– Полагаю, сэр, это разведывательный самолет класса "Бэкфайр", – заметил вахтенный офицер, отвечая на немой вопрос адмирала Бриджа. – Это лучшие самолеты такого класса, какие есть у русских. Скоростью они превосходят даже наши истребители.

– Направить туда перехватчики, – распорядился командующий соединением. Сопровождайте русских и ждите моего приказа.

– Слушаюсь, сэр, – браво козырнул командир авианосца. – В воздухе находится боевой воздушный патруль, три звена истребителей.

В воздухе находились не только истребители, но и летающий радар "Хокай". Луч его бортового локатора, а также лучи радиолокационных станций кораблей эскорта, непрерывно ощупывавших небо над эскадрой, намертво впились в казавшийся с поверхности моря крохотным русский самолет. Теперь каждый маневр "Бэкфайра" мгновенно становился известен многим людям в форме моряков американского флота.

– Три звена истребителей? – переспросил Бридж. – Вот и пошлите одно на перехват. Немедленно! Я не желаю, чтобы возле моих кораблей кружил чертов русский, будь он проклят!

Спустя полторы минуты звено F/A-18F, учебно-боевых "спарок", охранявших воздушное пространство над авианосной группой, получив новый приказ, помчалась навстречу незваному гостю. Чтобы сблизиться с русским самолетом, им требовалось всего четыре минуты, намного больше, чем Уолтеру Бриджу, чтобы принять окончательное решение. Собственно, никакой проблемы выбора перед контр-адмиралом в этот раз не существовало.

Пронзив слой облаков – чтобы оказаться над другим слоем, правда, зияющим прорехами, точно ветхая простыня – Ту-22МР оказался там, куда стремился. Чтобы увидеть белую черту кильватерного следа пилотам даже не требовались никакие приборы. Там, внизу, находился противник, и, судя по всему, но куда-то очень сильно торопился.

– Гонят на полной скорости, – недовольно заметил капитан Хлопов. В голосе его вдруг появилась настороженность. – Странно. Эскадра движется прямиком на восток, навстречу нашим.

– Это нехорошо, – согласился Руслан Сабиров. – Черт, это очень нехорошо!

Щелкнув переключателем самолетного переговорного устройства, полковник вызвал лейтенанта Мохова, который, кроме того, что обслуживал пушечную установку, отвечал также и за связь:

– Срочно передай на авианосец и в штаб флота, что американцы движутся в акваторию Баренцева моря. Соединение во главе с "Авраамом Линкольном" следует курсом сто, скорость не менее двадцати пяти узлов.

– Слушаюсь, командир!

В этот миг тревожно заверещала система предупреждения об облучении, отреагировавшая на импульсы чужих локаторов, коснувшихся обшивки "Туполева".

– Проклятье, – выругался Сабиров, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Если так пойдет и дальше, если впредь так нервно реагировать на всякие пустяки, его впору комиссовать сразу по возвращении из этого полета. Или это не пустяк? – Американцы!

– Пожаловали, уроды. – Под кислородной маской не был виден оскал Хлопова. – Почетный эскорт, так их и растак!

Пара истребителей "Супер Хорнит" с ярко раскрашенными килями вынырнула из облаков неожиданно, подойдя к "Туполеву" с обеих сторон, словно зажимали его в клещи. Они подобрались чертовски близко, и теперь, наслаждаясь произведенным эффектом, представляя охвативший русских ужас, демонстрировали свою лихость, а заодно – гроздья ракет "воздух-воздух" на внешней подвеске.

Правда, атмосферу, царившую в кабине Ту-22МР, можно было писать многими словами, но отнюдь не как паническую. Для экипажа Руслана Сабирова это был не первый полет, не первая встреча с американцами, и они знали, что делать.

– Лейтенант, снять кормовую пушечную установку с предохранителя, – спокойно приказал полковник. – Проверить, зарядить, доложить о готовности!

– Есть снять с предохранителя!

