— Эола. Гости пожаловали.

— Иду, дорогой, — произнес в воздухе женский голос.

Темноволосая элегантная женщина, в платье ненамного длиннее Ланиной юбки, вышла из пирамиды. Перед ней плыл в воздухе большой поднос с горячими блюдами.

— Мама, привет! — подбежала к ней девушка и чмокнула в щеку.

Макара представили хозяйке пирамидального дома, и все приступили к трапезе. Блюда в этот раз были экзотические — привычные вкусу мидян. Макар, как и за завтраком, нашел их вполне съедобными и сытными. Вообще, Бережной всегда отмечал в себе неплохое физическое жизнелюбие, которое позволяло ему как тратить энергию в изрядном количестве, так и восполнять ее с охотой завзятого гастронома.

За обедом, как положено, выдержали разговор радушных хозяев и благодарного, любознательного гостя. Лана рассказала о встрече с ящером, каким при этом Макар выказал себя молодцом. Все смеялись, он смущенно улыбался. Родители попеняли девушке на ее ребячливость.

Когда с едой покончили, Фет пригласил Макара в беседку. Это был огороженный живой изгородью пятачок с обычными — на ножках — креслами.

Фет, в отличие от наевшегося и расслабленного Макара, был сосредоточен. Начались новые расспросы про Янус. Рулат спрашивал, Бережной отвечал — час, не меньше. Что, да почему, как, да во сколько.

Наконец, Фет задумался. Заговорил, размышляя:

— Значит, теперь ноэлиты взяли под свое крыло Мюллера… Гитлер был пробой сил. Подорвать человечество в междоусобице не удалось, теперь решили сломать людей изнутри…

— Извините, а Гитлер, что — тоже от них?.. — перебил Бережной. — И война?.. — его обещание больше не удивляться трещало по швам.

Фет развел руками.

— Увы. Почти вся ваша история, как вы ее себе записали — это дневник пациента, описывающего симптомы и ход своей болезни, но ничего не знающего о возбудителях инфекции.

— Расскажите что-нибудь о возбудителях, — попросил Макар, впрочем, не шибко надеясь на положительный ответ.

— Почему нет? Ты заслужил доверие.

Гордый Макар заерзал в кресле, устраиваясь удобнее. В такой момент не мешало бы закурить, но он уже убедился, что здесь такая привычка отсутствует на корню, и даже если бы были сигареты, он не посмел бы чадить гадостью в присутствии этих людей.

— Только учти — случится небольшой вывих в твоей голове по части самобытности земной истории, — предупредил Фет. — С чего бы начать?.. Пожалуй, с самого начала. К вам на Землю мы ходили с незапамятных времен. Мы — это дарийцы. Два кристалла, позволяющие перемещаться, изначально были у нас.

Макар внимательно кивал головой, хотя это он уже знал.

— Сначала те, кто вступал в контакт с вашими племенами, назывались миссионерами. Они учили людей делать орудия труда и охоты, ориентироваться на местности, обрабатывать землю, давали основы врачевания, зарождали культуру. Этот период «детского сада» был очень долгим — несколько десятков тысяч лет. И скажу я — весьма небезоблачным.

— Почему?

— С дикарями не просто общаться… Были случаи, когда миссионеры возвращались ранеными после проявленной к ним внезапной агрессии. А однажды наш миссионер был убит охотником одного из племен. Тот проткнул чужака копьем на лесной тропе. Мы потеряли драгоценную жизнь, но, по счастью, сохранили кристалл. Рядом был второй миссионер, которому пришлось застрелить охотника. Он забрал у погибшего товарища кристалл и, сам раненый другим дикарем, успел вернуться в Мидос. Мы спасли его. Уже тогда наша медицина была такой, что надо только успеть подобрать человека живым. Проблем с излечением, регенерацией органов не существует… После этой смерти мы всерьез озаботились безопасностью наших людей. Выход на Землю, передвижение по опасным участкам, контакт с новыми племенами стали возможными только в защитных костюмах. Они могут спасти от любого холодного и стрелкового оружия. У вас сегодня простейшие подобия таких костюмов используют спецподразделения. А наши старые образцы по всему миру запечатлены в виде наскальных рисунков…

Макар подался вперед.

