Малооплачиваемый Мудрец был на должности скромной, с зарплатой умеренной, никто от него не зависел, никем он не руководил, и давление у него было юношеское.

Начинал он работу и кончал ее когда положено, отправлялся домой на общественном транспорте, так что еще в пути мог заниматься внеслужебными размышлениями.

Жил малооплачиваемый Мудрец в густонаселенной квартире, и учрежденческие доброжелатели решили помочь ему.

— Что же это вы? Не мальчик, служите который год на одном месте, нужно добиваться индивидуально-квартирного жилища.

Он застенчиво улыбнулся:

— Извините, не понимаю. Кстати, глагол «добиваться» имеет второй смысл: добивать себя.

Доброжелатели позеленели.

— Позвольте, все так делают!

Мудрец посмотрел на них виноватыми глазами.

— А зачем — как все? Не лучше ли жить по-своему?

Этим он их совсем доконал. Они отправились домой, называя его лжефилософом и некоммуникабельным индивидуумом.

Проходило время, и вдруг, вспоминая его слова, с грустью думали они, что, может быть, не так-то уж плохо жить по-своему, а не равняться друг на друга. Едва явившись, эта мысль тотчас же сгорала, как мотылек в огне.

Многое в жизни Мудреца было неразумным.

На первом курсе института он познакомился с девушкой, не блиставшей красотой, и сказал:

— Я люблю тебя, выходи за меня замуж.

Девушке стало радостно и стыдно.

— Как же так? Мы ведь совсем не знаем друг друга.

— Вот и прекрасно. Я думаю, что, если бы люди до свадьбы знали все друг о друге, никто бы не женился и не выходил замуж.

Девушка хотела сказать: «Подождем», но почему-то, даже не покраснев, ответила:

— Я согласна, но как посмотрят родители?

— У родителей и детей — разные глаза, — улыбнулся Мудрец.

Девушка не поняла этой фразы и, не зная, что сказать, поцеловала своего будущего мужа.

Студенты оживленно обсуждали его выбор.

— Понимаю, ты не мог поступить иначе, — грустно сказал Умник.

— Да, я не мог поступить иначе, — сказал Мудрец.

И при этом каждый думал о своем.

— Жаль, — сказал Дурак, — здорово она опутала тебя.

— Опутала, — согласился Мудрец.

И снова каждый думал о своем.

Со своими родителями Мудрец познакомил невесту после свадьбы, когда она уже стала его женой.

— Мальчик мой, — отвела его в сторону мать, — я поздравляю тебя, но почему ты не посоветовался со мной?

— Видишь ли, мама, я хотел, но потом подумал, что у тебя и так много дел.

— Она мне нравится, — похлопал сына по плечу отец, — жаль только, ноги у нее тонковаты.

С родителями жены разговор был еще короче. Они полностью одобрили молодого мужа. Отец сказал:

— Все в порядке, разместитесь у нас.

— Если, конечно, не возражаете, — прибавила мама.

— Спасибо, — сказал молодой муж, — посмотрим.

Те и другие родители обиделись. Но скоро обида прошла. Все по праздникам ходили друг к другу, в будни сколько хотели разговаривали по телефону, и оказалось, что этого вполне достаточно для обмена информацией и духовного общения.

Молодые супруги поселились отдельно. Когда они кончили институт, муж поступил на малооплачиваемую должность. Жену это несколько озадачило, но она сказала:

— Ничего, это только начало. Ты сумеешь выдвинуться.

— Милая, — обнял он ее, — глагол «выдвинуться» имеет второй смысл: выдвинуть себя. Это, по-моему, некрасиво.

Брак их был удачен, хотя у некоторых знакомых имелись критические замечания. Умник говорил мужу:

— Извини, что вмешиваюсь в вашу семейную сферу, но ты слишком под влиянием своей жены. Ты напоминаешь мне английскую королеву, которая царствует, но не управляет. Твоя жена всем распоряжается в вашем доме. На мой взгляд, это умаление мужского престижа.

— Пожалуй, — соглашался Мудрец, — но, видишь ли, если я приму на себя те обязанности, которые выполняет она, мне будет трудно, а ей будет тяжело не делать то, к чему она привыкла. Зачем же осложнять жизнь? Что касается мужского престижа, мне кажется, что сейчас он существует только в словарях устаревших слов.

