— Я могу потребовать от нее ответа в письменном виде.

— Слушай-ка, Нику, эта девица вроде принцессы на горошине, да сверх того еще и злющая. Ты и сам в этом убедишься. Если она начнет ссылаться на закон и спрашивать, на каком таком основании ты ворвался в ее дом, ты вот что ей ответь: «Вы были официально приглашены в милицию и не соблаговолили явиться, вот нам ничего не оставалось, как прийти к вам домой».

Поварэ усмехается:

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе…

— Слушай, Поварэ, а ты, оказывается, в полном порядке в смысле культурного уровня!

— А как же иначе, ежели ты — мой главный учитель и воспитатель! Я возьму с собой Рышкану, — решает Поварэ, убирая со своего стола бумаги.

Я отдаю ему металлическую коробку.

— Если ты не найдешь ее дома — дождись, — напутствую я друга, — думаю, что к десяти-то она уж наверняка вернется.

— Не забудь поставить об этом в известность шефа.

— Можешь не беспокоиться. От Петронелы Ставру мне нужно лишь одно: «да» или «нет». Если она согласится дать ответ в письменном виде, тем лучше. Звони мне либо сюда, либо домой.

Поварэ берет обернутую в бумагу коробку и уходит. Я остаюсь один в кабинете. На улице к вечеру машин стало меньше — в окно слышно, как шуршат шины по асфальту.

Я вспоминаю о Лили, и на меня накатывает негодование. Она-то теперь со своим «музыковедом» наслаждается музыкой, а я… Чтобы унять возмущение, я снова принимаюсь за заметки Поварэ по поводу валютчиков. Его почерк кого хочешь выведет из себя! В итоге я решаю, что гораздо продуктивнее было бы мне самому поговорить с майором Стелианом из отдела борьбы со спекуляцией и услышать от него, что там у них известно насчет Тудорела Паскару, валютчика и наследника, как выяснилось, сразу двух имуществ. Сказано — сделано. Я звоню майору по телефону, он оказывается на месте — нет-нет, а иногда и мне улыбается удача. «Заходите, — соглашается он, — у меня как раз выдалось несколько свободных минут, по-болтаем.

В его кабинете так накурено, что хоть топор вешай.

— Я знаю, что вас интересует Тудорел Паскару, по кличке Виски, — берет он быка за рога. — Он и по вашим делам проходит?.. — Майор не удерживается, называет вещи своими непечатными именами. — Ничего, дождется, паразит, возьму я его за жабры!

Майор Стелиан мал ростом, но крепко сложен, всему управлению известно, что он каждый день не меньше часа проводит в бассейне.

Присаживаемся к столу, и я пересказываю ему, каким образом семья Паскару оказалась в поле пашей деятельности. Майор в курсе истории с наследством старика Лукача, знает кое-что и о смерти Кристиана.

— Мне приходилось иметь дело с различными подонками и сволочами, но такого, как этот, поискать надо, — делится со мною майор. — Умен, хитер, изобретателен. Замешан бог знает в каких делишках, а схватить его за руку пока не могу. Всякий раз проходит у меня меж пальцев. Вы бы только посмотрели на него!.. — Майор Стелиан не надолго задумывается, затем продолжает: — Не думайте, что он хиппует, одевается, как бродяга, ничуть не бывало! Глядишь на него и руками разводишь — элегантный, подтянутый, аккуратно подстриженный, так и кажется, что он всем своим видом бросает вызов вкусам ребят его поколения — патлатых, бородатых, нечесаных. По виду можно подумать, что он какой-нибудь западный «фирмач», приехавший к нам заключать миллионные контракты. Один из этих пяти, которых мы уже взяли, Боб Миклеску, в своих показаниях черным по белому написал, что именно Тудорел Паскару — руководитель, «мозг» всей компании. Я уж подумал — все, поймалась пташка! Finita la commedia

[1]

. Ан нет — опять ускользнул!

— Улик было недостаточно?

— Именно! Если не считать того, что показал Миклеску. Ведь остальные четверо отрицают, что над ними был кто-то главный. Когда я им устроил очную ставку, Фунту Стерлингов с Виски, Миклеску отказался от своих показаний, мотивируя это тем, что ошибся и никогда в жизни не имел дела с Паскару… Черт бы побрал этого Паскару!..

