– Вы недооцениваете ситуацию, Мэтью, из вашего штаба все кажется намного лучше, чем есть на самом деле. Через два, в лучшем случае, через три часа, мы увидим в прорезях прицелов русские танки. Даже если дивизия вступить в бой частями, отдельными полками или батальонами, они нас раздавят, измотают, а потом сбросят в Терек и по нашим трупам двинутся дальше. И потому, Мэтью, я предлагаю самим отойти за реку сейчас же, уничтожив за собой все переправы. Это замедлит продвижение русских, они сконцентрируют на берегах Терека большие массы своей техники, которые станут идеальной мишенью для нашей авиации. Штурмовикам не придется охотиться за отдельными танками по всей степи, и мы просто сожжем русских! Ну а мосты потом наведем новые!

– Река едва ли станет серьезным препятствием, – выражая несогласие, помотал головой генерал Камински, хотя его собеседник и не мог видеть этот жест, выражавший, кажется, нечто большее, чем обычное сомнение. – Инженерные части русских быстро наведут временные переправы, у них для этого есть все необходимое – и техника, и немалый опыт. Мы только ненадолго замедлим наступление, при этом оставив значительную территорию врагу.

– Главное, они не смогут войти в Грозный, десантники проживут достаточно, чтобы мы смогли вытащить их из этого пекла. Нам ни к чему территория – русское небо принадлежит нашим парням из ВВС, и это главное!

– Мы пролили уже достаточно крови американских солдат, чтобы уходить с занятых территорий, а потом снова отбивать их. Вы останетесь на занятых рубежах, Элайджа, и остановите русских! Это приказ, и больше я не потерплю возражений!

На алтарь победы было принесено уже достаточно человеческих жизней, и Мэтью Камински думал об участи еще одного батальона со странным спокойствием. Люди окончательно превратились в фишки, и, пожертвовав одной из них, можно было в следующей партии добиться победы. А победа для генерала Камински стала всем.

– Что ж, мы выполним этот приказ, Мэтью, – после недолгой паузы произнес Элайджа Хоуп. – И станем смазкой для гусениц русских танков. Нам не выстоять, – с расстановкой вымолвил он.

– Мне некем вас усилить, – горько, уже не скрывая истинных чувств, сказал в ответ, уставившись в бездонную черноту монитора. – Полагайтесь лишь на себя, да еще на парней из Военно-воздушных сил, Элайджа, а мы все здесь будем молиться, чтобы удача в этом бою оказалась на вашей стороне.

– Верно, Мэтью, если играть против русских по их правилам, на равных, вы бессильны. Но правила должны устанавливать мы! Мы можем уничтожить их гораздо быстрее и с меньшими усилиями, сохранив сотни, тысячи жизней. Вы можете помочь всем, только отыщите в себе ту самую решимость, какой ждете от нас!

Элайдже Хоупу, заговорившему вдруг с мрачным воодушевлением, хватило всего нескольких слов – он звучали, точно удары набата, в полнейшей тишине – чтобы изложить свой план, бесхитростный, жестокий… и эффективный. Спустя несколько минут замысел командира Третьего бронекавалерийского полка был известен командующему операцией "Доблестный удар". Эффект, произведенный им в Вильнюсе, оказался не менее ошеломляющим. А в ставропольских степях продолжала литься кровь.

Тактику "ударил – убежал" американские пилоты в совершенстве освоили еще во время войны на Тихом океане целых шесть десятилетий назад. Более быстрые, чем их противник, они стремительно набрасывались на японских летчиков, и, дав пару очередей, стремительно выходили из боя. Потомки отважных самураев, как правило, тоже выходили – трудно сражаться, когда у твоей машины прострелены баки и мотор, да и как драться врагом, который на треть превосходит в скорости и уже вновь карабкается под облака, набирая высоту для новой атаки. Теперь внуки тех летчиков, что сокрушили Империю Восходящего Солнца, применили тот же прием, атакуя мчавшиеся по ставропольским степям русские танки.

Четверка истребителей F-16C "Файтинг Фалкон" подошла к туго натянутой нити русской колонны на предельно малой высоте – благо, рельеф позволял совершать полеты всего в сотне футов над землей – укрываясь от всевидящего ока радиолокационных станций за невысокой грядой холмов. Пилоты шли к цели вслепую, по командам с земли – противника обнаружил беспилотный разведчик "Предейтор", и экипажам тотчас сообщили координаты, ну а дальше оставалось только полагаться на надежность и точность бортовой навигационной системы.