— Не знаю, не знаю, — растерянно отвечал Умник, — ты задал мне сложную задачу, она требует обобщения и систематизации.

— Ты — тряпка! — ярился Дурак. — Какой позор: находиться под каблуком у женщины! Скоро ты станешь всеобщим посмешищем.

— Возможно, ты прав, — соглашался Мудрец, — но только не совсем. К несчастью, ты холост и не знаешь разницы между каблуком и мягкой туфелькой. Если я смешон, это не беда, пусть лучше люди смеются, глядя на меня, чем плачут, когда смотрят на других.

Дурак, как все дураки, не понимал намеков и был лишен чувства юмора.

— Да, ты еще заставишь рыдать над собой, — изрек он и ушел, высоко держа свою пустую голову.

Настало время, у супружеской четы родились близнецы, не похожие ни друг на друга, ни на родителей.

Это огорчило жену, но Мудрец сказал:

— Дорогая моя, им повезло. Будем надеяться, что они останутся похожими на себя.

Жена не стала спорить, зная, что мужьям надо предоставлять малую самостоятельность, чтобы они не потребовали большой.

Пришел день, она сказала мужу:

— Дорогой мой, наших деток пора отдавать в школу фигурного катания.

— Ты думаешь? — спросил Мудрец.

— Конечно. Теперь все учат детей фигурному катанию, и художественной гимнастике, и игре на рояле, даже если у них нет слуха, и иностранным языкам, западным и восточным.

— Пожалуй, для этого у наших детей не хватит сил, а у нас средств, — вздохнул Мудрец.

Дети не научились фигурному катанию, но это им не помешало успешно кончить школу, а потом институт и стать мастерами своего дела.

Иногда супруги дискутировали на интеллектуальные темы.

Жена, прежде чем прочесть новую книгу или посмотреть премьеру в театре, внимательно изучала рецензии начинающих и преуспевающих критиков, а потом говорила мужу:

— Милый, посмотри, какая я трудолюбивая. Не зря это я?

— Конечно, — отвечал Мудрец, — теперь у тебя есть собственное мнение.

Были споры и по медицинским вопросам.

Когда муж заболевал, жена говорила, что нужно пригласить старого профессора и как следует вознаградить его.

— Дорогая моя, — говорил муж, — я не против старых профессоров, пусть они увеличивают процент долгожителей, но пусть они не лечат. Профессора нужны, чтобы учить, а доктора, чтобы лечить. Вознаграждать их неприлично, они — медики, а не водопроводчики.

— Перестань! — гневалась жена. — Я не могу отдавать твое драгоценное здоровье в руки девочек и мальчиков.

Приходил старый профессор. Трясущимися руками ощупывал больного, глухими ушами выслушивал сердце и легкие, выписывал рецепты на дорогие лекарства, которых не было в аптеках. Прощаясь с ним, пылая щеками, жена, стесняясь, всовывала ему в руку, как любовную записку, конвертик. Профессор ощупывал его опытными пальцами и затем укладывал в карман пиджака. Иногда визиты повторялись. Несмотря на это, Мудрец выздоравливал, говоря жене:

— Знаешь, милая, то же самое сделала бы обыкновенная девчонка из обыкновенной поликлиники, а нам бы это ничего не стоило.

— Не кощунствуй! — возмущалась жена.

Так жил малооплачиваемый Мудрец и умер ни рано, ни поздно, а вовремя, как умирают мудрецы.

Доброжелатели оживились:

— Вот вам — мудрил, мудрил и чем кончил, — сказал один из них.

— Ну, ты поосторожней, — сказал другой, — теперь, когда он того, нельзя о нем этого.

— Именно, — сказал третий, — нужно его проводить, чтобы видели, как мы ценим малооплачиваемых.

Все было, как у всех. Гроб в цветах. Почетный караул. Мудрец лежал в одном из своих старых костюмов, который теперь был новинкой моды.

Доброжелатели произносили содержательные речи.

— Спи спокойно, дорогой друг, — сказал один.

— Жил ты, жил, а теперь умер.

— Жизнь есть жизнь, а смерть есть смерть, — сказал третий.

— Вот нет тебя, а все должны жить, как все.

И сразу остальные доброжелатели забубнили хором: