Оглядевшись по сторонам, Тревайз понял, что Пелорат прав.

— Думаю, должно быть несколько выходов на поверхность, — сказал он, — и нам не обязательно искать именно тот, через который мы вошли.

— Но мы не знаем, где другие выходы. Как же мы найдём их?

Тревайз вновь повернулся к Блисс:

— Можешь ли ты при помощи своих ментальных способностей помочь нам найти выход?

— Роботы повсюду бездействуют. Я чую прямо над нами какой-то тихий шелест. Это что-то живое, но не обладающее разумом. Однако это всего лишь доказательство, что поверхность планеты наверху, а это мы и так знаем.

— Ну, тогда нам остаётся только искать выход, — вздохнул Тревайз.

— Наугад? — ужаснулся Пелорат. — Так нам никогда не удастся выбраться.

— Удастся, Джен, — сказал Тревайз. — Если мы будем искать, то появится пусть и небольшой, но шанс. Что ещё остаётся? Оставаться здесь? Тогда уж нам точно никогда не выбраться. Пошли. Маленький шанс всё-таки лучше, чем ничего.

— Подождите, — сказала Блисс. — Я что-то чувствую.

— Что?

— Сознание.

— Разумного существа?

— Да. Но не очень развитого, похоже. Правда, кое-что я чувствую очень отчётливо.

— Что? — с трудом сдерживаясь, спросил Тревайз.

— Страх! Невыносимый страх! — прошептала Блисс.

Тревайз обескураженно огляделся. Он знал, как они сюда вошли, но не надеялся, что вспомнит проделанный путь. Он ведь не обращал внимания на повороты и извивы коридоров. Кто мог подумать, что им придётся возвращаться одним, без посторонней помощи и почти в полной темноте?

— Думаешь, тебе удастся оживить машину, Блисс? — спросил Тревайз.

— Уверена, что удастся, но я не умею управлять ею.

— Наверное, Бандер управлял ею мысленно, — заметил Пелорат. — Я видел — он ни к чему не прикасался, пока мы ехали.

— Да, — согласилась Блисс, — он делал это мысленно, Пел, — но как? Но даже если бы он вел машину руками, нам это не помогло бы. Ведь я не знаю, как пользоваться механизмом управления.

— Ты можешь попытаться, — возразил Тревайз.

— Если я попытаюсь, мне придётся целиком отдаться этому занятию, и тогда я вряд ли смогу поддерживать освещение. В темноте от машины толку не будет, даже если я научусь управлять ею.

— Значит, мы должны идти пешком?

— Боюсь, что так.

Тревайз вгляделся в густую непроницаемую тьму, лежащую сразу за кругом тусклого света. Он не услышал и не увидел ничего.

— Блисс, ты всё ещё чувствуешь чей-то страх?

— Да.

— Можешь сказать, где это? Можешь привести нас туда?

— Ментальное чувство идет по прямой. Мысленные волны не ослабляются обычной материей, так что я могу сказать точно. Ощущение исходит оттуда. — Она указала на светящееся на стене пятнышко и добавила: — Но мы не можем пройти сквозь стену. Лучшее, что мы можем сделать, — пойти по коридору и попытаться найти ход, ведущий приблизительно в направлении источника ощущения. Короче, мы должны сыграть в «горячо — холодно».

— Тогда пошли скорее.

— Постой, Голан, — Пелорат покачал головой. — Мы действительно хотим найти это существо, кем бы оно ни было? Если оно испугано, может статься, что у нас тоже появится причина для страха.

— У нас нет выбора, Джен. — Тревайз нетерпеливо мотнул головой. — Это разум. Испуган его владелец или нет, он может — или будет вынужден — показать нам путь наверх.

— И что же, мы так и бросим Бандера здесь? — растерянно спросил Пелорат.

— Послушай, Джен, — сказал Тревайз, схватив друга за локоть, — у нас нет выбора. Пройдёт время, и какой-нибудь солярианин оживит здесь всё. Роботы найдут Бандера и позаботятся о нём — искренне надеюсь, что это случится не раньше, чем мы окажемся далеко отсюда — и в безопасности.

