— Ага, как же, жди, тебе такой отдых дадут, семь потов сойдёт от этого отдыха, — отозвался Максим. — Через три дня готовность сторожевика.

— Три дня на сторожевик, неделя на подготовку дивизиона, значит, через десять дней нас осчастливят командой отправляться, — посчитал Илья. — Скоро в путь. Кстати, нас по сторожевикам распихают, или же на "Орланге" поместят?

— Судя по словам командора, мы на "Орланге" отправляемся. Так что удобства будут обеспечены. Но только по дороге туда. Обратный путь будем в тесноте коротать.

— Есть возможность опять за Альоной приударить, — потёр руки Виктор. — Девушка – мечта!

— Ох, дамский угодник! — дружно расхохотались Илья и Максим.

В динамиках Центрального Командного Пункта "Орланга" звучали предстартовая перекличка и разноголосица команд. Крейсер Властительной Наследницы Роймины готовился к уходу с орбиты у Авианы для возвращения в свою галактику. И в предстартовом режиме он мало отличался от любого другого корабля во Вселенной.

Илья ошибся в расчётах. Приготовления заняли почти три недели, поскольку, кроме переоборудования сторожевиков и боевого слаживания дивизиона кораблей, в ангары Базовой Станции для дооборудования был введён и "Орланг". И теперь корабль приобрёл необычный вид, когда на внешней обшивке были установлены специальные крепления для четырёх сторожевых кораблей.

Центральный Командный Пост "Орланга" тоже изменился, в нём появились дополнительные кресла. Теперь на ЦКП во время разгона и маневрирования корабля находились места командиров четырёх сторожевых кораблей и командира взвода сопровождения. Их кресла были установлены за креслами операторов боковых терминалов управления.

Предстартовый прогон команд прекратился. Бьонг поднялся со своего места и коротко поклонился Роймине.

— Властительная Наследница, корабль готов к разгону! Курс разгонной трассы в систему управления введён.

Ройминачуть склонила голову в знак принятия доклада. Бьонг окинул взглядом Центральный Пост, окинул взглядом свой терминал, опять повернулся к Властительной Наследнице.

— Властительная Наследница, экипаж на местах, людей вне амортизационных кресел нет! Разрешите разгон?

— Разрешаю, — коротко ответила девушка.

Бьонг сел на своё место и решительно двинул вперёд рычаги управления тягой двигателей. Тут же на обзорных экранах дрогнули рисунки созвездий, поплыли, замерли. Ударил гонг, и "Орланг" начал разгон. На людей навалились лёгкие перегрузки. Теперь им предстояли почти двадцать часов разгона. Только тогда, достигнув определённой скорости, корабль мог уйти в подпространство на скорости, позволяющей достигнуть далёкой галактики за полтора месяца полётного времени. Уйти в подпространство на меньшей скорости означало обречь себя почти на значительно большее время полёта, или же пришлось бы экстренно выходить из подпространства в неопределённой точке, что несло в себе смертельный риск. Точка выхода вполне могла оказаться в ядре планеты или звезды.

На обзорных экранах были видны сторожевики и истребители, сопровождавшие "Орланг" на разгонной директрисе. Это была истребительная эскадрилья, в которой служил Максим. Корабли несли все опознавательные огни.

Протекли томительные часы разгона, и "Орланг" ушёл в подпространство. Однако экипажам сторожевиков и десантникам в этом полёте скука не грозила. Драгутин решил не давать им расслабления и собрался слегка "отшлифовать" умения и навыки экипажей. Это его "шлифование" означало каждодневные тренировки до седьмого пота. Контрольные тесты на системах управления сменялись рукопашным боем. На "закуску" у Драгутина всегда был трёхкилометровый заплыв в бассейне "Орланга". И каждый день к вечеру по корабельному времени у экипажей и десантников было состояние выжатого лимона.

