Последние слова командира заглушил пришедший из поднебесья гул, и морпехи, запрокидывая головы, увидели, как над ними величественно проплывает светло-серая "туша" вертолета СН-46Е "Си Найт". Под днищем летающего "грузовика", рубившего горячий воздух лопастями обоих винтов, болталась опутанная сетью гаубица М198 калибра сто пятьдесят пять миллиметров, всеми своими семью тоннами растягивая крепления.

Вертолет достиг вершины одной из прибрежных дюн и плавно опустился, так что орудие коснулось земли, а там к нему уже бросились занявшие высотку десантники, торопливо отцепившие гаубицу, вслед которой с геликоптера выгрузили несколько ящиков со снарядами. Пара минут – и станины орудия разведены в стороны, увенчанный грушевидным дульным тормозом ствол развернут куда-то в сторону берега, а в камору уже загнан фугасный снаряд. Артиллеристы, прибывшие на сушу одними из первых, действовали быстро, но без лишней суеты, готовя батарею к бою – что бы ни сообщала разведка, никто не желал оказаться застигнутым врасплох, если русские все же скрываются где-нибудь поблизости.

– Задача понятна? – капитан Мартинес даже не ждал ответа, зная, что всем все предельно ясно – в своих бойцов он верил. – Сержант, командуйте!

Наши позиции – на двух часах, – свирепо зарычал Бенджамен Коул, которому, кажется, рация была без надобности. – Руки в ноги, мальчики, и марш на высоту! Окопаться, проверить оружие, выставить дозоры! Вперед, сукины дети!!!

Подстегнутые нарочито злым рыком ротного старшины морские пехотинцы бегом бросились к вершине, с трудом поднимаясь по песчаному склону. А над их головами с треском проносились беспилотники "Файр Скаут", все высматривавшие с высоты птичьего полета своими глазами-объективами врага, могущего прятаться где-то неподалеку, чтобы атаковать в самый неподходящий момент. Еще выше пролетали с гулом и рокотом тяжело нагруженные вертолеты, громоздкие "Супер Стэльены", "Си Найты", легкие "Ирокезы", а уже где-то под самыми облаками, порой полностью в них зарываясь, кружили взлетевшие с "Уоспа" штурмовики AV-8B "Харриер", пилоты которых были готовы обрушить на головы обнаруженного разведкой противника потоки огня и раскаленного свинца. Морская пехота могла спокойно рыть окопы, пребывая в почти полной безопасности с такой бдительной охраной в поднебесье, но много времени ей для этого не дали.

Полковник Джек Александр Райс с радостью слушал доклады ротных командиров, а те, один за другим, докладывали об успешном завершении высадки, а это означало, что приказ командования выполнен – морская пехота смогла укрепиться на ничтожном клочке суши, и теперь мощи всей российской армии не хватит, чтобы сбросить моряков обратно в воду.

– Превосходно, – улыбнулся, оскалив безупречно ровные зубы, командир экспедиционной группы морской пехоты. – Просто великолепно! Мы это сделали, черт возьми! Русские – полные идиоты, если не заметили, что творится на их правом фланге!

На пустом месте, на вздыбившемся невысокими холмами берегу жилистыми руками нескольких сотен моряков создавалась линия обороны, о которую должны будут разбиться все контратаки русских. Полковник не сомневался, что враг, опомнившись, попытается уничтожить батальон, и был намерен не допустить это любыми усилиями.

Командир батальона все еще оставался на борту "Уоспа", по праву являвшегося флагманом десантного соединения – отсюда было не в пример проще руководить высадкой и, если что-то пойдет не так, обороной, чем с земли, барахтаясь в приливных волнах, по колено утопая в нанесенном со дна морского иле и песке. Благодаря парившим над побережьем разведчикам, беспилотникам "Пионер" и "Файр Скаут", плацдарм был как на ладони, каждая рота, каждый взвод – под рукой, точно фигуры на какой-то фантастической шахматной доске.

– Обеспечить постоянное наблюдение, все время держать в воздухе разведчики, – потребовал полковник Райс. – Противник не должен появиться неожиданно для наших парней! Свяжитесь с Военно-воздушными силами, нам нужна их поддержка.

