— Теперь понятно, шеф, куда они намылились. В Кранкуларн? Потому и сперли карту.

— Но для чего? — Розарык недоумевающе покачала головой. — Почему они не захотели идти вместе с нами?

— Господи, милашка, да ты такая же бестолковая, как и он. Неужто до вас обоих еще не дошло? Яльвар — деляга. Он задумал скупить все запасы лекарства, а потом отправиться к его волшебной милости и заломить бешеную цену. И Клот согласится, потому как иначе ему придется отбросить коньки. — Выдр посмотрел на Джон-Тома. — Кореш, мы напрасно доверяли старому пердуну. В благодарность он нагнулся и набздел нам прямо в рожи.

— Ну, насчет Яльвара, может, ты и прав, — с горечью промямлил Джон-Том, — но чтобы Глупость...

— А почему бы и нет, парень? Или ты думаешь, она в тебя втрескалась? Да ей такое пришлось пережить... Разве можно осуждать девчонку за то, что она решила маленько позаботиться о себе?

— Но ведь о ней заботились мы! Хорошо заботились!

Мадж пожал плечами.

— Выходит, не очень хорошо. Я ж говорю: старикашка черт-те чего мог ей наобещать в награду за помощь.

— И как тепехь быть, Джон-Том? — мягко спросила Розарык.

— Не назад же поворачивать... Можно было бы вернуться в волшебную деревню за другой картой, но на это уйдут недели. Если Мадж прав в своих подозрениях, времени терять нельзя, иначе Яльвар и Глупость наверняка доберутся до лекарства раньше нас. Ничего. Я успел очень внимательно изучить карту и многое запомнил.

— Мура это все, кореш. — Мадж наклонился и чуть не ткнулся носом в землю, а когда выпрямился, у него топорщились усы. — Осталось бы хоть чуточку запаха, а уж выдра унюхает его и на суше, и на воде, вот так. А этот след — крепкий, как от шлюхи в течке. Пока нет дождя, мы с него не собьемся. А впереди — пустыня, и если не будем считать ворон, запросто догоним чертовых ренегатов.

— Я с тобой, мой сахахный. Джон-Том, не вешай нос.

— А я и не думал вешать, Розарык. Я думал о том, как мы с ними поступим, когда догоним.

— Главное — догнать! — Она наклонилась к нему и обнажила ослепительно белые клыки. — А уж остальное пхедоставь мне.

— Розарык, я не уверен, что ты обойдешься с ними галантно... — Хоть Джон-Тома и провели, мысль о Глупости в лапах тигрицы ничуть его не утешила.

— Джон-Том, любой мой поступок соответствует кодексу чести, котохый свято соблюдается на моей ходине, — произнесла тигрица ледяным тоном. Затем нахмурилась — у нее возникло подозрение. — Только не говохи, что все еще питаешь симпатии к маленькой стехве.

Юноша надел котомку.

— У нас еще нет доказательств, что она ушла с Яльваром добровольно. А вдруг он ее заставил?

Мадж уже ждал на краю бивуака — ему не терпелось пуститься в погоню.

— Ну, пошли же, чувак! Даже если тебе наплевать на возраст, вспомни хотя бы, что девчонка крупнее и сильнее старого хорька. И вполне могла заорать.

— Необязательно. Например, если Яльвар приставил нож к ее горлу. Да, я согласен: все выглядит так, будто она ушла по своей охоте. Но мы не можем обвинять ее, пока не получим неопровержимых улик. Не пойман — не вор.

Мадж сплюнул.

— Еще одна благоглупость твоего мира?

— Не только моего, — возразил Джон-Том. — Это вселенский трюизм.

— Моя вселенная, приятель, о нем и слыхом не слыхивала.

Розарык оставила спорящих и пошла впереди, то отыскивая на тропинке следы, то высматривая в зарослях признаки засады. Время от времени Мадж обгонял ее и тыкался носом в землю. Иногда следы беглецов исчезали под проточной водой или смешивались со следами других существ, но ничто не могло сбить Маджа с толку.

— Похоже, они смазали пятки, как только мы все задрыхли, — заключил выдр после полудня. — Опережают нас часов на шесть, а то и поболе.

— Догоним. — Джон-Том шел широким, легким, размеренным шагом.

— А может, хорек не так уж стар, как прикидывался? — предположил Мадж.

— Все равно догоним.

Но и на следующий день они не догнали девушку и хорька.

