Дверь палаты с мягким звуком ушла в сторону, и в палату вошёл немолодой мужчина. Первым делом он подошёл к приборной стойке, от которой к Максиму тянулись провода и трубки. Некоторое время он изучал экраны на стойке, затем удовлетворённо хмыкнул, кивнул и подошёл к Максиму. Склонился над ним, быстро, но аккуратно ощупал грудь, живот и ноги Максима. Ещё раз хмыкнул и произнёс несколько фраз на незнакомом языке. Максим, несмотря на уколы боли, сразу насторожился. И внимательно присмотрелся к незнакомцу. Ничего восточного в нём не было. Хотя чёрт его знает, из каких краёв у "страны молодой демократии" врачи могут быть. Мужчина одобрительно похлопал его по плечу, нажал кнопку на стойке. В палату вошла миловидная женщина средних лет. Она взяла со стойки что-то вроде пистолета, соединённого со стойкой гибкой трубкой, приложила "пистолет" плечу Максима, нажала на кнопку. Максим почувствовал лёгкий укол. И через какие-то секунды он вдруг почувствовал, как его окутывает сон.
Несмотря на то, что он спал большую часть времени, само время тянулось мучительно долго. Особенно угнетала неизвестность, где он, и кто эти люди. Неужели он в руках врагов? Но странно, что с ним никто не общался, кроме пожилого мужчины и женщины средних лет. А по идее, супостаты должны были уже его трясти по полной программе, вызнавая необходимые им сведения.
Но однажды всё изменилось. Мужчина вошёл к Максиму. Внимательно осмотрел его. И внезапно заговорил с ним по-русски, с чудовищным акцентом, порой запинаясь и подбирая слова.
— Сейчас уже опасность для ваша жизнь нет. Вас спасать было очень трудно. Много осколков. Но хорошо, что вас успеть поймать, когда вы падать. Иначе лечить было бы нельзя. Даже я – Несто, главный врач "Орланг" – не мог бы собрать вас после такой удар. После такой удар человек не выжить.
Максим с интересом слушал врача. Интересно, куда он попал? И почему не поступить по-простому: не привести переводчика? Но свои сомнения он оставил при себе, решил выждать, что будет дальше. Хотя его очень заинтересовали слова о том, что его "поймали".
На следующее утро доктор пришёл не один. Вместе с ним пришёл мужчина лет сорока, немного выше среднего роста, с чуть резковатыми, правильными чертами лица. Одежда его была необычной. Это был комбинезон с незнакомыми нашивками и знаками различия, подчёркивавший атлетическое сложение человека. Обут он был в необычные высокие ботинки на толстой рифлёной подошве. На поясе висела открытая кобура, как у ковбоев Дикого Запада, в ней покоился необычного вида пистолет. Причём стрелял он явно не пулями.
Человек остановился в двух шагах от койки Максима.
— Моё имя – Вернон, — старательно выговорил он. — Я – начальник безопасность "Орланг". Мы спасти вас, когда вы падать вниз. Вы быть ранены. Мы не враг вам. И вам надо уметь говорить. Вам дадут шлем. Он учить говорить. Пятнадцать дней – и вы говорить на наш язык.
— И зачем такие сложности? — искренне удивился Максим. — Переводчика не могли найти, что ли?
— Учить говорить, всё знать, — ответил Вернон.
— Ладно, уважим хозяев, — согласился Максим. — Раз уж вы меня с того света вытащили, постараюсь вас не огорчать отказом. Когда первый урок?
— Прямо сейчас, — ответил Несто.
Максим осмотрел шлем, это была целая конструкция, с внутренним экраном, с наушниками, с проводами и круглыми присосками с круглыми металлическими пластинами внутри. С помощью Несто он надел шлем, прикрепил к вискам присоски.
Учёба с помощью шлема была очень утомительной. Глаза болели от мелькавших перед ними кадров изображения. А в ушах стоял шум от неустанного звучания слов и фраз. Изображение то едва плелось, то мчалось галопом. И слова и фразы тоже, то замедляли своё бормотание, то превращались в скороговорку. На ночь, вернее на то время, когда свет тускнел как в сумерках, Максиму дали какой-то напиток, от которого его сразу же потянуло на сон. Но шлем с него не сняли и бормотание продолжилось.
Так прошло почти десять дней. И в какой-то момент Максим вдруг стал с удивлением замечать, что начинает понимать, о чём бормочет Несто, когда стоит у стойки аппаратуры. Это открытие было ошеломляющим. Рушилась стена, отделявшая его от врача, от его помощницы, от Вернона. Понимание нарастало лавинообразно. В каких-то три-четыре дня. Сначала это понимание было смутным, потом вполне сносное, и, в конце концов, вполне приличное.
