– Живее, – надрывался бежавший первым командир расчета. – Боевая тревога! Воздушное нападение!

Зенитчики торопились, понимая, что может натворить даже один самолет, атакуя беззащитный лагерь. Но и пилот чужого истребителя понимал, на что способна даже единственная установка зенитных ракет сейчас, когда бой идет накоротке. Из-под крыла "Файтинг Фалкона" вырвался болид ракеты "Мейверик", скользнувшей над рядами палаток к увиденной летчиком цели, и командир боевой машины, увидев росчерк дымного следа, крикнул изо всех сил:

– От машины, в укрытие! Назад, черт!!!

Управляемая ракета AGM-65 "Мейверик" преодолела несколько километров за считанные секунды, врезавшись в борт пусковой установки всей своей массой, и грянувший взрыв сорвал с борта боевой машины огромный кусок брони, приподняв тягач МТ-ЛБ, весивший двенадцать с лишним тонн, над землей на добрых полметра. Ударная волна, разошедшаяся во все стороны, сбила с ног не успевших отбежать достаточно далеко зенитчиков, и двое из них больше не смогли подняться на ноги.

По лицу полковника Басова хлестнул тугой плетью сильный порыв ветра – взрывная волна обдала офицера уже на излете, но и этого было вполне достаточно, чтобы вновь на несколько секунд потерять ориентацию в пространстве. А вокруг окончательно воцарился хаос, кто-то кричал от боли, корчась на земле в луже собственной крови, кто-то вопил от страха, ища хоть какое-то укрытие от разящей с небес смерти. Но были и другие, те, кто, уцелев после первой атаки, сохранил выдержку, и теперь вступил в бой с воздушным противником.

Зенитно-артиллерийская батарея мотострелкового полка была грозной силой, и даже теперь, став жертвой внезапности, зенитчики показали, на что они способны. Одна за другой оживали расставленные по периметру лагеря пусковые установки ракет "земля-воздух", но более расторопными оказались расчеты самоходных установок "Шилка". Массивная башня одной из боевых машин развернулась, взметнулись к небу стволы счетверенной зенитной пушки, луч радара управления огнем вонзился в цель, стремительно удалявшуюся от охваченного суматохой лагеря только для того, чтобы атаковать вновь, и стрелок нажал на спуск.

Треск автоматических пушек АЗП-23, "главного калибра" старых, но дьявольски эффективных установок ЗСУ-23-4, заглушил все, и крики раненых, и даже отзвуки взрывов. Вражеские истребители, вновь снизившись до бреющего полета, прошли над разоренным лагерем, и вслед им ринулся град малокалиберных снарядов. Даже при свете солнца были различимы дымные нити трассеров, и уж подавно все, кто смотрел в эти минуты не под ноги, а в небо, видели, как один из истребителей, неловко вильнув в сторону, вдруг камнем рухнул вниз, оставляя за собой след густого черного дыма. И купол парашюта над ним так и не раскрылся, до той самой секунды, пока истребитель не исчез за складками холмов, над которыми затем поднялся столб огня.

– А, падла, – зло закричали наблюдавшие этот стремительный, длившийся считанные мгновения бой танкисты и мотострелки. – Получи, сучара!

Зенитчики меж тем не унимались, почувствовав вкус к войне – небосвод наискось прочеркнули еще несколько очередей, и вражеские пилоты, уклоняясь от стай свинцовых "ос", летевших со скоростью тысяча метров в секунду, только и могли, что отчаянно маневрировать, снижаясь до считанных десятков метров рискуя попросту врезаться в склон ближайшего холма. О продолжении атаки противник, уже понесший потери, забыл.

– Что съели?! – еще не верившие, что пережили этот бой, солдаты кричали, размахивая кулаками. – Убирайтесь, или еще получите!

Расстреляв вслед удиравшим "Файтинг Фалконам" почти весь боекомплект, "Шилка", походившая в эти минуты на извергавшийся вулкан, прекратила огонь, но связка из четырех стволов все так же грозно смотрела в небо, обещая встретить очередного незваного гостя шквалом огня. А вокруг еще только приходили в себя, с трудом осознавая, что произошло.

