– Мы одни, помощи ждать нет смысла, – мрачно вымолвил генерал Логинов, оборвав связь с Москвой. – Атака выдохнется, войска встанут, и тогда янки своего не упустят!

– Но пока мы еще можем сражаться, товарищ командующий, – покачал головой начальник штаба. – Еще не все потеряно. На земле американцам с нами не тягаться, так нужно использовать свой шанс! Будем наступать, пока это возможно, будем крушить этих ублюдков! Заставим их пожалеть, что явились на нашу землю с оружием!

– Да, будем наступать, – мрачно кивнул Логинов. – Что ж, если уж сдохнуть, то хотя бы стоя, а не на коленях!

Возможно, командующий округом сказал бы еще что-то высокопарное, совсем не подходящее к моменту, но такое ожидаемое находившимися рядом с ним офицерам. Этому помешал громкий крик водителя, ослепленного ярчайшей вспышкой. А мгновение спустя ударная волна оторвала от земли тяжелый "ЗиЛ-131", подбрасывая грузовик на несколько метров вверх и переворачивая его кверху колесами. Те, кто находился в фургоне комплекса связи "Артек", так и не успели понять, что умирают.

Корректируемая бомба, сброшенная с высоты чуть больше полумили, отклонилась от цели всего на два десятка футов. Зарево взрыва взметнулось к небу и тотчас опало – там нечему было гореть, и пламя угасло в несколько секунд. Но экипажу истребителя "Страйк Игл" некогда было любоваться впечатляющим зрелищем, которое целиком и полностью было делом рук двух пилотов.

– Цель в захвате, – раздался в шлемофоне пилота голос его напарника, взявшего на себя управление оружием. – Готов к атаке!

Для летчиков время сжалось до считанных секунд. Дистанция до цели, небольшой колонны вражеских штабных машин, измерялась всего лишь несколькими милями, и мешкать было нельзя. Луч лазерного прицела коснулся борта бронетранспортера, над крышей которого возвышался массивный обтекатель антенны, и отсвет его тотчас "увидела" головка наведения управляемой бомбы GBU-12, до поры дремавшей на внешней подвеске крылатой машины.

– Сброс!

Оператор коснулся клавиши на приборной панели, и замки, удерживавшие авиабомбу под брюхом самолета, разомкнулись, отправляя боеприпас в стремительный короткий полет. Рассекая остывающий ночной воздух короткими плоскостями стабилизаторов, бомба скользнула точно к цели по лазерному лучу, как по струне. Мрак не мог стать защитой для врага, не мог скрыть его от всепроникающего взора пилотов, свободно паривших над встревоженной степью. Там, где отказывали глаза, где взгляд натыкался на стену тьмы, на помощь приходила сложная электроника, многократно усиливавшая человеческие способности, и никому не дано было укрыться от удара, направляемого холодной волей и решительным разумом.

Заостренный головной обтекатель управляемой бомбы скользнул по бортовой броне БТР-80, превращенного в спутниковый ретранслятор, и пятисотфунтовая боеголовка превратилась в облако раскаленных до космической температуры газов. Взрыв отшвырнул бронемашину в сторону, с легкостью оторвав ее от земли, сминая, разрывая закаленную сталь, корежа прочный панцирь, не ставший защитой для находившихся внутри людей.

– Отличная работа, черт возьми, – воскликнул пилот истребителя, когда крылатая машина прошла на бреющем полете над искореженной машиной связи. – Прямое попадание!

– Пусть проклятые русские сдохнут! Мы всех ублюдков прикончим!

Вспышка, разорвавшая тьму, сгустившуюся над степью, угасла, не оставив огненных кругов в глазах летчиков, защищенных светофильтрами очков. Бомбы легли с идеальной точностью, так что воронки от взрывов едва не сливались воедино, превратившись в разверстую пасть, с легкостью поглотившую русскую бронеколонну. Под крылом ушедшего за облака истребителя остались искореженные остовы вражеских машин, скрывавшие в себе останки тел.

– С русскими покончено, – с удовлетворением напившегося крови хищника констатировал командир звена, уводя свою машину в набор высоты. – Здесь все! Возвращаемся на базу!

