Командир эскадрильи, все подразделение которого сейчас уменьшилось лишь до одного звена, потянул на себя рычаг управления, заставляя изрядно полегчавший во время полета – большая часть топлива во внутренних баках уже сгорела яростным пламенем в турбинах "Эрдварка" – самолет вскарабкаться на полтысячи футов, удаляясь от земли. Пилот не оглядывался, зная, что его ведомый сейчас выполняет тот же маневр, как привязанный, следуя за своим лидером. Но отметка "1000" на альтиметре так и не появилась, когда в кабине взвыл зуммер системы предупреждения об облучении. Летчики даже не успели осознать, что значит этот пронзительный сигнал, когда небо прямо перед их самолетом прорезала мерцающая нить трассирующих снарядов.

– О, черт! Зенитные орудия!

Командир экипажа, принявший управление на себя, рванул рычаг штурвала, заставляя все еще остававшийся тяжелым и весьма неповоротливым "Эрдварк" развернуться на девяносто градусов, перпендикулярно прежнему курсу, уходя из-под огня.

– Мы в захвате, – закричал второй пилот, уже колдовавший над консолью. – Сбрасываю дипольные отражатели!

Ворох мелко нарезанной фольги рассыпался под брюхом маневрировавшего бомбардировщика, превратившись на экране русского радара управления огнем в сотни отметок, каждая из которых могла быть истинной целью, а могла и ничего не значащей "обманкой". Чтобы решить эту непростую задачу, командиру зенитной установки "Шилка" понадобилось несколько десятков секунд, и его противнику хватило этого, чтобы выполнить свой замысел.

– Второй заход, – приказал командир экипажа, сам возвращая самолет на боевой курс. – Полная готовность! Начать прицеливание!

Головки самонаведения подвешенных под корневой частью крыла "Эрдварка" бомб "прозрели", и на экране, установленном в центре приборной панели, второй пилот увидел панораму города с высоты птичьего полета. Все большую часть монитора занимала сверкающая гладь водохранилища, и там, где встречались земная твердь и водная масса, и находилась заветная цель.

– Есть захват, – сообщил летчик. – Вижу цель.

В центре экрана, точно в перекрестье прицела, возник извилистый гребень дамбы, опоясывавшей искусственное море с юга, стеной отделявшей от него город. Железнодорожная линия, проходившая по этому гребню, и была той мишенью, ради поражения которой экипаж преодолел огромное расстояние, пройдя через воздушное пространство трех стран и теперь появившись здесь, над чужим городом в сердце чужой земли.

– До цели двенадцать миль! Готов к сбросу!

"Эрдварк", рассекая воздух широко расставленными плоскостями, мчался к плотине, сдерживавшей тысячи тонн воды, вздымавшиеся выше крыш домов. Цель была все ближе, но все-таки не достаточно близко, чтобы быть уверенными в успехе – бомба GBU-15 могла преодолеть и полсотни верст, будучи сброшенной с самой границы стратосферы, но на малой высоте с целью требовалось сблизиться вплотную.

– Десять миль, – продолжал отсчитывать второй пилот, удерживая дамбу в прицеле и ожидая разрешающего сигнала системы управления оружием, с огромной скоростью решавшей сейчас сложнейшую задачу, рассчитывая вероятность успешной атаки. – Восемь миль!

Там, внизу, "Шилка", взревев дизельным двигателем, выскочила из узкого переулка, где укрывалась от преждевременного обнаружения врагом, на широкий проспект, грозно поводя массивной башней и взметнув связку стволов едва не в зенит. Наводчик все же смог определить настоящую цель в мешанине помех, теперь указывая верное направление огня. Все решали секунды, и время играло за агрессоров, дав им шанс.

– Семь миль! Цель в зоне поражения!

– Огонь!

По команде первого пилота оператор вдавил клавишу, передавая сигнал на замки бомбодержателей. Захваты разжались, и два массивных снаряда, вспарывая прямоугольными стабилизаторами наполненный зноем воздух, полого устремились вниз. Воздух за кормой F-111F вновь наполнился свинцом – "Шилка" выплюнула новую порцию раскаленного металла, воющим облаком едва не накрывшего самолет.

– По нам стреляют, – закричал второй пилот, увидев мерцающие искры трассеров, улетавшие куда-то вверх. – Дьявол!