Тревайз предоставил Блисс самой выбирать дорогу. Рядом с ней свет разгорался ярче, а она останавливалась перед каждой дверью, перед каждым разветвлением коридора, пытаясь отыскать дорогу к тому месту, откуда исходил страх. Порой она входила в дверь, поворачивала за угол, а потом снова возвращалась и опять искала дорогу, и Тревайз не в силах был помочь ей.

Каждый раз, когда Блисс уверенно шагала в том или ином направлении, свет двигался впереди неё. Тревайз заметил, что он казался теперь намного ярче — то ли потому, что глаза привыкли к полумраку, то ли потому, что Блисс лучше научилась управлять преобразованием энергии. Проходя мимо металлического стержня, уходящего вниз, в недра планеты, Блисс положила на него руку — и свет стал намного ярче. Явно довольная собой, она кивнула.

Всё казалось незнакомым. Похоже, они шли по той части запутанного подземного лабиринта, в которой ещё не были.

Тревайз пытался обнаружить коридоры, ведущие вверх, и поглядывал на потолки в поисках потайного люка. Однако ничего подобного им не встречалось, и неизвестно кому принадлежащий испуганный разум оставался их единственной надеждой на спасение.

Все трое молчали. Тишину нарушал лишь звук шагов; они шли и шли сквозь мрак в круге тусклого света, сквозь смерть, — здесь всё было мертво, кроме них самих. Порой они различали во мраке призрачные фигуры, замершие сидя и стоя. Один робот лежал на боку. Руки и ноги его были странно скрючены. Потерял равновесие, подумал Тревайз, когда прекратилась подача энергии, и упал. Бандер, живой или мертвый, уже не мог влиять на силу притяжения. Наверное, во всём огромном поместье Бандера роботы стояли и валялись в бездействии, и скоро это будет замечено.

А может, и не будет, внезапно подумал Тревайз. О том, что кто-то из них должен скоро умереть от старости и физического истощения, соляриане наверняка знали заранее. И вся планета была обеспокоена и готова к этому событию. Бандер же умер внезапно, в самом расцвете сил. Кто мог знать об этом, ожидать этого? Кто мог заметить, что в поместье прекратилась всякая жизнь?

Нет. Нет. Тревайз отмел оптимистическое убаюкивание — оно могло привести к ненужной самоуверенности. Соляриане могут заметить полное отсутствие активности в поместье Бандера и быстро принять соответствующие меры. Все они слишком заинтересованы в успешном функционировании поместья и вряд ли останутся равнодушными, заметив неладное.

— Вентиляция отключилась, — тоскливо пробормотал Пелорат. — Такое место обязательно должно вентилироваться, Бандер обеспечивал это своей энергией. Теперь всё остановилось.

— Ничего страшного, Джен, — отозвался Тревайз. — Здесь, в пустом подземелье, воздуха хватит не на один год.

— Всё равно. Психологически невыносимо.

— Пожалуйста, Джен, не хватало тебе ещё заболеть клаустрофобией. Блисс, мы хоть немного продвинулись к цели?

— Значительно, Тревайз. Ощущение сильнее, и я уточнила расположение источника.

Блисс шла вперёд всё уверенней и реже задерживалась по пути.

— Здесь! Здесь! — воскликнула она наконец. — Я очень хорошо чувствую!

— Теперь и я чувствую. Точнее — слышу, — сухо заметил Тревайз.

Все трое остановились и безотчётно затаили дыхание. Стал слышен тихий плач, прерываемый всхлипами.

Они вошли в большую комнату и, когда стало светлее, увидели, что она, в отличие от всех прежде виденных, богато и броско обставлена.

В центре комнаты стоял робот. Он немного наклонился вперёд, вытянув руки, словно хотел кого-то обнять.

Из-за робота послышался шелест одежды. Выглянул чей-то круглый, испуганный глаз. Душераздирающие рыдания звучали, не прекращаясь.

Тревайз направился было к роботу, но стоило ему приблизиться, как сбоку с пронзительным криком выскочила маленькая фигурка. Существо споткнулось, упало, закрыло глаза и, продолжая кричать, стало колотить по полу ногами, словно отбиваясь от кого-то.

— Это ребенок! — воскликнула Блисс, но это и так было ясно.

Тревайз, поражённый до глубины души, отшатнулся. Что здесь мог делать ребенок? Бандер так гордился своим абсолютным уединением, так пекся об этом…