– Смолин, как слышишь меня? – надрывался Белявский, уже открытым текстом вызывавший своего заместителя, из неглубокого тыла пытавшегося управлять атакой всего полка. – Где зенитные ракеты? Вертолеты янки сожгут нас всех к чертовой матери! У них ракеты с радарным наведением, дымовая завеса не помогает!

– Понял тебя! Жди!

Заместитель командира полка едва успел выслушать рапорт командира радиотехнической роты, сумевшей отыскать среди степей, нагнать танковый полк. Три трехосных "КамАЗ-4310" остановились, вскарабкавшись на вершину холма. Над цельнометаллическими фургонами взметнулись многолучевые антенны, толстые пуповины кабелей соединили все три машины в единое целое, и несколько мгновений спустя мощный импульс помех заполнил эфир. Станция постановки помех СПН-2 простерла над остатками полка свою невидимую ладонь, заслоняя танки и бронемашины от лучей вражеских радаров.

Пелена "крупы" затянула мониторы в кабинах вертолетов "Апач Лонгбоу", заставив пилотов зло ругаться от собственного бессилия. И точно так же ругались операторы на борту "Джойнт Старс", вдруг переставшие видеть происходящее на земле.

– Psja krew! – Мэтью Камински в сердцах ударил кулаком о переборку, недослушав растерянные доклады своих подчиненных. Только что генерал мог из поднебесья видеть все, виртуозно управляя своими войсками, точно переставляя фигуры на игральной доске в поединке со слепцом, и вот он сам оказался слеп и беспомощен, и не мог сдержать яростной брани: – To djabla warto! Найти и уничтожить генераторы помех чертовых русских! Восстановить работы радаров! Мы должны видеть врага!

Электроника, высокие технологии, то, что неизменно приносило победы во всех войнах, в какие только считала нужным вмешаться звездно-полосатая держава, превратилась в ничто, в пустой звук, когда в поединок с ней вступили другие "умные" машины, пусть в чем-то и более примитивные, более громоздкие, но вполне успешно справившиеся со своей задачей. Потерявшие цель ракеты "Хеллфайр Лонгбоу" падали в степь, превращаясь в бесполезные куски металла, некоторые – уже на подлете к цели, в считанных десятках метров от русских танков. Плотная завеса помех окутала полк, ставший призраком, невидимым для радаров. Но радары были уже и не нужны – лавину танков прекрасно видели в ночные прицелы наводчики "Абрамсов" и "Брэдли".

Разведывательный батальон Второго бронекавалерийского сжался в ожидании боя. Шесть с половиной сотен бойцов, офицеры, сержанты, солдаты, как один вслушивались, затаив дыхание, в нараставший рев множества моторов, доносившийся из рассеивавшейся предутренней темноты. По степи слепо шарили лучи радиолокационных станций AN/PPS-5A, и их операторы первыми увидели врага, задолго до того, как тот сам смог хотя бы догадаться о том, что прямым ходом идет на позиции готовой к бою пехоты.

– Прямо по курсу не меньше десяти танков, – процедил сквозь зубы боец, впившись взглядом в отметки целей, ползущие по степи. – Четыре мили!

– Всем внимание! Атака по фронту! Готовность к бою!

Элайджа Хоуп вздрогнул, услышав из динамика радиостанции напряженные голоса. По спине генерала побежали мурашки, а лоб покрылся испариной. Вот оно, то, чего он ждал, и к чему оказался не готов! Враг уже близко, еще несколько минут – и земля содрогнется от грохота орудий, и никто не подарит победу, придется вырывать ее, ломая зубы и ногти.

– Распределить цели, – приказал между тем командир батальона. – Огонь только по готовности!

Ночь, не желавшая уступать свои права, скрывала противников друг от друга, их мог выдать только звук. Но на экранах ночных прицелов боевых машин, на мониторах портативных теплопеленгаторов MTIS проступали из сумрака силуэты русских танков, пышущих жаром железных чудовищ, мчавшихся прямым ходом на позиции батальона, чтобы сбросить его с высоты, раздавить стальным катком, вминая в землю изломанные тела.

– Противник движется в походных колоннах, сэр, – сообщил Хоупу командир батальона. – Кажется, против нас не меньше полка. Разведка обнаружила в двенадцати милях русские бронетранспортеры.

– Встретим их огнем из всех стволов! Никому не покидать позиций, что бы ни случилось! Передайте координаты русской механизированной пехоты артиллерии и "Апачам"! Мы должны уничтожить их всех!

Мощные орудия "Абрамсов", грозно направивших в пустоту стволы, еще молчали, а наводчики бронемашин М3А2 "Брэдли" уже вовсю орудовали джойстиками, направляя на цели, отстоящие на пару миль, свое вооружение. Экипажи развернувшихся в цепь бронемашин один за другим докладывали о готовности, когда перекрестья прицельной сетки ложились на силуэты так и не развернувшихся в боевые порядки русских танков. Нет, малокалиберные снаряды автоматических пушек М242 "Бушмастер" могли разве что поцарапать русскую броню, бессильно ломая об нее "иглы" подкалиберных снарядов. Но разворачивались, занимая боевое положение, спаренные пусковые установки ракет "Тоу-2", закрепленные на левой стороне башни каждой машины, и пальцы наводчиков, подрагивая от напряжения, касались кнопки пуска

– Роты готовы открыть огонь по команде, генерал, сэр, – браво доложил командир батальона. – "Апачи", перегруппировавшись, заняли позиции позади наземных сил. Артиллерийский дивизион готов к бою – его "Паладины" перемелют русских в пыль!

– Главное – нарушить управление, лишить противника связи, возможности координировать свои действия! Заставьте их ослепнуть и оглохнуть!

Приказа ждали все – наводчики бронемашин "Брэдли" и танков "Абрамс", этаких вросших в землю бастионов из сверхпрочной брони из обедненного урана, ждали пилоты штурмовых вертолетов "Апач", зависших в считанных футах от земли, ждали расчеты самоходных гаубиц.

– Всем – "зеленый свет"! Открыть огонь!

Именно "Брэдли" первыми начали бой, обрушив на врага лавину огня. Трубы пусковых установок полыхнули пламенем, выбрасывая навстречу русским танкам оперенные цилиндры противотанковых ракет "Тоу-2", стаей ринувшихся на цели. Наводчики лишь удерживали избранные ими самими танки в перекрестье прицелов, а все остальное делала электроника, передававшая на борт ракет управляющие команды по тонкой жиле кабеля, соединявшего их с боевыми машинами.

– Огонь из всех стволов, – надрывался командир батальона, из своей бронемашины М577А1 управлявший действиями всего батальона, вернее, той его части, что уже вела бой с врагом, едва ли понимавшим, кто его атакует. – Уничтожить их! Не подпускать близко!

Ракеты BGM-71D "Тоу-2", выпущенные с расстояния немногим меньше трех километров, разили в упор, натыкаясь на броню, растекаясь по ней огненными цветками. Жгуты кумулятивных струй ввинчивались в сталь, выгрызая в ней глубокие каверны и проникая за броню, и тогда экипажи ожидала быстрая, но едва ли легкая смерть. А сверху на танки, попавшие в настоящий огневой мешок, уже падали выпущенные с вертолетов "Хеллфайры".

Экипаж вертолета радиоэлектронной борьбы ЕН-60А "Квик Фикс-2" тоже вел свой бой, не сделав ни одного выстрела. Оператор комплекса постановки помех AN/TLQ-27 щелкнул переключателями, и поток помех обрушился на походные порядки русского полка, наглухо "забивая" радиочастоты. Тщетно подполковник Смолин из-под тонкой брони БПМ-1КШ пытался, срывая связки, докричаться до Белявского, а тот напрасно старался связаться с командиром мотострелкового батальона, следовавшего во втором эшелоне и еще не ощутившего на себе всю мощь кинжального огня американской пехоты. В прочем, это затишье в тылу длилось недолго.

– Ствол на максимальный угол возвышения, – в один голос звучали приказы командиров орудий М109А6 "Паладин", занявших позиции в полутора десятках километров за линией обороны разведывательного батальона. – Кассетный снаряд! Огонь!