В этом вылете, как в прочем, и в предыдущих, летчики принесли маневренность и скорость в жертву нагрузке – вероятность воздушного боя стремилась к нулю, авиацию противника давно уже никто не принимал всерьез, даже если где-то как-то удалось уцелеть паре русских самолетов. Но вот на земле целей было более чем достаточно, и потому каждая машина несла целый арсенал оружия "воздух-земля".

Будучи по-настоящему многофункциональными, сейчас "Сражающиеся соколы" выполняли исключительно ударные функции – под плоскостями каждого "Файтинг Фалкона" было закреплено по две пусковые установки LAU-88 ракет "Мейверик", всего на шесть управляемых снарядов с кумулятивными боеголовками, и по четыре трехзамковых держателя для бомбовых кассет "Рокай" и управляемых бомб с лазерным наведением "Пэйвуэй". В этот раз обошлись даже без подвесных баков – дежурившие в грузинском небе танкеры были готовы щедро поделиться горючим с любым желающим, а от границы до русских позиций было рукой подать. Лишь на торцах крыльев осталось место для пары "Сайдвиндеров" с тепловым наведением, но это так, для страховки. Намного более эффективным средством защиты являлись подвешенные под фюзеляжем контейнеры AN/ALQ-131. Мощные станции радиоэлектронной борьбы могли "ослепить" потоком помех русские радары управления зенитным огнем – именно этот противник, а не перехватчики, представлял наибольшую опасность.

– Всем проверить оружие, – скомандовал лидер, в очередной раз сверившись с данными навигационной системы – противник был рядом, летчики могли увидеть его в любой миг, а уж тогда нельзя будет мешкать. – Полная готовность, мы у цели!

Пилот буквально всем телом ощущал, с какой натугой идет над землей, рассекая скошенными плоскостями крыльев горячий воздух, его истребитель, ставший вдруг непривычно неуклюжим, чудовищно неповоротливым, как никогда прежде. Бомбы и ракеты буквально тянули вниз, каждый маневр превращался в смертельно опасный трюк, и только мастерство летчиков позволяло им сохранять контроль над машинами.

– Начать набор высоты, – приказал командир группы, когда до русских осталось чуть более десятка миль. Еще немного, считанные минуты – и весь смертоносный груз, доставленный из другой части света, обрушится на головы ничего не подозревающим русским. – Начать поиск целей!

Истребители разом выполнили горку, взмыв на полторы тысячи футов, и тут же оказались в поле зрения радара обнаружения целей "Купол-М1", глаз и ушей зенитно-ракетного полка. Увидев внезапно возникшие у самого центра экрана отметки, оператор радиолокационной станции, испуганно-злобно выругавшись, яростно застучал по приборной панели, посылая сигнал на командные пункты огневых батарей, чтобы оттуда уже целеуказание поступило на пусковые установки зенитно-ракетного комплекса "Тор-М1", но время играло за противника.

– Есть захват, – докладывали один за другим пилоты "Файтинг Фалконов", наводя перекрестья прицелов на силуэты русских танков, которые были превосходно видны с высоты четырехсот пятидесяти метров. – Готов к атаке!

Несмотря на охватившую всех горячку боя, который мог завершиться и победой, и гибелью, летчики действовали четко. Цели были выбраны, прошло еще несколько мгновений – оптические головки наведения ракет "запоминали" свои жертвы – прежде, чем эфир взорвала отрывиста, точно выстрел, команда:

– Всем пуск!!!

Все четыре пилота открыли огонь почти одновременно, выпустив по одной ракете в упор, так, чтобы у противника не было ни малейшего шанса. Разогнавшиеся до трехсот с лишним метров в секунду "Мейверики" были в полете считанные секунды, вонзившись в услужливо подставленные борта русских танков. Три боевые машины, целый взвод, перестали существовать в мгновение ока, четвертой повезло чуть больше – динамическая защита "Контакт-5" отразила удар, разрушив ткнувшуюся в борт ракету направленным взрывом прежде, чем сработал ее взрыватель, и кумулятивная струя смогла коснуться брони. Теперь на месте бортового экрана зиял пустой проем – танк стал беззащитен перед следующей атакой, но пока оставался вполне боеспособным.