— Погодите… это… вы имеете ввиду… люди в скафандрах? Древние изображения космических пришельцев?

— Да… — улыбнулся Фет. — Они такие же космические, как те, кто их рисовал — импрессионисты. А летающие тарелки, кое-где увековеченные на камне — это облегченные левиусы, доставляемые на Землю модулями и собираемые на месте. Надо ведь было как-то передвигаться по планете при полном отсутствии путей сообщения. Это потом, когда люди начали смекать кое-что, нам пришлось отказаться от этих тарелок, дабы не смущать ваши еще не окрепшие умы. Пришлось отказаться и от защитных костюмов.

Общество ваше стало входить в осмысленную фазу, стали появляться города, первые, смутные очаги цивилизации. С этих пор наши миссионеры постепенно переквалифицировались в разведчиков. Они стали маскироваться под вас — в целях все той же техники безопасности. С дикарями можно было быть чужаком. Если они принимали тебя, то, в подавляющем большинстве случаев, пока ты себя правильно ведешь, можешь не бояться удара в спину. Их нравы были грубы и жестоки, но они были просты и нерасчетливы. А чем более усложнялось сознание людей, тем больше разрастались в их душах лицемерие, подлость, алчность. К сожалению, именно эти качества, непонимание единства, стремление к подавлению себе подобных легли в основу всего будущего мироустройства на Земле. Мы, как могли, старались устремлять зарождающуюся цивилизацию в гуманное русло, но в общем масштабе это оказалось тщетным. Неуправляемая сила разраставшегося человечества превосходила наши возможности.

И разведчики так просто уже не могли открыться. Не было гарантии, что многоумного и влиятельного чужака не отравят или не сдерут с него кожу ради некой династической или дипломатической выгоды.

Еще одна причина, по которой мы стали действовать осторожней и анонимней — это нежелание привить людям комплекс неполноценности. Ведь все-таки это ваша жизнь и ваша история. Вы должны также ощущать себя хозяевами своей судьбы, как и мы своей… Хотя, с другой стороны, мировоззренческое иждивенчество вам бы не повредило — вы бы не сотворили всех своих ужасов… Но не только вы в них виноваты. Все, может быть, было бы по-другому, если бы один из кристаллов не попал к ноэлитам.

Это произошло около пяти тысяч лет назад. Наш разведчик был тяжело ранен в одном из шумерских городов. Он успел достать из чехла кристалл и активизировать его. При этом случайно сбил настройки и попал вместо Дара на территорию ноэлитов… Они спасли его, вылечили и вернули нам. Разумеется, без кристалла. Разведчик, промучившись потом лет сто, не вынес тяжести случившегося, хотя с ним постоянно работали психологи, и покончил с собой. Он поднялся в воздух и вывел из строя антигравитационный пояс… Наши переговоры с ноэлитами о возвращении кристалла были изначально провальными. Мы это прекрасно понимали. Сбылась их многотысячелетняя мечта. Они могли начать претворять в жизнь свои теории. Единственным способом вернуть кристалл было развязать полномасштабную горячую войну здесь, в Мидосе. Но этот способ был очень сомнительным и в принципе неприемлемым. Дарийцы не решились на этот шаг.

В итоге нарушился естественный ход истории на Земле. Теперь мы противостояли не только вашим злодеям, но и четко организованным операциям ноэлитов по стравливанию народов, внедрению смертоносных идей.

— А кристалл нельзя было отобрать на Земле?

— Это очень рискованно. Можно запросто потерять свой. Пересечения разведчиков на Земле случались, и в разных ситуациях либо их, либо наши люди уходили от столкновений. Часто их вовремя предупреждали. У каждого разведчика в мозг вживлен приемник-передатчик. Наш зонд отслеживает всю обстановку вокруг, и мы быстро информируем своего сотрудника о возможных угрозах. Если надо — даем команду уйти домой.

Макар вспомнил ноэлита в черном костюме, который ни с того ни с сего направил на него свой ужасный пистолет.

— Теперь понятно, откуда их разведчик на острове узнал, что я прячусь за деревом.