– Командир, – прозвучавший в шлемофоне голос оператора комплекса радиотехнической разведки вырвал Сабирова из оцепенения. – Командир, есть контакт. Мощный сигнал, частота и прочие параметры соответствуют характеристикам американских корабельных радаров.

– Кажется, началось, – сам себе сообщил Руслан. – Пеленг определил, Слава?

Они приближались к цели, ориентируясь на устаревшие данные, по координатам, сообщенным предыдущим экипажем, уже покинувшим район и направлявшийся на свой аэродром. Радар был выключен, чтобы противник не слишком быстро обнаружил воздушного "шпиона", но он и не требовался – эскадра излучала столько всего, что обнаружить их можно было и пассивным поиском. Все, начиная от обычной радиосвязи, вплоть до приводных маяков, служивших для возвращения самолетов на свой авианосец, демаскировало эскадру, и людям Сабирова этого было достаточно, чтобы не промахнуться больше, чем на пару десятков миль.

– Источник по пеленгу сто девяносто, – мгновенно отозвался капитан Мелехин. – Полагаю, они достаточно близко, не более семидесяти миль от нас.

– Наверняка это он, "Линкольн", – решил Сабиров. – Начать поиск цели. Включить радар.

В несколько касаний капитан Мелехин, в одиночку обслуживавший комплекс разведывательного оборудования "Туполева" – благодаря автоматизации это не было слишком утомительным – вдохнул жизнь в локатор, и мощный импульс помчался над водой, чтобы спустя секунду вернуться в виде отраженного эхо-сигнала.

– Есть радиолокационный контакт, – немедленно доложил Мелехин. Отметки на экране локатора появились точно там, где им и полагалось быть. – Групповая надводная цель в квадрате восемь-двенадцать, дальность пятьдесят семь миль!

– Отключить автопилот, – приказал полковник. – Переходим на ручное управление. Курс сто девяносто. Снизиться до семи тысяч. Проверить фотокамеры. Сблизимся на дистанцию визуального опознавания, сделаем несколько снимков на память, – решил Сабиров. – За работу, господа офицеры!

Накренившись на левое крыло, "Туполев", управляемый пилотом, не просто опытным, а заслуживающим, без сомнения, титула мастер, развернулся носом на цель, словно заметивший с высоты добычу пернатый хищник. Разведывательный самолет не нес никакого оружия, кроме пушки в корме, но был тем камешком, который обыкновенно рождает лавину. Это знал полковник Сабиров, его экипаж, разделявший ответственность за успешное выполнение очередного задания, а также знали это американцы. Получше многих.

Командир авиакрыла "Авраама Линкольна" стоял навытяжку перед адмиралом Бриджем, нетерпеливо ожидавшим доклада. И офицер не разочаровал своего командующего, сообщив добрые вести.

– Все самолеты полностью подготовлены к взлету, сэр, – отчеканил коренастый полковник. – Машины заправлены, вооружены, пилоты готовы занять свои места по вашему приказу, сэр.

– Отлично, – кивнул Бридж. – Хорошая работа. Вы показали, что можете сделать на земле, а теперь я хочу, чтобы вы продемонстрировали мастерство своих людей в воздухе.

– Вы может не сомневаться в моих парнях, адмирал, сэр!

Уолтер Бридж криво усмехнулся. Слова словами, а истина откроется только когда эскадрильи сойдутся с противником на дальность ракетного залпа, если, конечно, их подпустят на это, в сущности, весьма невеликое расстояние. Да, все пилоты готовы к схватке, они рвутся в бою, желают явить свою лихость и умение управлять многотонными крылатыми машинами, но тот, с кем им предстоит вступить в сражение, тоже силен, и тоже будет биться со всем умением, отчаянно и беспощадно. И немало славных парней может навсегда остаться в океане.

Атомный ударный авианосец "Авраам Линкольн" на всех парах мчался на восток, приближаясь к тем водам, которые русские отчего-то всегда считали своими, и в которые обычно не рисковали заходить без крайней нужды американские шкиперы. Но сейчас эскадра, сжавшаяся в кулак, ощутимо напрягшаяся, изготовившись к броску, шла именно туда, в акваторию Баренцева моря, где их ждал враг, еще не подозревающий, что стал таковым для целой державы.