До позднего вечера они шли за тигрицей, пока накопившиеся ушибы и царапины не вынудили Джон-Тома объявить привал.

Спали они беспокойно и еще до рассвета двинулись дальше. Во второй половине дня последние деревья сменились чахлым кустарником и голыми камнями. Впереди широкая, чуть всхолмленная желто-коричневая равнина переливалась в чистейшую гипсовую белизну, простершуюся от горизонта к горизонту. Пустыня лежала довольно высоко над уровнем океана, и потому жара В ней была не смертельна, а всего лишь изнурительна. Стоял мертвый штиль, и тонкий покров песка хранил отчетливые следы Яльвара и Глупости.

И это было хорошо, поскольку песок намного хуже удерживал запах, чем сырая почва, и Маджу было все труднее отличать его от запахов обитателей пустыни.

— Кореш, надеюсь, ты неплохо запомнил карту.

— Это Полновременная пустыня, если не ошибаюсь.

Мадж нахмурился.

— Я думал, пустыни бывают только безвременные.

— Не смотри на меня так, не я придумал это название. — Джон-Том показал за низкие дюны. — Воду мы найдем наверняка только в центре пустыни, в городе Красный Камень. Пустыня не очень широка, но все равно сумеет прикончить нас, если собьемся с пути.

— Да, парень, умеешь ты успокаивать. — Выдр поглядел на Розарык. — Эй, длиннохвостая, друзей наших не видать?

Сверхъестественно зоркий взгляд тигрицы обшарил горизонт.

— Никого и ничего. Один песок.

— А, черт! Вы как сговорились. — Мадж вытряхнул песок из сапога.

К утру оставленные позади горы превратились в бугры. Напрасно Джон-Том высматривал вокруг зелень и влагу. Неужели эта земля абсолютно бесплодна? Даже зачуханный кактус порадовал бы глаз.

Они не увидели ничего. Конечно, из этого не следовало, что Полновременная пустыня необитаема. Но жизнь, если и была, не спешила поставить об этом в известность трио путешественников.

Юноше постоянно казалось, что за следующим барханом он увидит Яльвара и Глупость. Но не тут-то было. Ни в тот день, ни в следующий.

На третий день Мадж предложил спутникам остановиться и опустился на колени.

— Ну-ка, ну-ка! Ты заметил?

— Что заметил? — По лицу Джон-Тома струился пот, а в душе царило отчаяние, вызванное не только безуспешностью поисков, но и мучительной жарой.

Мадж хлопнул лапой по песку.

— Этот песочек. Приглядись-ка.

Джон-Том упал на колени. Вначале он ничего особенного не увидел. Вдруг из-под пальцев Маджа выползла песчинка, потом вторая, третья. Они двигались на восток.

Лапа Маджа их не шевелила. Не делал этого и ветер. Ветра не было вовсе.

Пока одиночные песчинки выбирались из-под мизинца выдра, возле большого пальца воздвигался маленький вал. Песок совершенно самостоятельно перемещался в субширотном направлении.

Джон-Том положил ладонь на горячую поверхность, увидел тот же феномен и ощутил, как на затылке вздыбились волосы.

— Ползучки хреновы, — пробормотал выдр, вставая и отряхивая лапы.

— Какое-нибудь подземное смещение, — предположил Джон-Том. — Или под песком кто-то живой.

Последняя гипотеза показалась неприятной, и он поспешил ее отвергнуть. Пока у них не было никаких доказательств, что эта страна обитаема.

— Это еще не все. — Мадж показал назад. — Видишь тот холм? Вон тот, мы вчера через него перешли. Чертовски забавно, верно?

Джон-Том и Розарык напрягли зрение, чтобы рассмотреть пейзаж дальней родственницы Серенгети[65].

— Теперь он ниже.

— Так это ж естественно, Мадж. Мы отошли от него, вот он и уменьшился.

Выдр упрямо покачал головой.

— Чертовски быстро уменьшился, кореш. — Мадж надел котомку и двинулся дальше. — И вот еще что. Вам не показалось, что мы топаем вниз по склону?

Джон-Том не пытался скрыть замешательства. Взмахом руки он указал на западный горизонт.

— О чем ты говоришь? Мы на ровной земле.

— Я — не на ровной. — Выдр напряг мозги, чтобы передать ощущения словами. — Чтой-то тут не так, шеф. Нюхом чую.