Наступление, развернутое Эйзенхауэром из Нормандии, вбивало клин между немцами, и 20 августа его войска вышли к Сене у Фонтенбло, а через пять дней они уже были за Труа. Уцелевшие подразделения германской 19-й армии (около пяти дивизий) быстро отступали, оставив союзникам 50 тысяч пленных.

3 сентября 1944 г. был взят Лион, 8-го — Безансон. Участниками движения Сопротивления 11 сентября был освобожден Дижон. В этот день войска, участвовавшие в операции «Дрегон» и «Оверлорд», соединились в Сомберноне.

В треугольнике Юго-Западной Франции оказались изолированными остатки немецкой 1-й армии, насчитывавшие свыше 20 тысяч солдат и офицеров, которые сдавались в плен без сопротивления.

Осенью 1944 г. по инициативе обергруппенфюрера Вольфа, командующего войсками СС на итальянском фронте, при посредничестве офицера его штаба полковника Дольмерна немцы впервые попытались вступить в контакт с первым агентом Аллена Даллеса — американцем немецкого происхождения Геро фон Геверницем.

С самого начала вопрос был поставлен немецкой стороной в политическом аспекте. Речь шла о заключении перемирия на итальянском фронте без участия русских. Эта попытка была предпринята в соответствии с планом, разработанным самим Гиммлером, главой СС и полиции рейха. По мнению Черчилля, план был рассчитан на то, чтобы «вбить клин между западными союзниками и русскими с целью заключать перемирие на Западе, чтобы получить свободу действий на Востоке».

Эта первая попытка не дала результатов, но она была продолжена более энергично с появлением на сцене нового персонажа, итальянского промышленника барона Парилли, папского камергера, заинтересованного прежде всего в спасении промышленности Северной Италии, которой угрожало полное разрушение по плану «выжженной земли» Гитлера.

Сепаратным переговорам англо-американская сторона дала кодовое название «Кроссворд».

Что касается немцев, то они держались весьма оптимистично. Фельдмаршал Александер, командовавший англоамериканскими войсками на итальянском фронте, был, согласно высказываниям западногерманского историка Вальтера Горлица, «человеком, осознавшим большевистскую опасность».

Обе стороны были готовы вступить в переговоры при участии ответственных лиц. 8 марта 1945 г. Аллен Даллес прибыл в Швейцарию, где его ожидал Вольф. Их встреча состоялась в Цюрихе при соблюдении строгой тайны. Эти первые официальные беседы касались сдачи немецких войск на итальянском фронте, однако Вольф не уточнял, идет ли речь об этих войсках или о всех немецких силах на Западном фронте, он настаивал лишь на том, что капитуляция должна иметь место исключительно перед западными державами. Тем не менее из бесед Вольфа с Алленом Даллесом вытекало, что немцы думают главным образом об общей капитуляции на Западном фронте.

Русских оставили в полном неведении относительно того, что замышлялось. По словам Черчилля, только английское и американское правительства были посвящены в тайну.

10 марта фельдмаршал Александер запросил начальников Объединенного штаба в Вашингтоне о разрешении послать в Швейцарию двух старших офицеров, чтобы по всей форме вести переговоры с немцами. 19 марта в Асконе, на Лаго-Маджоре, состоялась встреча американского генерала Лемнитцера, заместителя начальника штаба фельдмаршала Александера, и генерала Эри, начальника английской военной разведывательной службы в Италии, с Вольфом.

Переговоры проходили без затруднений, после чего Вольф отправился в ставку фельдмаршала Кессельринга, чтобы проинформировать его о результатах. Но ему потребовалось две недели, чтобы встретиться с фельдмаршалом. Время было выбрано неудачно: американцы только что форсировали Рейн, и фельдмаршал Александер, заподозрив немцев в затягивании переговоров, отозвал 4 апреля своих эмиссаров, а 8-го начал общее наступление на итальянском фронте.

