— Вот видишь, мой мальчик, я же говорил!

Но Джон-Том не слушал. Мысли о Талее перенесли его в царство любви. Он думал только о том, как она будет слушать песню, сочиненную для нее человеком, который ее обожает.

Яркий кроваво-красный шар повис в воздухе, разбрасывая вокруг искры, а голос Джон-Тома набирал силу. Клотагорб в волнении замахал лапой. Шар упал на пол и тут же исчез.

Старый чародей облегченно вздохнул и прищурился, ожидая, когда певец умолкнет. Поэтому ветки, которые начали пробиваться из-под опилок, остались поначалу незамеченными. А росли они с устрашающей скоростью.

Джон-Том завершил куплет и гордо глянул на учителя.

— Ну, вы видите? Не о чем беспокоиться. Кое в чем я уже преуспел и теперь могу себя контролировать. Мне кажется, я достиг того уровня, когда могу наколдовать то, что хочу.

Тут выражение его лица немного изменилось, и он с любопытством спросил:

— Забавно! Я не помню, вы сажали что-нибудь около кровати?

Боясь увидеть нечто страшное, Клотагорб тут же перевесился через край ложа и едва не упал. Прямо из пола росли тонкие аккуратные веточки. Пока они смотрели, на этих веточках набухли и раскрылись бутоны нескольких десятков роз сорта «Американская красавица».

— Ну как? — восхищенно воскликнул Джон-Том. — Какая девушка устоит перед такой красотой?

— Пожалуй, — неохотно согласился Клотагорб. — Надо признать, букет у тебя получился премиленький.

Джон-Том вернулся к дуаре.

— Я не спел еще второй куплет. Какой цвет вы выбираете на этот раз? Как насчет ярко-желтого?

Он снова запел, и новый куст появился быстрее, чем его предшественник. Он был раза в два выше и весь усыпан душистыми желтыми цветами.

— Все очень просто! Говорю вам, контроль я уже освоил.

Клотагорб, не отрываясь, смотрел на куст.

— Освоил? Хорошо. Тогда останови его рост.

У Джон-Тома даже челюсть отвисла.

— Что остановить?

— Останови рост этого куста.

— Но я же больше не пою!

— Ты ему об этом скажи.

Клотагорб указал на неукротимо растущие розы.

Не требовалось никакой особенной остроты зрения, чтобы увидеть, как куст продолжает захватывать пространство. Он добрался почти до потолка и, когда ветки наконец уткнулись в него, пошел расти в стороны, выбрасывая все новые отростки и цветы.

— Не волнуйся, сейчас я спою последний куплет, и тогда с ним будет кончено.

Певец принялся за дело. В комнате, наполненной тяжелым ароматом, зазвучали нежные, сладкие слова.

Но на плодовитый куст это не произвело никакого впечатления. Он продолжал расти. Опутав потолок и стены, розы начали заполнять комнату. Ростки пересекались и перепутывались. Некоторые ветки были уже толщиной с березовый ствол. Комната ходила ходуном.

— Хватит! — Клотагорба прижало к изголовью кровати.

Джон-Том попытался пробиться к ближайшей двери, но едва успел увернуться от двух толстенных веток с острыми трехдюймовыми шипами, преградивших ему дорогу.

— Не понимаю, в чем дело. Я же больше не пою!

— Еще бы ты пел!

Клотагорб пытался вытащить один из ящичков, спрятанных у него в панцире.

— Давно надо было смазать. Все заржавело...

Наконец ящичек удалось выдвинуть, и маг стал искать что-то внутри.

— Надо успеть прежде, чем... — бормотал он.

— Прежде чем — что? — поинтересовался совершенно растерявшийся Джон-Том, отступая от надвигающейся ветки, выплюнувшей ему прямо в лицо огромный цветок. От взрыва аромата у юноши закружилась голова.

— Прежде, чем эти проклятые цветочки будут расти прямо из нас! — заорал Клотагорб.

Путь к двери был блокирован, и Джон-Тому пришлось на четвереньках ползти к единственному месту в комнате, свободному от растительности, — кровати Клотагорба.

— Видимо, я перестарался.