Плавучий аэродром, сто две тысячи тонн боевой мощи, покорные воле только одного человека, контр-адмирала Уолтера Джонатана Бриджа, разворачивался против ветра, создавая наилучшие условия для взлета крылатых машин. Техника шагнула далеко вперед со времен сражения у Мидуэя, но сейчас палубной авиации предстояло действовать на пределе дальности, на пределе возможностей, и никакая помощь не казалась излишней.

– Вашим людям придется выложиться на все сто процентов, полковник, – жестко произнес адмирал Бридж, глядя в глаза своему собеседнику. – Они должны показать все, на что способны, если хотят стать победителями, а не мертвецами. Мы должны действовать решительно, быстро, безжалостно, и только тогда одолеем нашего нового врага, силы которого не стоит недооценивать.

Да, противник им достался сложный, сильный – целая эскадра из самых боеспособных кораблей во главе с единственным русским авианосцем "Кузнецов". А это означало, что там, впереди, американских парней будут ждать и палубные "Фланкеры", чертовски опасные, особенно в руках умелых пилотов, и зенитные ракеты всех типов, разящие без промаха, и, главное, два десятка сверхзвуковых крылатых ракет, атаку которых полностью не остановит никакая противовоздушная оборона, в лучшем случае, лишь ослабив удар. И если те смельчаки, что сейчас сядут в кабины своих "Хорнитов", чтобы взмыть в небо, там допустят ошибку, позволив русским, хотя бы и умирая, ударить в ответ, дав им хоть несколько лишних секунд, спустя считанные десятки минут и "Линкольн" и его эскорт могут исчезнуть в пучине.

– Мы готовы к бою, сэр, – вновь заверил Бриджа командир авиакрыла, сам желающий вести в атаку своих пилотов. – Все лишь ждут вашего приказа, адмирал!

– Мы сблизимся на радиус действия палубных истребителей спустя считанные минуты, вот тогда я и дам команду. Бросим в бой почти все машины, оставив для прикрытия эскадры минимум истребителей. Наша атака должна быть массированной, чтобы русские захлебнулись в шквале "Гарпунов". Но из-за большой дистанции между нами ваши люди не смогут взять большой боекомплект – основная масса нагрузки придется на топливо. Я не собираюсь подставлять свои корабли под русские ракеты, сходясь с их флотом вплотную, так что вашим летчикам придется потрудиться. И помните – второго шанса не будет. Все должна решить первая и единственная атака, и если пилоты ошибутся, может случиться так, что возвращаться им будет некуда.

Между эскадрами оставалось уже чуть меньше восьмисот километров, почти столько, сколько мог преодолеть стандартный палубный истребитель F/A-18E "Супер Хорнит" – он же и единственная машина такого класса на борту авианосца – с максимальным запасом горючего и минимальной боевой нагрузкой. И пока в небе не было ничего, кроме "Шершней", охранявших корабли от внезапной атаки. Уолтер Бридж надеялся, что им удастся скрытно выйти на рубеж атаки, подняв в воздух все машины. У русских было ничтожно мало разведывательных спутников, но хватало самолетов, время от времени появлявшихся ввиду эскадры. И все же адмирал Бридж рассчитывал завершить все приготовления втайне от противника. Надеждам его, однако, не суждено было осуществиться полностью.

Комплекс радиоэлектронной борьбы SLQ-32(V)4 ракетного крейсера "Геттисберг", сенсоры которого имели сектор обзора триста шестьдесят градусов, перехватил излучение русского радара, когда источник его еще не был виден. Но они, те, кто находился в воздухе, видели эскадру, а, значит, могли сообщить о ее положении не только в штабы, но и на корабли и подлодки, развернутые в Баренцевом море. А могли и нанести удар, обрушив с небес шквал крылатых ракет – никто не мог сказать наверняка, с чем явились непрошеные гости. Но прежде, чем моряки что-то успели предпринять, прежде, чем рапорт достиг адмирала Уолтера Бриджа, на экранах радара обнаружения воздушных целей SPS-49(V)5 самого авианосца возникла новая отметка – теперь непрошеный гость был виден.