– Санитары! – Полковник Басов, озираясь по сторонам, всюду видел только трупы, среди которых из последних сил пытались ползти, оставляя за собой кровавые потеки, немногочисленные раненые. Казалось, во всем лагере не осталось никого, кто мог еще передвигаться на своих двоих без посторонней помощи. – Где чертовы санитары? Сюда, здесь раненые!

Властный тон человека, привыкшего командовать, отрезвляюще подействовал на многих, и несколько бойцов, менее других пострадавших при атаке, бросились к своим товарищам, истекавшим кровью, из подручных средств, из солдатских ремней и оторванных рукавов своих гимнастерок сооружая жгуты и повязки.

– Товарищ полковник, что происходит? – Едва не сбивший с ног Басова, так и стоявшего неподвижно среди трупов, офицер, узнав начальника штаба, едва не схватил того за воротник комбинезона: – Что это такое? Что нам делать, черт возьми?!

– Тревога, – прохрипел Алексей. – Полк в ружье! Все по машинам! Нужно оставить лагерь как можно быстрее! Что смотрите, капитан, – зло выкрикнул он, увидев во взгляде офицера непонимание и растерянность. – Выполнять! Бегом!!!

Капитан, заместитель командира мотострелкового полка, почувствовав в голосе полковника Басова уверенность, вдруг успокоился. Среди этого хаоса все же нашелся человек, способный отдавать приказы, а это означало, что с плеч капитана свалился груз ответственности, такая тяжкая необходимость принятия решений.

– Разыщите старших офицеров, – приказал Басов. – Кто-то из штаба мог уцелеть, найдите их!

Алексей понимал, сколь призрачная эта надежда. Прямое попадание бомбы не просто сравняло штабную палатку с землей. Воронка, так походившая на свежевырытую могилу, поглотила жизни и генерал-полковника Костерина, и всех, кто в этот миг находился рядом. И ответ заместителя командира мотострелкового полка был вполне ожидаемым, но оттого не менее тягостным.

– Все мертвы, – помотал головой капитан, как и сам Алексей, тоже получивший легкую контузию при бомбежке. – Штаб накрыло первым ударом! Все командование погибло!

– Командир полка?

– Тяжело ранен, – тотчас ответил капитан. – Он при смерти, все уже кончено!

– Тогда я принимаю командование полком и всей дивизией, – решил Басов. – Немедленно выдвигаемся! Нагрузить все машины топливом и боеприпасами под завязку. И найдите мне хоть один работающий передатчик!

Отыскать рацию проблемой не было. Передатчиков вокруг хватало, самых разных, и, по большей части, вполне работоспособных. И если радиостанции Р-173, установленные на линейных танках Т-80У, обладали явно недостаточной дальностью действия, то мощные коротковолновые Р-163-50К командирских машин Т-80УК с места могли обеспечить связь на дистанции в четверть тысячи километров. Дело оставалось за малым – прорваться сквозь бурю помех, докатившуюся уже и до этих мест. И вот это уже становилось весьма существенной проблемой.

– А, черт! – Басов выругался, натянув шлемофон и услышав только вой и треск в наушниках.

Здесь, в боевом отделении танка, на месте командира, полковник чувствовал себя, как рыба в воде, сразу вспомнив былые времена, когда на точно такой же машине он во главе своего батальона врывался на перегороженные баррикадами улицы аулов. Но сейчас враг был несравнимо более опасен, и только одна лишь огневая мощь не решала исход сражения. Нужно было объединить силы, согласовать действия разбросанных по степи подразделений, чтобы обрести хотя бы малейший шанс на успех. А для этого нужна была связь, стоившая сейчас больше жизни.

Терзая настройки, бешено вращая верньеры, щелкая клавишами, радист скакал с частоты на частоту, по всему диапазону, пытаясь отыскать лазейку в той стене, которую воздвигли вокруг дивизии вражеские спецы радиоэлектронной борьбы. Всюду было одно и то же – треск, свист, завывание помех, точно вокруг бушевала самая лютая пурга, какую только можно представить. И все же радист не терял надежду, и упорство его оказалось вознаграждено, когда сам Басов уже почти перестал верить в удачу.