В течение всего этого времени англичане и американцы тщательно сохраняли тайну. Лишь 11 марта госдепартамент поручил послу Гарриману проинформировать Молотова, не более чем о «простых беседах» с немцами.

На следующий день Молотов сообщил, что советское правительство считает дело важным и не возражает, чтобы «беседа с генералом Вольфом имела место». Оно лишь требует участия в этих «беседах» советских офицеров. Русские, прекрасно разбиравшиеся как в намерениях немцев, так и англичан с американцами, стремились лишить начавшуюся операцию политического характера. Операция не должна была также носить и сепаратного характера. Но ведь именно из-за этого союзники не хотели иметь представителей Красной Армии на переговорах.

По замыслу западных держав — так же как и немцев — первая сдача должна была быть только этапом на пути к сепаратной капитуляции на всем Западном фронте, т. е. война должна была быть разделена надвое: прекращение военных действий на Западе и продолжение сражений на Востоке.

22 марта Молотов вручил британскому послу ноту, в которой, в частности, говорилось: «В Берне в течение двух недель за спиной Советского Союза, несущего на себе основную тяжесть войны против Германии, ведутся переговоры между представителями германского военного командования с одной стороны и представителями английского и американского командования с другой… Советское правительство в данном деле видит не недоразумение, а нечто худшее». Тайное стало явным.

25 марта Рузвельт направил Сталину личное послание, в котором пытался убедить его в том, что не было переговоров без ведома русских. Для Сталина главная проблема заключалась в отстранении русских от переговоров. «К Вашему сведению, — писал он Рузвельту, — должен сообщить Вам, что немцы уже использовали переговоры с командованием союзников и успели за этот период перебросить из Северной Италии три дивизии на советский фронт». И добавлял: «Задача согласованных операций с ударом по немцам с запада, с юга и востока, провозглашенная на Крымской конференции, состоит в том, чтобы приковать войска противника к месту их нахождения и не дать противнику возможности маневрировать, перебрасывать войска в нужном ему направлении.

Эта задача выполняется советским командованием. Эта задача нарушается фельдмаршалом Александером».

По условиям достигнутого соглашения немцы должны были открыть итальянский фронт и дать возможность англо-американским войскам продвигаться на Восток, чтобы опередить русских в их движении на Запад.

Смерть Рузвельта 12 апреля вызвала у Гитлера приступ неописуемой эйфории. 18 апреля он вызвал Вольфа в Берлин и воспретил ему всякую мысль о капитуляции. Несмотря на это, переговоры между Вольфом и Даллесом продолжались. Они не прекратились и после того, как Вашингтон, во избежание осложнений с русскими, приказал Аллену Даллесу прервать контакты с немцами и считать дело Вольфа закрытым.

Тем не менее 29 апреля 1945 г. в штабе Главнокомандующего союзными войсками представители командования вермахта в Италии подписали документ о безоговорочной капитуляции, который вступил в силу 2 мая 1945 г.

В ночь на 19 августа 1944 г. с аэродрома Ежове на самолете Ли-2 во вражеский тыл — в 20 километрах северо-западнее села Рыбна — была заброшена разведгруппа в составе трех человек. Условленная явка находилась в Рыбне, под Краковом. Командиру группы капитану Михайлову не повезло. Он попал в гестапо. Казалось бы, при сложившихся обстоятельствах исход его судьбы был предрешен. Но разведчику удалось бежать, собрать свою группу и уже 1 сентября сообщить в Центр о прибытии на место, а также первые сведения о расположении немецких воинских частей.

Капитану Михайлову (настоящее имя Березняк Евгений Степанович), было дано прозвище Голос, которое и обусловило название операции. В дальнейшем группа действовала в тесном контакте с другими разведгруппами Красной Армии и с польскими патриотами. В ее задачу входила разведка сведений о скоплении войск и гарнизонов в Кракове, перевозке войск и военных грузов, местах расположения штабов, аэродромов и т. п., о наличии оборонительных сооружений (их характер по реке Висла и в районе Кракова).