Более чем удивленный столь продолжительным выступлением, Джон-Том откинулся в седле.
Змея скользнула на луг... Вокруг трепетали зеленые и розовые крылья стеклянных бабочек, подсолнухи моргали своими огромными янтарными глазами... Талея все смотрела на юношу.
— Знаешь, Джон-Том, по-моему, мы с тобой уже стали друзьями. А если я была грубовата с тобой — так это от нетерпения и разочарования, а не по неприязни.
— Значит, я тебе все-таки нравлюсь? — Он не сумел скрыть
надежды в улыбке.
Девушка едва не улыбнулась в ответ.
— Если будешь скор не только на словах, но и в новообретенной магии, тогда мы действительно окажемся в безопасности.
Она отвернулась, и Джон-Тому показалось, что на лице ее он заметил нечто среднее между удивлением и глубокой заинтересованностью. Впрочем, возможно, и нет — на деле мысли Талей могли оказаться столь же неуловимыми, что и гничии.
Он промолчал, и короткий разговор окончился. Довольно было и того, что теперь он ощущал большую уверенность в прочности их отношений, хотя Талея, возможно, хотела лишь заверить юношу в том, что не испытывает к нему враждебности. И тут Джон-Том обнаружил абсолютно безотказный и простой способ изгнать гничиев вон из головы. Стоило только сосредоточиться на округлом задике Талей, мягко покачивающемся в седле...
Прошел еще один день. Еще один день прожили они, питаясь корнями, орехами, ягодами, мясом рептилий. Джон-Том даже не предполагал, что оно окажется таким мягким и нежным. Пусть Мадж и любил прихвастнуть, все же он был искусным охотником, и за трапезой всегда было жаркое из ящерицы или змеиное филе.
Прошел еще один день, и впереди показалась знакомая поляна. Посреди нее высился могучий дуб, не потерявший за это время ни единого листочка.
Утомленные ездоки слезли на землю. Талея привязала ездовую змею так, чтобы та могла ползать кругами. Нельзя, пояснила девушка, отпустить пресмыкающееся поохотиться: без постоянного присмотра л'бореанские верховые змеи быстро дичают.
— Во дерьмо, опядь вы туд! — немедленно высказал свое мнение черный крылатый силуэт, отворивший им дверь. — Или ды, парень, вовсе дуп, или непроходимо глуп. — Взглядом ценителя Пог глянул за спины Маджа и Джон-Тома. — А эдо кдо? Приядная девочка...
— Меня зовут Талея. Этого тебе достаточно, раб.
— Раб? Кдо эдо здесь раб? Я дебе покажу, кдо у нас раб!
— Ты, старина, потише, пожалуйста. — Мадж шагнул вперед короткими лапами, загородив Талею от нападения крылатого мыша. — Она нам друг, правда, на язычок колковата. Скажи-ка Клотагорбу, что это мы вернулись. — Он предупреждающе глянул на Джон-Тома. — Кой-какая неудача у нас приключилась, значит. Неудача, говорю, вот и пришлось чуток поторопиться.
— Во, теперь, ей-богу, не врешь, — с надеждой в голосе проговорил мыш, — иначе не приперся бы сюда. Ой, поднапортачил же ты... Хошь пари? Интересно будед поглядеть, как эдо старый жук превратит тебя в человека. — Он поглядел вниз. — Со смеху сдохнешь небось — на даких-до коротких ножках.
— Разве так приветствуют друзей, Пог? Тока не говори больше таких жутких вещей, иначе я, того гляди, в штаны напущу и перед дамой опозорюсь. Мы делали только то, чего нельзя было не делать. Так ведь, парень? — Выдр озабоченно поглядел на Джон-Тома.
С этим заявлением Джон-Том согласился не без внутреннего сопротивления. Возможно, для учителя Мадж не слишком-то склонен к альтруизму, но он ведь старался! Лишь выдра молодой человек в известной мере мог считать другом в этом мире, пусть отношения с Талеей сулили даже большее. Впрочем, он вполне отдавал себе отчет: случись что — выдр куда надежнее, чем Талея.
Однако выкладывать все это Погу смысла не имело.
— Ага, в Линчбени нам пришлось туго. Кроме того, нашлись еще кой-какие причины возвратиться к его чародейству.
— Ну ладно, ладно. Входиде. Дупицы поганые... Опядь, значил, сейчас работенка для Пога найдется. — И он полетел вперед, недовольно бурча себе под нос, словно неисправный мотор.