— Ну, мой мальчик, твоя наблюдательность и врожденная способность замечать очевидное постоянно изумляют меня.

Маг достал из ящичка в панцире какую-то коробочку, аккуратно его задвинул и только затем открыл коробочку.

— Нашел!

Достав щепотку белого порошка, он наклонился и начал читать заклинание:

Черепах бросил порошок прямо в надвигающиеся шипы. Порошок тут же испарился, а ветки задрожали, остановились и, наконец, поникли и засохли. Теперь со всех сторон их окружала роскошная розовая тюрьма. Джон-Тому показалось, что его сейчас вырвет.

Он попробовал сделать шаг к двери в лабораторию, но понял, что может продвинуться не больше чем на несколько дюймов. Шипы, острые и длинные, как шпаги, прижали его обратно к подушкам. Юноша снова забрался на кровать.

— Извините меня, пожалуйста, — прошептал он упавшим голосом.

Запах роз становился удушающим. Клотагорб вздохнул и отечески потрепал Джон-Тома по плечу.

— Ничего, мой мальчик, все мы бываем порой слишком самоуверенными. В одном ты совершенно прав: это маленькое цветочное подношение, без сомнения, произвело бы на твою даму, окажись она здесь, сильное впечатление. Особенно если бы ее не разорвало в клочки. О твоем колдовстве можно сказать только одно — ты ничего не делаешь понемногу.

Вокруг их маленького убежища на кровати покачивались тысячи роз разнообразных цветов и оттенков.

— Ничего особенно вредного в твоем чародействе нет. Однако, мой мальчик, тебе надо научиться держать в узде свой энтузиазм.

Джон-Том окинул взглядом спальню.

Букет, конечно, впечатляет, но его трудно доставить по назначению.

Тут Клотагорб спрятал голову в панцирь так, что виднелась одна макушка, и сполз с кровати. Он тоже попытался пролезть сквозь густые заросли, но безуспешно. Шипы не могли проколоть толстенную броню, но чародею не хватило сил пробиться сквозь сплетение веток. Пришлось и ему вернуться на кровать.

— Ничего не получается. Я уже не так молод и ловок, как прежде.

— Может, попробовать какое-нибудь заклинание?

Клотагорб лаконично заметил:

— Ты эти джунгли наколдовал, ты их и уничтожь «каким-ни-будь заклинанием».

Джон-Том смущенно сжал руки.

— Мне кажется, не стоит даже пробовать!

Клотагорб от удивления поперхнулся.

— Что? Как ты сказал? Какая скромность! Какое смирение! Вот истинное вознаграждение для меня! Сегодня мы миновали еще один рубеж на пути к обретению мудрости.

Его насмешки были прерваны громким, звучным голосом:

— К вам кто-то пришел.

— Черт возьми, это звонок заговорил, — заворчал волшебник. — За что судьба посылает мне гостей так некстати.

Они терпеливо ждали, сидя на кровати. Через некоторое время откуда-то со стороны входа раздался неуверенный голос:

— Эй, хозяин!

За буйными зарослями с трудом угадывались контуры ученика чародея, стоящего в дверях. Сорбл с утра был почти трезв, что само по себе было уже чудом.

— К вам пришли, хозяин.

Клотагорб поморщился.

— Это мы и без тебя знаем, дурень, и звонок тоже слышали. Кто пришел?

— Он говорит, что проделал д линный путь специально, чтобы доставить нам важное послание, хозяин.

— Да они все так говорят.

— Это ворон, его зовут Пандро, он прибыл из далекого города Квасеквы.

Неожиданно Клотагорб заинтересовался.

— Квасеква, говоришь? Давненько не получал я известий из тех мест. Припоминаю, там был один молодой, но подающий надежды волшебник по имени Оплод. Он тогда только начинал свою деятельность.

— Именно от него и прибыл гонец! — воскликнул Сорбл. — Пандро говорит, что это очень срочно.

— Да, Оплод. Именно так его звали, хоть я и не уверен — память уже не та. Нужно с ним встретиться.

Тут чародей вдруг нахмурился.

— Я надеюсь, ты не предложил ему ничего крепче фруктового сока?