Самолет-нарушитель пересек государственную границу в 5 ч 35 мин 1 мая. Шел на высоте 18–21 тысяча метров со скоростью 720–780 км/ч. Полет был пресечен 2-м дивизионом 57-й ракетной бригады. Боевой расчет возглавлял майор Михаил Воронов. Советские ракеты могли поражать к тому времени цели на высотах более 25 тысяч метров. Но финалу предшествовали драматические события.

В авиационных частях еще только осваивали высотный истребитель Су-9, способный достигать «высот Пауэрса». Советским пилотам не хватило буквально несколько месяцев, чтобы они тогда, в мае 1960-го, могли эффективно применить перехватчики. Ракетчики же стабильно поражали цели в ходе учебно-боевых стрельб. Зенитные части сформировались, но управлять ими совместно с истребительной авиацией офицеры командных пунктов только учились.

1 мая на аэродроме под Свердловском боевое дежурство несли капитан Айвазян и старший лейтенант Сафронов на МИГ-19. После боевой тревоги вылет наперехват противника задержали на 1 ч 8 мин.

Дело в том, что на аэродроме случайно оказался самолет Су-9, который капитан Минтюков перегонял с завода в часть. Машина к бою не была готова, так как на ней отсутствовали вооружение и высотный костюм для летчика. Тем не менее командующий авиацией ПВО маршал авиации Евгений Савицкий приказал Су-9 взлететь и таранить У-2. Капитан Минтюков на приказ ответил: «К тарану готов. Единственная просьба, не забыть семью и мать».

В полете обнаружилась неисправность в работе прицела. Визуально летчик цель увидеть не смог. Скорость Су-9 равна 1,7 М, поэтому он цель проскакивал. Когда же все-таки Минтюков увидел У-2, то получил приказ: «Уходи из зоны, по тебе работают». В воздухе появились сполохи взрывов, работали зенитные ракетчики. Первым огонь по самолету-нарушителю открыл ракетный дивизион, которым командовал капитан Николай Шелудько.

Однако У-2 вышел из зоны огня раньше и стал огибать Свердловск, а поэтому ракеты не настигли его. А Су-9, согласно приказу, пошел на посадку. У него уже заканчивалось горючее.

В 8 ч 43 мин последовал приказ поднять в воздух два МИГ-19. Но об этом не доложили на главный КП, где в течение 10 минут не знали, что истребители в воздухе. Летчик одного из МИГ-19 так вспоминал об этих минутах: «Взлетели. Самолет-разведчик над нами, но где? Кручу головой — вокруг никого. В те секунды заметил взрыв, и пять уходящих к земле точек. Эх, угадать бы тогда, что это был разваливающийся У-2.

Самолет противника мы, разумеется, не обнаружили. Ну, а если бы он продолжил полет, и мы увидели его? На высоту 20 тысяч м (потолок у МИГа на 2–3 км ниже) за счет динамической горки поднялся бы. Правда, на мгновение наверху увидеть самолет, прицелиться и открыть огонь — один шанс из тысячи. Однако и его мы попытались бы использовать».

В 8 ч 53 мин на экране-планшете КП обнаружили два МИГ-19. Им последовал приказ следовать на высоте 11 тысяч метров в сторону огня зенитных ракет. И после этого о них забыли. Когда неуправляемые с земли истребители возвращались на аэродром, ракетный дивизион, из-за неисправности аппаратуры опознавания, принял их за самолет противника и сбил МИГ-19, пилотируемый старшим лейтенантом C. П. Сафроновым.

Перед Пауэрсом уже лежал Свердловск. Он включил фотоаппараты и повернул на 90° к юго-восточной границе города. К этому времени было преодолено более половины маршрута. В 8 ч 53 мин позади самолета взорвалась ракета, ее осколки пробили хвостовое оперение и крылья, но не затронули кабину пилота. Машина клюнула носом. Крылья оторвались. Хвостом вперед изуродованный фюзеляж штопором шел к земле. Пауэрсу удалось выбраться из падающей машины и воспользоваться парашютом. А за секунды до этого командир соседнего ракетного дивизиона капитан Шелудько получил приказ обстрелять У-2 еще раз — требовалась гарантия в поражении. Ракеты прошлись уже по обломкам самолета.