– Маневрирую! Включай станцию постановки помех! Ослепи их!!!

Характеристики излучения радиолокационного прицела "Шилки" были заложены в память бортового компьютера, и теперь комплекс радиоэлектронной борьбы обрушил на самоходку поток помех, сквозь завесу которых невозможно было увидеть цель. "Эрдварк", разбрасывая ложные цели, развернулся, выходя из опасной зоны, а вслед ему вдруг взмыли огненные стрелы зенитных ракет – защитники города пытались изменить неизбежное.

– Проклятье, – второй пилот, едва не вывернув голову, наблюдал за тем, как приближаются, заходя в хвост и в правый борт дымные росчерки ракет, и чувствовал, как стынет в жилах кровь от внезапно нахлынувшего ужаса. Столь беспомощным и уязвимым привыкший всегда быть над схваткой летчик прежде никогда не ощущал себя, и теперь едва сдерживал страх: – Ракеты сзади! Они близко!

– Сбросить топливные баки, – приказал командир экипажа, и как только его напарник выполнил приказ, резко отжал от себя ручку управления двигателем. – Крылья на максимальный угол стреловидности. Уходим отсюда! Вперед!

Опустевшие лишь на треть емкости вместе с пилонами отделились от плоскостей, рухнув куда-то вниз, в лабиринт городских кварталов. Вернувший благородство аэродинамических форм бомбардировщик, в полете словно поджимавший под себя крылья, рванул вперед, переходя на сверхзвук, броском отрываясь от приближавшихся зенитных ракет.

– "Чарли-два", за мной, – кричал командир экипажа, увидев, что к машине ведомого рванули сразу три или четыре ракеты. – Выполняй маневр! Уклоняйся!

Ведомый и сам видел опасность, изо всех сил пытаясь спастись. Вокруг вошедшего в лихой вираж бомбардировщика рассыпались гроздья тепловых ракет-ловушек, серебристые облака дипольных отражателей, окутывавших маневрировавший самолет, словно одеялом, сквозь которые не могли пробиться лучи вражеских радаров.

– Набирай высоту, – взывал к своему подчиненному командир, одновременно пытаясь уклониться от настигавших его собственную машину зенитных ракет. – Уходи вверх! "Чарли-два", не мешкай, действуй!!!

Ракеты "земля-воздух" целыми стаями взмывали из гущи кварталов, и пилоты увидели, как одна из них огненной стрелой вонзилась в брюхо "Эрдварка". Бомбардировщик окутало пламя, и он, вдруг неуклюже клюнув носом, начал стремительно падать, беспорядочно кувыркаясь в воздухе, точно сбитая метким выстрелом охотника птица.

– О, нет, – с горечью простонал командир экипажа, когда самолет его ведомого, охваченный огнем, рухнул на землю, подмяв под себя один из домов. – Упокой души их, Господи! Эти парни умерли за свою страну!

Не было времени на скорбь, его вообще ни на что не хватало. На хвосте еще висели выпущенные русскими ракеты, никак не желавшие упускать свою добычу, на сверхзвуковой скорости удалявшуюся от обреченного города. Поединок в небе еще длился, но на земле победа уже была определена.

"Умное" оружие действовало с дьявольской точностью и неотвратимостью рока. Удар звена "Эрдварков" достиг своей цели. Системы наведения корректируемых бомб GBU-15 захватили цель, "запомнив" ее изображение, и теперь вели их кратчайшим курсом, реагируя на малейшее отклонение и возвращая бомбы на исходную траекторию. Оба бомбардировщика сбросили почти одновременно по паре планирующих бомб, теперь сыпавшихся вниз, на растревоженную грохотом выстрелов и ревом турбин землю смертоносным градом.

Локатор прекратившей огонь "Шилки" – вражеские самолеты находились уже слишком далеко, чтобы всерьез рассчитывать на успех, а боезапас вовсе не был бесконечным – захватил быстро терявшие высоту цели, и наводчик немедленно развернул орудия, нацеливая их на бомбы. Луч радара сошелся на одном из взрывоопасных "гостинцев", и самоходное орудие разразилось длинной очередью, выстраивая на пути полета бомбы завесу из стали и огня. И одна из GBU-15, на полной скорости зарывшись в облако свинца, взорвалась в вышине, расцветая пламенным цветком над головами восторженно закричавших зенитчиков. Но это был их последний успех.