В таком случае на чем он основывался, «ошибаясь» в своих первоначальных показаниях?

— На том, что, дескать, однажды он, Боб Миклеску, находясь в баре «Атене-Палас», увидел за соседним столиком Виски вместе с каким-то иностранцем и с девицей, личность которой так и не удалось установить. Через несколько дней связной между «мозгом» шайки и остальными ее членами…

— Значит, у них был еще и курьер?!

Майор утвердительно кивает головой. Слушая его, я не могу не подивиться самообладанию, с которым он в конце длинного и утомительного рабочего дня терпеливо делится со мной этими наверняка набившими ему оскомину сведениями.

— Да, у них была разработана целая система связи. К сожалению, курьер — некий Мирчуликэ Гимпу по кличке Помпеи — бесследно исчез около месяца назад. Объявлен розыск. Ну так вот, этот самый Мирчуликэ сообщил Бобу следующее: второго июля в девять тридцать «фиат-1300» с итальянским номером остановится около собора святого Иосифа. И ему, то есть Бобу, следует там быть в это время. Когда владелец машины выйдет из собора, Боб должен подойти к нему и спросить по-итальянски: «Вы итальянец?», на что итальянец должен ему ответить: «Нет, я румын». Их встреча именно так и протекала. После чего иностранец пригласил Боба сесть в машину и там передал ему пачку фальшивых долларов. Но не это должно вас интересовать, а то, что в итальянце с машиной Боб признал того самого иностранца, которого видел вместе с Паскару в «Атене-Палас». Это его и натолкнуло на вывод, что именно Виски и есть «мозг» всей шайки. Занятно, не так аи?

— Занятно? Не очень…

— Вся беда в том, что нет у нас никаких улик против него, — вздыхает майор и вытирает ладонью пот со лба. — И Тудорел ваш как вел эту свою роскошную жизнь, так и теперь живет паразит паразитом. Нисколько не изменил своих всегдашних привычек. Такое впечатление, что его даже не встревожил арест остальных пяти. Каждый вечер он просиживает до полуночи за своим столиком в «Атене-Палас» и в ус себе не дует.

— С какой-нибудь девицей?

— Постоянной? Нет. Но за его столом, как, наверное, и в его постели, девицы меняются одна за другой без передышки. Некоторые из этих шлюх поделились с нами своими впечатлениями — провести даже одну ночь с Виски, считается среди них большой удачей: он щедр, денег у него куры не клюют, к тому же умеет быть галантным. Живет именно так, как мечтал когда-то жить его папаша.

Я заслушался майора и, честно говоря, почти забыл, что именно меня интересует в связи с Тудорелом Паскару.

— Но этим подонкам еще и дьявольски везет! — Майор ударяет в сердцах ладонью по колену. — Казалось бы, такой образ жизни должен был вконец разорить Паскару, так нет же, ему еще и дядино наследство приваливает! Нет, ты скажи мне, капитан, есть на свете справедливость?

Он встает. Я понимаю, что время, отведенное для нашей беседы, вышло. Поднимаюсь и я и, прощаясь, говорю:

— Мне с этим типом тоже надо бы поболтать. Как вы думаете, сегодня вечером я застану его в «Атене-Палас»?

— Наверняка!

— Ну что ж, стало быть, еще сегодня вечером я увижу его физиономию.

— Поделитесь со мной своими впечатлениями.

Он провожает меня до дверей, мы пожимаем друг другу руки, и тут я вспоминаю:

— Это дело валютчиков никак не связано с наркотиками?

— Нет. С полной гарантией.

Я благодарю его и ухожу. Еще на подходе к своему кабинету слышу, как разрывается там телефон. Влетаю к себе, хватаю трубку.

— Где тебя черти носят?! — кричит Поварэ, да так, что мои барабанные перепонки того гляди лопнут. — Я телефон оборвал! Докладываю: нашей красавицы до сих пор нет дома. И ночью тоже не будет.

— Откуда ты узнал? — спрашиваю я, удивленный категорическим тоном моего соратника. — Неужто она предпочла общество Лукреции Будеску?

— Она оставила в дверях записку следующего содержания: «Джо! Не жди меня. Я уехала на всю ночь!» — объясняет мне Поварэ. — Этот Джо — какой-нибудь американец, как ты считаешь?