А в это время на трибуне Мавзолея нервничал председатель Совета Министров СССР Н. С. Хрущов. Ранним утром ему сообщили: иностранный самолет пересек на юге государственную границу и на большой высоте идет к Уралу. С какой целью запущен и кем? Есть ли на борту оружие? На эти вопросы ответа не было. Приняли решение — пресечь полет! Никита Сергеевич подозвал находившегося на трибуне Маршала Советского Союза Бирюзова и распорядился: «Сергей Семенович, узнай, как дела…» Затем тот, кто внимательно наблюдал за трибуной, мог заметить, как Хрущев тряс руку одному из военачальников — за радостную весть, что самолет сбит. Военные сделали свое дело, и советский лидер стал готовиться к большой политической игре.

Открытый судебный процесс по делу Пауэрса начался 17 августа 1960 г. в переполненном Колонном зале Дома Союзов. Шпионский полет более чем возмутил Хрущева. Узнав, что американский летчик захвачен, он в гневе закричал: «Повесить!» Понятно, это было сказано, что называется, в сердцах. Жестоко карать несвойственно Никите Сергеевичу, да это было и не в его силах — судебный процесс проходил открыто. На нем присутствовали родные Пауэрса. Следственные материалы по делу заняли 8 томов по 350–400 страниц каждый. С американским пилотом-разведчиком работали пять следователей. Пауэрс ожидал, что на допросах будут применять физическое воздействие. Но все расследование по его делу велось при строжайшем соблюдении норм уголовно-процессуального законодательства.

Процессу над Пауэрсом придавалось важное политическое значение, это был суд не только над конкретным человеком, но и над тогдашней политикой США. В то же время мера назначенного наказания должна была продемонстрировать гуманность советского правосудия.

Фрэнсис Пауэрс полностью признал свою вину. 19 августа он был приговорен к 10 годам лишения свободы. Первые три года Пауэрс должен был отбывать во Владимирской тюрьме. Сначала он сидел один, затем по его просьбе к нему посадили заключенного, знавшего английский язык.

10 февраля 1962 г. на мосту Глиникер-Брюкке, соединяющем столицу ГДР с Западным Берлином близ Потсдама, советская сторона обменяла Пауэрса на советского разведчика Рудольфа Абеля, осужденного в 1957 г. к 30 годам каторжной тюрьмы.

После возвращения в США пилота подвергли тщательному допросу в следственной комиссии. Он был полностью реабилитирован. Видимо, в ЦРУ посчитали, что в противном случае возникли бы трудности с набором новых специалистов в разведывательное ведомство.

В октябре 1962 г. Пауэрс подал рапорт об освобождении его от работы в ЦРУ и перешел в фирму «Локхид» летчиком-испытателем самолетов У-2. В 1970 г., после того как он написал книгу о своем полете в СССР, вызвавшую неудовольствие руководителей разведки США, из фирмы его уволили. Не имея возможности получить работу в американской гражданской авиации, Пауэрс нанялся пилотом в радиотелекомпанию в Лос-Анджелесе и погиб, когда разбился его вертолет. Сообщение об этом появилось в американской печати 2 августа 1977 г.

Операция «Оверлайт» провалилась. Больше посылать в пределы СССР «самолеты-невидимки» американское руководство не отваживалось.

В начале 1960-х гг. Президент Египта Гамаль Абдель Насер форсировал гонку вооружений на Ближнем Востоке. Особенное беспокойство в Израиле вызвали попытки египтян создать ракету дальнего действия, способную нести ядерную боеголовку. В октябре 1961 г. с работы уволились несколько ведущих специалистов Института реактивных двигателей в Штутгарте (Германия). В свое время они входили в состав группы, проектировавшей для гитлеровцев знаменитые ФАУ-1 и ФАУ-2.

Вскоре после этого немецкие ученые — бывший директор института Ойген Зингер и начальники отделов доктор Пауль Герке, доктор Ханс Круг и профессор Вольфганг Пильтц — объявились на берегах Нила, где нашли себе новую работу.

После того как 21 июля 1962 г. Египет произвел успешные испытания ракеты «Аль-Кар» класса «земля — земля» с радиусом действия 560 километров, Тель-Авив решил перейти к активным действиям. Ответом Израиля на новую угрозу стала акция под кодовым названием «Дамоклов меч». В ней принимал участие и тогдашний офицер Моссада, впоследствии премьер-министр страны Ицхак Шамир.