– Сергей, готов? – прозвучал в наушниках голос Семенова, уже опустившего фонарь кабины стоявшего по соседству штурмовика.

– Так точно, к взлету готов! Все системы в норме. Давай, разгоним этих ублюдков! Поехали!!!

Кукушкин до упора толкнул от себя ручку управления двигателями, выводя турбины на максимальный режим. Вырвавшиеся из дюз струи раскаленных выхлопных газов лизнули бетонное покрытие взлетной полосы, и штурмовик сорвался с места. Двигатели ревели от натуги, но толкали крылатую машину вперед все быстрей и быстрей, пока плотность воздуха под широкими плоскостями не оказалась достаточной, чтобы удержать самолет, и капитан едва смог почувствовать, как шасси оторвались от земли, а затем уже летное поле стремительно ушло куда-то вниз, окутываясь пеленой дыма.

Прямо по курсу резко ушедшего вверх, набирая высоту, "Грача", отягченного подвешенными под крылом бомбами и блоками неуправляемых ракетных снарядов, оказалась целая стая вертолетов, вдруг бросившихся врассыпную. Кукушкин увидел, как одна из американских машин окуталась огнем, и камнем рухнула к земле, чтобы там расцвести пламенным цветком, высоко вверх выпроставшим свои лепестки. А затем неподалеку летное поле покрылось сплошным ковром взрывов, как раз там, откуда еще секунду назад харкала огнем зенитная установка ЗУ-23-2, за прицелом которой сидел едва знакомый сержант.

– Ах ты, падла, – прошипел Сергей, рванув на себя рычаг штурвала. – Подожди, гнида, я уже здесь!

"Грач", задрав нос, стремительно набирал высоту. Турбины надсадно ревели, преодолевая мало-помалу силу земного притяжения, и крылатая машина весом девятнадцать с половиной тонн, до отказа груженая смертью, топорщившейся сейчас с подкрыльных пилонов, все выше поднималась от земли.

Вертолет, похожий на игрушку OH-58D "Кайова", промчался над разбомбленной, перепаханной взрывами ракет позицией зенитного орудия, выполняя вираж и набирая высоту. Его пилоты должны были сейчас чувствовать себя победителями, они отвлеклись, расслабились, и слишком поздно заметили зашедшего им в хвост Кукушкина.

– Я здесь, паскуды, – рассмеялся капитан, когда его Су-25Т оказался в полукилометре от "Кайовы", позади нее и выше. – Ловите, ублюдки!

Прицельная марка в центре колиматорного индикатора на фоне лобового стекла штурмовика оказалась точно на силуэте вертолета, и капитан коснулся гашетки на ручке управления самолетом. Ожила скрытая под фюзеляжем пушка ГШ-30-2, и пара тридцатимиллиметровых стволов плюнула свинцом в сторону цели. Огненная траса связала вертолет и нависший над ним штурмовик, и "Кайова" вспыхнула, рассыпавшись на множество мелких обломков при попадании четырехсотграммовых снарядов, начиненных мощной взрывчаткой.

– Прощай сержант, – прошептал Сергей Кукушкин, когда его машина стремительно промчалась там, где принял смерть десантник, ценой собственной жизни позволивший им совершить возмездие за тех многих, кто уже погиб сегодня. – Прощай, брат! Пусть это станет первым залпом над твоей могилой!

Обломки вертолета огненным дождем осыпались на головы бойцов, а те, не веря своим глазам, махали руками и радостно кричали, провожая промчавшиеся над аэродромом штурмовики. Страх отступал, хотя и с неохотой, паника уступила место решимости, помноженной на ярость, и люди, казалось, застигнутые врасплох, превратившиеся в методично уничтожаемую толпу, снова становились войском.

– Андрюха, давай за мной, – прокричал в эфир Кукушкин, вызывая единственного, кто был в эти минуты в небе над Грозным, своего напарника, сослуживца и друга. – Держись рядом, прикрывай мне хвост. Я первый, ты – второй! У нас полно работы. Янки сегодня хватит на всех! Давай очистим небо от этой падали!