Правда, командир дивизиона давал и отдыхать. И в эти дни он требовал полного расслабления. Экипажи и десантники просто плескались в бассейне, спокойно валялись на койках в своих каютах с книгами в руках, или же отдыхали в салоне "Орланга" предназначенном для отдыха и развлечений экипажа. Там можно было посмотреть на трёхмерном экране развлекательные программы или фильмы из корабельных запасов. Для экипажей сторожевиков и десантников это было интересно, зато экипаж "Орланга" видеть эти программы и фильмы не мог, так приелось. Виктор эти дни отдыха целиком посвящал обхаживанию Альоны, к немалому удовольствию девушки.

Как-то раз Максим задержался в бассейне чуть дольше обычного, в этот день он, Илья и Виктор от всей души отдубасили друг друга на тренировке по рукопашному бою, и прийти в себя было делом не лёгким. В раздевалке уже никого не было, когда он оделся. До ужина ещё было время, и Максим решил немного расслабиться в оранжерее.

Он, не торопясь, прошёлся по тропинкам между коробами с кустарниками и деревьями, хотел присесть на лавочку, но, вдруг, ему показалось, что он услышал чьё-то лёгкое всхлипывание. Максим насторожился и внимательно осмотрелся по сторонам. Короба с кустарником образовывали сплошную стену и казались непроницаемыми. Он сделал несколько шагов, в одну строну, потом в другую. И обнаружил место, где имелся небольшой проём в сплошной стене растений. Максим осторожно протиснулся между ветвями, шагнул веред и увидел Властительную Наследницу, забившуюся в самый глухой уголок оранжереи. Её плечи вздрагивали, она плакала, спрятав лицо в ладонях. Максиму стало неловко за свою бестактность, что он вторгся в личные переживания девушки, невольное их проявление. Он попятился, но рукав его куртки зацепился за ветку, и она с шумом распрямилась. Властительная Наследница резко обернулась на шум, увидела Максима и торопливо утёрла слёзы.

— Наслаждаетесь? — с обидой выкрикнула она.

Максим ответил не сразу, а сначала оглядел девушку, с удивлением открывая её для себя заново. Казалось всё осталось как прежде: белокурые, снежной белизны волосы, точёная фигурка, тонкие, изящные черты лица, тёмные брови и глаза. Но вот эти глаза меняли всё. Они стали другими. Печаль, боль, пережитые страдания, всё это таилось теперь в их глубине. И благодаря этому в облике девушки не оставалось ни капли прежней взбалмошности, заносчивости и надменности. Эти печаль, боль и страдание придавали облику Властительной Наследницы какую-то особенную мягкость и беззащитность.

"Как странно, чуть изменился взгляд, и совершенно преобразился весь облик девчонки", — подумал Максим, упорно называя девушку девчонкой.

— Наслаждаетесь? — уже с нотками злости повторила вопрос Роймина. — Что ж, у вас есть для этого повод! Как же, крушение всех надежд и мечтаний! Властительная Наследницаиз имперского дома вместо блестящего будущего получила изгнание, осталась ни с чем! А теперь меня ненавязчиво возвращают в империю под предлогом, что некому возглавить сопротивление! Великолепно! Юная девушка – лидер повстанцев! Изгнаннице отказали в прибежище, а чтобы она ненароком не вздумала отклониться от курса, приставили к ней конвой под видом охраны и сопровождения!..

— Умолкни, чучело, — спокойно оборвал её Максим.

— Что-о? Как вы обращаетесь… — возмутилась Роймина.

— Клюв прикрой, курица, — всё так же спокойно добавил Максим.

— Что… как… почему… как… что… — окончательно смешалась Роймина.

— А теперь слушай меня. Никто злорадствовать не собирается. И никто конвоиров не назначал. Тебе и твоему народу нужна помощь. И для этого посланы мы. Придумала, конвоирами нас назвала! Да ребята могут головы потерять из-за твоегодомена, о которой они сто лет знать не знали. И сто лет она им не упиралась! Но им сказали: "Нужна ваша помощь", — они ответили: "Есть", — и отправились к чёрту на куличики. А, поэтому прикуси язычок, подруга.

Властительная Наследница растерянно смотрела на него. Спокойствие Максима, ровный тон, которым он всё это сказал, оказали необычное воздействие. Лихорадочное возбуждение и нервозность девушки мгновенно испарились. И вдруг в её глазах мелькнуло странное выражение. Словно девушка обрела новые силы и новую надежду.