Десант потоком выплескивался с кораблей на берег, занимая позиции среди дюн, и, хотя все шло гладко, командир батальона чувствовал тревогу, предпочитая готовиться к самому худшему повороту событий. Русские были рядом, ведь это их земля, здесь они хозяева, за их спиной – ресурсы целой страны, неисчерпаемые резервы, а полковнику Райсу и его бойцам не на кого было надеяться, кроме самих себя.

Весь штаб, десятки офицеров, отвечавших за связь и разведку, пропускавших через себя огромный массив информации, которая, в конечном итоге, могла стоить кому-то жизни, словно охватила лихорадка. В помещении боевого информационного поста звучали короткие, рубленые фразы, гудели вентиляторы, по напряженным лицам скользили блики мерцавших мониторов. Джек Райс едва успевал выслушивать донесения с берега, в прочем, весьма однообразные.

– Полковник, сэр! – Командир батальона обернулся к выбравшемуся из лабиринта столов, заваленных полотнищами карт и заставленных мониторами, офицеру, протягивавшему какой-то листок. – Сэр, срочный приказ из штаба генерала Камински!

– Какого черта? – нахмурившись, Райс принял бумагу, и, едва прочитав пару строк, злобно выругался, заставив офицера связи нервно вздрогнуть. – Они там что, совсем рехнулись?! Дьявол, что за бред?!

Несмотря на то, что техника, кажется, достигла совершенства, полковник Райс все же поначалу решил, что связь все же дала сбой – настолько неожиданным было распоряжение, примчавшееся по волнам радиоэфира. Для того чтобы поверить в реальность происходящего, командиру батальона морской пехоты потребовалось перечитать приказ дважды, но и после этого осталось стойкое чувство того, что в штабе в Тбилиси нашелся настоящий безумец. И даже подпись командующего Десятой пехотной дивизией не могла развеять всех сомнений.

– Связь с командирами рот, срочно, – рявкнул Джек Райс. – Получен приказ оставить занятые позиции и, не дожидаясь второго эшелона, начать наступление во фланг сухопутной группировке русских. Объявляю часовую готовность!

– Сэр, это же самоубийство, – воскликнул кто-то, не сумев от неожиданности справиться с собой. – Разведка сообщает, по меньшей мере, об одной русской моторизованной дивизии. У них почти десятикратный перевес в людях и технике! Нас же там похоронят!

– Какого черта?! – разъяренно гаркнул полковник. – Выполняйте приказ!

Командир батальона морской пехоты понял, что предчувствие не обмануло его. Высадка прошла без проблем, их черед настанет позже, когда моряки окажутся лицом к лицу с несколькими тысячами русских пехотинцев, под огнем сотен танковых орудий, когда будут погибать под гусеницами бронированных машин, в неравной схватке, выиграть которую в принципе невозможно. Но это ничего не меняло – батальон получил приказ, и, через час, снявшись с места, должен будет раствориться в степях, ища встречи с многократно более сильным врагом.

Генерал Форстер не колебался, решая участь нескольких сотен морских пехотинцев, и Мэтью Камински, как ни старался, не смог убедить главу Комитета начальников штабов изменить свое решение. План рождался здесь и сейчас, наверняка тая в себе немало ошибок, но ими можно было пренебречь, если только удастся выполнить основную задачу.

– Необходимо сковать действия русских, оттянуть часть их сил, замедлить тем наступления, – настойчиво говорил Дональд Форстер, обращаясь к находившемуся на другом берегу океана генералу Камински. – Мы расчленим их группировку, ослабив натиск на ваши передовые части, Мэтью. Маневр морской пехоты на правом фланге русских заставит их развернуть часть сил, направив их к побережью. Батальон "маринеров" достаточно мобилен, чтобы осуществить быстрый маневр, выйдя в тыл русским, и они не могут не обратить на это внимания, не принять ответных мер, то есть – развернуть против наших парней свои батальоны, действующие сейчас на направлении главного удара.