Потянув на себя рычаг управления, капитан заставил своего верного "Грача" уйти в зенит, пронзая завесу дыма, расползающуюся над охваченным паникой и страхом городом, для которого словно и не прекращалась война. Справа, чуть сзади, как привязанный, держался Семенов, еще только готовившийся открыть свой счет в этой схватке. И Сергей не сомневался, что у них еще будет возможность завоевать титул асов – в глазах пестрело от множества целей. Бой только начался.

Тбилиси, Грузия – Чечня, Россия

19 мая

Пульсирующая точка медленно ползла по электронной карте, повторяя в точности каждый изгиб горной дороги, тянущейся от черноморского побережья на северо-восток, к самой границе России. На самом деле скорость движения была весьма внушительной – без малого сорок миль в час, но для тех, кто был скован нетерпением на передовом командном пункте операции "Доблестный удар", все происходило до безумия медленно. Где-то там, среди ущелий, в теснинах меж горных склонов, упорно продвигался к границе со вдруг ставшей враждебной страной Третий легкий бронекавалерийский полк в полном составе. Бронеколонны, растянувшись на много миль, стальными змеями придвигались к рубежу, тому самому, за которым для тысяч бойцов должна была начаться война.

Стиснув кулаки, генерал Мэтью Камински не отрывал взгляда от монитора, установленного прямо на летном поле столичного аэропорта, под брезентовым тентом, защищавшим, разве что, от солнечных лучей, все более жестоко жгущих кожу с каждым днем, приближавшим заброшенных за тысячи миль от родины солдат к лету. Полк, брошенный в наступление сходу, едва успев разгрузиться на пирсах Поти, будет на рубеже атаки точно в срок, но тем парням, что трясутся сейчас по горным дорогам Грузии в тесноте боевых отделений танков "Абрамс" и бронемашин "Брэдли", предстоит вступить в бой далеко не первыми.

– Генерал, сэр, – браво гаркнул один из офицеров, суетившихся под тентом командного пункта, уже много часов пребывавшего в лихорадочном состоянии. – Воздушный эшелон пересек границу России. Время подлета – не более тридцати минут. Сопротивления русские не оказывают, сэр!

Всего полчаса, или даже чуть меньше – и десант, бойцы Сто первой воздушно-штурмовой дивизии, высадится на головы ошарашенному врагу, на летное поле грозненского аэродрома. Всего полчаса оставалось, прежде чем нога американского солдата здесь, на Кавказе, ступит на землю врага.

– Наземные группы? – процедил, стараясь скрыть дрожь в голосе, Камински.

– Выйдут к границе через шесть часов, сэр, – немедленно сообщил офицер. – Бригадный генерал Хоуп вышел на связь, он сам готов доложить обстановку.

По знаку адъютанта изображение на одном из мониторов сменилось, и собравшимся на командном пункте офицерам предстал Элайджа Хоуп. Тактический Интернет творил чудеса, позволяя видеть собеседника за сотни миль, сквозь толщу брони командно-штабной машины М577А2, ползущей к границе в общей колонне, в клубах пыли, поднявшейся на всем протяжении пути, уже пройденного полком.

– Как обстановка, Элайжда, – не тратя время на лишние формальности, спросил Камински, исподлобья уставившись на командира Третьего бронекавалерийского полка. – Где находятся твои бойцы?

– Первый батальон выйдет к границе через два часа. Мои парни готовы атаковать с ходу, если им обеспечить поддержку с воздуха. Но для сосредоточения всего полка понадобится больше времени, Мэтью. Продвижение затруднено плохим состоянием дорожной сети. Колонны растянулись на десятки миль, водители вынуждены ограничивать скорость, чтобы не сорваться в пропасти. Дьявол, мы здесь, точно в мышеловке. Если русские что-то заподозрят…

Мэтью Камински кивнул, и бригадный генерал Хоуп не стал договаривать. Если противник распознает угрозу, ущелья, по дну которых пылят механизированные колонны, превратятся в море огня, братскую могилу для сотен солдат и офицеров. Стремительная атака с воздуха, которую нет возможности ни отразить, ни предупредить, заметив заранее стелющиеся над самыми горами штурмовики – и наступление сорвется, не начавшись.

– Генерал, сэр, – внимание Кмински отвлек один из штабных офицеров. – Сэр, вертолеты в пяти минутах от зоны высадки. Сопротивления со стороны русских по-прежнему нет. Мы уничтожили их противовоздушную оборону. Наши парни почти на месте!