— И какие у меня перспективы? — рискнул испытать своё знание языка Максим.
— О, прекрасные, — рассмеялся Несто. — Рад вам сообщить, что вы абсолютно здоровы. Даже жалко вас отпускать, для меня и Йонги было делом чести вытащить вас почти с того света. Вы были просто нашпигованы осколками. Просто чудо, что они не попали вам в сердце и голову.
— И что меня ждёт дальше?
— Вас переведут в другую каюту…
— Каюту?
— Да, ведь вы же на корабле. И в новой каюте вы встретитесь со своими соотечественниками.
— Соотечественниками?
— Да. Вы же не единственный гость на "Орланге". Вам всем предстоит быть представленными Властительной Наследнице Роймине.
— Кому? — опешил Максим.
— Властительной Наследнице Роймине. Она возглавляет наш полёт на "Орланге".
Максим озадаченно потёр подбородок. Да, без стакана не разберёшься.
— Я что-то не понял. Что за полёт? Почему корабль?
— Вы всё узнаете в своё время.
— Ну, чёрт с вами, переселяйте.
Ему принесли одежду – удобное и практичное бельё, точно такой же, как у Вернона и Несто комбинезон, только без знаков различия, ботинки и поясной ремень. Максим быстро оделся. У двери его ждал высокий светловолосый человек, офицер, судя по погонам. Он молча указал Максиму в дальний конец коридора. Максим двинулся туда, но вскоре упёрся в дверь, перекрывавшую коридор. Офицер коснулся рукой панели управления, и дверь ушла в сторону. Они прошли дальше, свернули в боковой коридор. Прошли почти до самого его конца и остановились у боковой двери. Офицер опять коснулся рукой панели управления, дверь ушла в сторону. Провожатый Максима жестом предложил ему пройти в дверь. Максим шагнул и дверной проём, остановился и осмотрелся.
Каюта была средних размеров. Справа полузакрытая дверь вела в душевую. Слева такой же, как и душевая, стенной шкаф. Вдоль стен стояли четыре койки в два яруса, рядом с каждой из них тоже находился небольшой шкафчик.
На звук открывающейся двери оглянулись двое молодых людей. Один был темноволосый, темноглазый, с округлым приятным лицом, с чуть выступающим вперёд подбородком. На вид ему было лет двадцать. Второй был лет двадцати трёх. Коротко стриженные светлые волосы, чёткий овал лица, с правильными, чуть резковатыми чертами, внимательный взгляд серых глаз.
Максим с интересом рассматривал своих будущих соседей.
— Командир, а вроде ничего сосед, — сказал темноволосый.
— Скрупулёзно подмечено, — согласился светловолосый.
— Ёжкин кот! — ахнул Максим. — Свои!!!
— Ё-моё!!! — в один год возопили оба и вскочили на ноги. — Нашенский!!!
Максим утонул в их объятиях. Минут пять царил полный сумбур, объятия, несвязанные восклицания, невпопад вопросы, такие же ответы. Успокоились они не сразу, лишь, когда представились друг другу со всей родословной. Темноволосого звали Виктором, светловолосого – Ильёй. Илья был старший лейтенант, а Виктор – сержантом-сверхсрочником из Сухопутных войск. Они с огромным удовольствием помогли Максиму устроиться в каюте.
— Вы-то как здесь оказались? — спросил Максим. — Я на истребителе летал, меня ЗРК завалил неподалёку от Цхинвала. Катапультировался, а тут "Сухой" рванул. Изрешетило меня. Не знаю, как и жив остался.
— А мы из миротворческого батальона, что в Цхинвале стоял, — отозвался Илья. — Когда пришлось прорываться вместе с беженцами, я с Витюхой остался прикрывать с тылу. Ну, на полдороги "генацвале" и накрыли нас обоих залпом прямой наводкой. Ранений особых не было, но контузило крепко, да ещё обломками какими-то придавило. В общем, оказались мы под завалом. И собрались уже "генацвале" нас из огнемёта поджарить, да только вдруг, словно какой-то купол опустился. "Генацвале" словно подкошенные попадали. Да и мы следом тоже отключились. Очнулись уже здесь, на "Орланге". Что за корабль, почему корабль – непонятно. Моря не чувствуется, потому как качки нет. То ли под землёй находимся, то ли на дне. В общем, дело ясное, что дело тёмное и без стакана разобраться невозможно.