Спустя час летчики доложат об успешной атаке, так и не узнав, что их удар оборвал жизни сразу нескольких высших офицеров во главе с командующим военным округом. Генерал Юрий Логинов погиб, успев перед смертью сделать достаточно, чтобы она, эта смерть, уже ничего не могла изменить. Одна жизнь, пусть и такая важная, оказалась слишком ничтожной песчинкой, чтобы, попав в раскрутившиеся до максимальной скорости шестерни механизма войны, заклинить его и уже тем более обратить в спять. Колонны танковых и моторизованных дивизий растворялись во мраке, чтобы, вынырнув из тьмы на рассвете, обрушиться всей своей мощью на позиции врага. Но для этого предстояло сделать еще очень многое.

Воронежская область, Россия – Ставропольский край, Россия – Тбилиси, Грузия

20 мая

Автоколонна, стальной змеей ползущая по разбитому шоссе, замерла, содрогнувшись, точно в агонии, и окончательно остановилась, уткнувшись в широкую водную ленту. Водители, не покидавшие кабин "наливников" АЦ-4,3-131, трехосных "ЗиЛ-131" с цистернами на четыре целых три десятых кубометра, под завязку залитым соляркой, мрачно смотрели перед собой, и взгляды их упирались в серебристую ленту. Взметенные приказом, они спешили, преодолев сотни километров, чтобы доставить драгоценное топливо на передовую, наполнив баки танков и бронемашин, идущих в наступление на врага, но оказавшаяся на пути преграда была непреодолимой, и никакой порыв, никакое усилие воли не способно было ничего изменить.

– Твою мать! – Водитель головного заправщика, встав на подножку, стянул со взмокшей головы пропитавшуюся потом фуражку, уставившись на торчащие из воды сваи, над которыми топорщились скрученные жгутом стальные прутья арматуры. – Засранцы!

Дорога не вела в никуда – когда-то два берега не слишком широкого в этом месте Дона соединял прекрасный мост, капитальная конструкция, способная выдержать не только груженый "ЗиЛ", но и любой танк, полностью снаряженный для боя. Еще несколько часов назад водители грузовиков, легковушек, рейсовых автобусов и совхозных тракторов не задумывались ни на миг, преодолевая эту могучую реку, но обрушенные из поднебесья бомбы со спутниковым наведением соврали пролеты со свай, взрывы перемололи в крошку прочный бетон, и залитый водой ров, до противоположного берега которого едва дотягивался взгляд, отрезал огромные пространства на юге от остальной страны.

Аркадий Самойлов, укрывшись в бункере под столичными улицами, пытался сделать все возможное для тех, кто пытался дать отпор агрессору. Войска Московского военного округа, все гарнизоны, с которыми только удалось установить связь, были подняты по тревоге, двинувшись навстречу врагу. Но первыми выступили не танкисты, не мотострелки, а колонны обычных "Уралов" и "ЗиЛов", груженых запчастями и снарядами, вереницы топливозаправщиков. И теперь эти колонны, десятки, сотни тяжелых машин, замирали, скапливаясь на правом берегу Дона. Стремительный удар вражеской авиации отрезал сражавшуюся группировку генерала Логинова от тылов, от баз снабжения. Десятки мостов через Дон и Волгу оказались разрушены, а вместе с ними рухнули и надежды на успех.

– Товарищ капитан, – так и оставшийся стоять на подножке водитель заправщика увидел пробегавшего командира автороты. – Товарищ капитан, что там? Есть переправа?

– Все стоят, – на ходу бросил через плечо рысью пронесшийся вдоль колонны офицер. – Моста нет! Приказано ждать!

– Мать твою, – шофер злобно сплюнул. – Да ведь мы же здесь просто мишень! Согнал всех в кучу, чтобы одним ударом янки нас всех и накрыли!

Сколько хватало взгляда, шоссе и впрямь было забито техникой, тяжелыми грузовиками, над которыми не смолкал рокот пока работавших вхолостую моторов. Бензовозы держались впритык, едва не упираясь бамперами в корму впередистоящей машины. Автомобили подрагивали, точно скаковые жеребцы перед стартом. Приглушенно фырчали стапятидесятисильные движки, сдерживаемые водителями, нервно закуривавшими прямо в кабинах, наполнявшихся сизыми клубами табачного дыма. Им, сделавшим все необходимое, доставившим жизненно важный для уже вступивших в ожесточенный бой солдат груз, оставалось только ждать. Но пассивное ожидание было уделом отнюдь не каждого.