над Гейл с утра до вечера, потому что Гейл поселилась здесь. Гейл приходила домой, только когда там был отец. Его присутствие спасало Гейл от Джулии. Кроме того, он стал уделять привлекательной дочери больше внимания, чем раньше. Это еще сильнее ослабило позиции Джулии. Она негодовала. Открыто выражала недовольство. Они все вместе отправились в отпуск, и там Джулия все время дулась, а Гейл с отцом весело проводили время.

— На озере Лайфбелт.

— Да, на каком-то озере в Аризоне. Гейл страшно понравился тот отпуск. Впервые Джулия не могла жестоко обращаться с ней. Впервые Гейл получила некую власть. Она писала мне. Я разговаривал с ней по телефону. У Гейл был счастливый голос. Она сказала тогда: «Наконец-то я избавилась от нее».

Последовало долгое молчание. Где-то заскрипела половица. С улицы послышался шум машины. Ломакс так долго сидел в одной позе, что ноги затекли.

— Только она ошибалась, — добавил Джеферсон.

— Все это не объясняет, — сказал Ломакс, — зачем Джулии понадобилось убивать Гейл. И совсем уж непонятно, зачем ей было убивать Льюиса.

Джеферсон вздохнул.

— Джулия убила Гейл, я уверен. Она мучила Гейл и в конце концов убила ее. Но вот отец… А что, если убийц было двое?