— Нет, — засмеялся я. — Я уже взрослый и знаю, что в жизни есть кое-что получше этого дерьма!

— Секс, да?! — полюбопытствовал очкарик.

Не смущаясь я ответил:

— И секс тоже. Только если в вашем возрасте начать колоться, ни до какого секса вы уже не доживете. Так за уколом только к Вене?

— Ну, да! — это сказал тот, что повыше. — Только Веня не так делает. Сначала он всем бесплатно предлагает укольчик, а потом, когда уже хочется еще, продает таблетки. Они такого кайфа, как героин не дают и поэтому их много нужно!

— Откуда ты такой знающий? — поинтересовался я.

— А у него, — пояснил черноглазый, потому что высокий мальчик отвечать не собирался, — брат от наркотиков в психушку попал. Но он же долго наркоманил, да?

— Ага, — нехотя ответил высокий. — Он и торговал... Теперь маму от горшка не отличает. Передозировка и мозги все умерли.

— Сочувствую, — сказал я. — А брат тоже у Вени покупал?

— Нет, ты чо! Он у самого Сивого брал.

— А Сивый кто?

— А вы из милиции? — у очкарика глаза за стеклами стали совсем большими. Я растерялся: слишком много вопросов задаю, а зачем — не объясняю. Ребята могут где-нибудь проболтаться и меня вычислят. В то время у меня не было привычки машинально придумывать легенду, но я напрягся и выдал:

— Просто спрашиваю, потому что у меня племянник вашего возраста. Не хочу, чтобы и он на наркотики подсел.

— А что вы сделаете! — по-взрослому безнадежно махнул рукой брат наркомана. — Если сам ваш племянник не откажется, то никто его не остановит.

Пора было теряться в толпе. В принципе, ниточку я уже поймал. Надо было только еще кое-что уточнить.

— Ладно парни, — сказал я, — держитесь!

Они улыбнулись мне так открыто и приветливо, что у меня даже в сердце что-то ёкнуло. Те, которых вынесли, тоже наверное, так улыбались.

Я стал медленно продвигаться внутри скопища людей. Все они были соседями, большинство между собой знакомы и поэтому разговоры не смолкали. Мои локаторы успели уловить кучу всякой информации. С удивлением я заметил, что взрослые высказывали совсем другие версии происшедшего. Среди них были и весьма примечательные по глупости:

— Грибами отравились...

— Врачи виноваты! У Тольки и Генки аллергия на «чупа-чупсы» была, а они и не догадались!

— Мать виновата, а не врачи! Дрянью из пакетов детей накормила, а теперь рыдает, дура!

— Да с балкона они прыгали, потом их домой снова занесли, пытались реанимацию делать!

Версия об отравлении некачественными продуктами превалировала. Вдруг все смолкли и повернули голову к подъезду. Я тоже посмотрел туда и увидел как со ступенек спускаются трое взрослых. Они шли одни по этой лестнице вниз и было в этом их схождении что-то символическое. Им еще раз придется пройти вот так, втроем, когда они будут хоронить своих детей.

Это были две женщины и мужчина. Он был молод, на вид лет тридцати, и очень бледен, бледен до синевы. Его волосы трепал легкий ветерок, на его плече повисла такая же молодая стройная женщина, а он словно окаменел, одеревенел и превратился в шагающую статую. Его жена рыдала навзрыд, растирая и почти раздирая лицо руками. Наверное, она плакала уже не первый час, потому что глаза совсем опухли. Рядом с парой по лестнице шла женщина постарше. Ее лицо было залито слезами, но она будто и не замечала этого, а все время жестикулировала и что-то говорила. Казалось, она пыталась объяснить себе случившееся, но не могла и повторяла доводы снова и снова.

Смотреть на них было совсем невыносимо. Кое-кто из женщин, собравшихся вокруг, заплакал и запричитал и я позавидовал такой обоснованной полом возможности. Мне рыдать нельзя. Зато мне можно действовать.

Отвернувшись от убитых горем родителей, я вдруг заметил, что один из санитаров мне очень хорошо знаком. Дело в том, что я работал в те времена в фирме, занимавшейся поставкой медицинского оборудования. У нас было все, начиная от аппарата для сканирования мозга и заканчивая клизмами. Я работал с клиентами, выписывая счета и выдавая заказанное оборудование. И не далее как вчера именно этот санитар приезжал ко мне за градусниками. Он был довольно молод и неопытен, поэтому где-то потерял доверенность на получение товара. Когда я сказал, что без доверенности я не имею права выдать ему эти несчастные градусники, он ужасно расстроился. Главный будет орать на него за потерю времени и документа тоже. Тогда я сжалился. Чего уж там! Подумаешь, десять градусников! Пусть возьмет их без доверенности, а новую бумажку потихоньку от главного справит в бухгалтерии и завезет мне как-нибудь по дороге! Парень обрадовался несказанно. Кстати, доверенность он еще не привез, так что был и повод подойти к нему.