Джон-Том пропустил вперед Маджа.
— Талея, попридержи язычок. Помни, этот самый Клотагорб и похитил меня из моего мира. Это очень могущественный волшебник, и хотя он проявил по отношению ко мне заботу... даже доброту, старый чародей сейчас весьма озабочен зреющим кризисом, и я сам видел, как он чуть-чуть не испепелил этого мыша.
— Не беспокойся, — отвечала девушка с напряженной улыбкой. — Я знаю, кто он такой и что из себя представляет. Дряхлый старец, у которого хватило ума засесть в свой панцирь и не высовываться. Или ты считаешь меня необразованной деревенщиной? Я знаю и о чем поговаривают, и что рассказывают. Я знаю, кто сейчас в силе, кто чем занят... и с кем. Вот так и я узнала, что именно он испортил тебе жизнь, Джон-Том. — Она нахмурилась. — Ты самый странный чародей из всех, кого я встречала и о ком слыхала... кроме разве что самого Клотагорба. В этом вы друг друга стоите... Понятно, почему он ни с того ни с сего за тебя уцепился.
Сравнение удивило Джон-Тома. Ему и в голову не приходило, что у него и волшебника-черепахи может оказаться нечто общее.
— Это ничего, — с готовностью отозвался он. — Я тоже еще не сталкивался с более забавной мартышкой, чем ты.
— Смотри, чтоб на темной улице чего не вышло, там посмотришь, какая я забавная. — В голосе Талей звучало предупреждение
— В самом деле? Такими забавами я еще на улице не занимался; Интересно попробовать.
Она хотела огрызнуться, но с явной неуверенностью вдруг заспешила вперед.
— Ладно, ладно. — В голосе ее слышалось раздражение... но не только. — Смешной ты, Джон-Том. Я так и не поняла еще, кто ты такой.
«Значит, — подумал он, провожая ее взглядом, — ты не столь безнадежна, как мне показалось».
Удивительно, размышлял Джон-Том, следуя за Талеей, почему это приятная фигурка, обтянутая узким костюмом, способна моментально прогнать из головы все мысли о столь низких материях, как собственное существование? Эх, натура, основные потребности, думал он.
Но чтобы выжить в этом мире, требуется обратиться именно к ним. Не о том ли говорили ему Клотагорб и Мадж, каждый по-своему? Обратившись к природным потребностям, можно хотя бы избежать безумия.
Но только если Талея вдруг не передумает — а она способна на это — и не проткнет ему пузо мечом. От этой мысли пыл Джон-Тома несколько поостыл, уступив место долгосрочному интересу.
Замедлив шаг, он остановился возле нее в главной палате посреди Древа. От Талей пахло духами, само присутствие было утешением для молодого человека в этом чужом мире. Не выйдет — будем друзьями. Еще одно знакомое лицо в этом мире.
Из центральной палаты Пог провел их в рабочую комнату, где они с Маджем еще не были, и повис неподалеку. Все четверо принялись наблюдать за волшебником, неловко возившимся с бутылями и фиалами.
Поглощенный работой чародей не сразу заметил гостей. Выдержав надлежащую паузу, Пог подпорхнул поближе и почтительным тоном обратился к нему.
— Простите за вторжение, Мастер, долько они вернулись.
— А... Что? Кто вернулся? — Клотагорб огляделся. Взгляд волшебника упал на Джон-Тома. — Ох, да... Я помню тебя, мальчик.
— Похоже, уже не очень. — Юноша рассчитывал на более теплый прием.
— Дела, дела, мой мальчик. — Волшебник поднялся с невысокой скамьи и отыскал взглядом серый силуэт Маджа, жавшегося за спиной Джон-Тома. — Рановато явились — вот что. Итак, ленивое злоречивое млекопитающее... что ты скажешь в свое оправдание, несносный болтун? Или же вы решили нанести мне визит вежливости и все у вас идет как по маслу? — В голосе чародея слышалась обманчивая мягкость.
— Дело обстоит не то чтобы, как вы думаете, ваше низкопоклонство, — настаивал выдр. — Я учил юношу тому, как живем мы в Линчбени, но перед нами возникла непредвиденная проблема. Так. И я тут виноват не более, чем он сам. — Большой палец выдра указал в сторону Джон-Тома.
Клотагорб поглядел на рослого юношу.
— Он говорит правду, мой мальчик? Он не подвел меня и хорошо заботился о тебе? Или он и впрямь такой лжец, каким кажется?