Руслан не испытывал удовольствия от того, что ближайшие несколько часов придется провести не только под прицелом американских зенитных ракет – "Стандарты", которыми была вооружена большая часть эсминцев и все крейсера, нельзя было назвать плохим оружием – но и в "теплой" компании американских палубных истребителей, у пилотов которых, наверное, руки чесались нажать на гашетки. Что ж, он будет готов к любым неожиданностям.

– Командир, докладываю, – подал голос Мохов. – Орудие заряжено, снято с предохранителя. К стрельбе готов! Разрешите дать пробную очередь?

– Я тебе дам очередь, – неожиданно зло огрызнулся полковник, которому близость более чем вероятного противника не прибавляла спокойствия. – Со штабом связался, лейтенант?

– Никак нет, – голос Мохова звучал виновато, и не без причины. – Сильные атмосферные помехи на всех частотах. Никак не могу пробиться, товарищ полковник!

– Этого только и не хватало. А с "Кузьмой" связь есть?

– То же самое, – не смог порадовать командира лейтенант. – Наверное, магнитная буря. Такое иногда случается.

– Уж очень вовремя. – Капитан Мохов только добавил беспокойства. – Как будто нам мешают предать в штаб нечто важное. Странно, американцы так мчатся в нашем направлении! Да еще эти, – второй пилот махнул рукой себе за плечо. – Ненавижу!

"Супер Хорниты" висели по обоим бортам "Туполева", точно привязанные, держась на уровне пилотской кабины. Истребители подобрались так близко, что можно было разглядеть под прозрачными колпаками головы летчиков в массивных шлемах, тоже ярко разрисованных какими-то эмблемами.

Вдруг "Супер Хорниты", точно наткнувшись на невидимую стену, отстали, резко сбросив скорость едва ли не до минимальной. А несколько секунд спустя – никто из экипажа разведчика даже не успел поделиться своими мыслями – ожила система предупреждения о ракетной атаке.

Приказ, полученный пилотом палубного истребителя F/A-18F, был настолько неожиданным, что летчик, не зеленый салага, а опытный офицер, капитан, не поверил своим ушам.

– Палуба, повторите, – потребовал он, невольно покосившись на громадный "Бэкфайр", весь силуэт которого, стремительный и лаконичный, говорил о скорости и легкости. – Вас не понял. Повторите приказ!

В голове не укладывалось, что сейчас ему придется стрелять, стрелять не по мишени, а по русскому самолету, сделав, быть может, первые выстрелы последней войны в истории. Краснозвездный "Бэкфайр" был близко, в считанных десятках ярдов. Казалось, стоит протянуть руку, и коснешься его идеально отшлифованной обшивки. И там, внутри, были люди, наверное, тоже мечтающие, что полет закончится, и они вернулся на свою базу, где, нет сомнений, каждого из этих парней кто-то ждал, волновался и надеялся еще раз увидеть их.

– Шершень-семнадцать, я палуба. Приказываю сбить русский самолет. – О чем бы ни мечтали те, кто был внутри громадного "Туполева", воля одного человека, контр-адмирала Уолтера Бриджа, в один миг разрушила все надежды. – Повторяю, уничтожьте "Бэкфайр"!

– Вас понял. Выполняю!

Резко сбросив скорость, выпустив закрылки и элероны, пилот заставил свою машину буквально замереть на месте, и русский самолет мгновенно умчался вперед на несколько сотен ярдов.

– Оружие к бою, – приказал пилот, и оператор, размещавшийся в задней кабине, снял с предохранителя весь внушительный арсенал F/A-18F. – "Сайдвиндер"!

Пара ракет "воздух-воздух" ближнего боя AIM-9M, висевших на законцовках крыльев, ожила, и тепловые головки наведения "увидели" цель, превосходно заметную на фоне пасмурного неба. Тепло, излучаемое не только мощными турбинами, но и обшивкой, нагревшейся от трения о воздух, сильнейшее контрастное пятно, манило ракеты, и спустя секунду в кабинах прозвучал сигнал готовности.

– Пуск!

Две кометы, выбросив длинные языки пламени, сорвались с пилонов, умчавшись вперед. Расстояние до цели было ничтожно мало, чтобы русские могли хоть что-то сделать.