— Здравствуйте, — сказал я санитару. Он поднял глаза от папки, где карябал свои медицинские загогулины.

— А-а! Здрасьте! Вы тоже тут?

— Да на работу шел и вдруг вас увидел, — сказал я с улыбкой. — Что это тут такое? Прямо митинг собрался!

— Да, — он тоже улыбнулся рассеяно, но тут же его улыбка поблекла. — Мальчишки таблеток наглотались. Если бы родители раньше увидели — можно было бы спасти! Их только утром нашли. Стали будить, а они не просыпаются. Тогда нас вызвали. Наркота, какая-то... Пока точно не знаем.

— Ой, вот ужас, — я сделал вид, будто не знал ничего. — Они уже с малого возраста колются!

— Да нет, — возразил он уверенно. — Это не уколы. Следов нет и заблевано все вокруг. И как только родители не слышали! Они же за стенкой умирали! Вон мать того, что был в гостях, — санитар указал на жестикулирующую женщину. — Кажется, с ней будут проблемы! Пойду, врач меня уже зовет.

Я кивнул. Моему собеседнику и вправду махала рукой толстая тетка в белом халате, подзывая к себе. Отойдя на пару шагов, парень обернулся и сказал мне:

— Доверенность завтра принесу! Мне уже бухгалтер пообещала.

Я чуть не спросил, какая еще доверенность? Но опомнился и снова деловито кивнул ему.

Надо было идти на работу. Я еще раз оглянулся на машины «Скорой помощи» и ушел прочь.

Весь день прошел в раздумьях. С одной стороны, впечатление от утренних событий было необыкновенно тягостным. Но надо ли мне вмешиваться? Как оказалось, мальчишки все-таки приврали мне насчет героина. Может и до торговца наркотиками добраться не так легко, как они говорили? И все-таки, нет ничего сложного чтобы найти его, а значит, милиция найдет негодяя и он сядет в тюрьму. Правда какое-то куцее получится наказание, сколько бы ему не дали. Однако, утешал я себя, есть закон, он определяет меру наказания. Это продуманная и апробированная система борьбы с правонарушениями...

Бла-бла-бла!

Я уговорил себя пока воздержаться от решительных действий. Тем более, что мне надо было работать. Я только чуть-чуть сунул свой любопытный нос в дела парня, который торгует наркотиками в школе. Нет, не только торгует, а еще и втягивает в самоубийство все новых детей. В перерыв не пошел обедать в буфет на первом этаже, а съездил к школе и немного задержался там. Точнее не там, конечно, а на втором этаже первого подъезда дома, стоящего прямо за школой. Оттуда было чудесно видно, особенно если у вас приличная оптика, все поле деятельности Вени.

Для себя решил приходить сюда пару раз в неделю, пока не наступит тот день, когда Веню арестуют. Хорошо бы у меня на глазах! Весь месяц, два, а иногда и три раза в неделю я приезжал во двор за школой. У меня на глазах к Вене подходили все новые мальчишки и девчонки. Он давал им какие-то белые пакетики, совсем маленькие, а потом они исчезали. И если возвращались, то уже с деньгами за новой дозой. За время моего дежурства шестеро детей стали наркоманами, а я ничего не предпринимал! Где же милиция? Где все эти серьезные ребята с буграми в области подмышек их кожаных пиджаков? Почему они не приходят сюда, не берут Веню с поличным, не суют его мордой в асфальт и не украшают хромированными браслетами его запястья в грязных цыпках?

А что, если его «пасут», рассчитывая через Веню добраться до более крупной рыбки? Но неужели за целый месяц он ни разу не встречался со своими поставщиками? Быть такого не может! У него каждые три дня новая партия, я точно знаю. Вычислил по его поведению. Сначала, когда закрома ломились, Веня доставал «товар» из-за пазухи очень быстро, потом, по мере опустения запасов, искал пакетики дольше, а когда партия истощалась совсем — подолгу рылся в карманах пока новый клиент ждал своей дозы. На следующий день запасы пополнялись. Вряд ли Веня приносил наркотики из дома, слишком он мелкая сошка, чтобы ему доверили крупную партию «под реализацию». Купить много «товара» он тоже не мог, потому что больших денег у него не было.