Выбор в пользу Геи давал возможность выиграть время, корректировать события или даже придавать им обратное течение в случае, если бы решение моё оказалось ошибочным.

Седые брови Дома слегка приподнялись. Глубоким, грудным баритоном он спросил:

— Ты всё-таки сомневаешься в верности своего решения?

— Не то чтобы сомневаюсь, но, чтобы убедиться окончательно, мне нужно кое-что сделать. Я хочу посетить Землю, если удастся её отыскать.

— Если ты хочешь нас покинуть, мы не вправе тебя задерживать, Трев…

— Я не подарок для вашего мира.

— Пел тоже, но он остаётся, и мы рады предложить тебе остаться. Но скажи мне, зачем ты хочешь попасть на Землю?

— Думаю, ты понимаешь зачем.

— Нет.

— Вы не всё рассказали мне, Дом. И ты, и остальные. Может быть, у вас есть на то причины, но мне хотелось, чтобы таких причин не было.

— Не понимаю, о чём ты.

— Видишь ли, Дом, в то время, когда я должен был принять решение, я с помощью моего компьютера на краткий миг как на ладони увидел сознания всех, кто был рядом, — Мэра Бранно, Оратора Гендибаля, Нови. За считаные мгновения мне открылось многое — ну, например, вся цепочка манипуляций Геи в отношении Трентора через Нови, то есть как было подстроено, что Гендибаль отправился к Гее.

— Да?

— Я увидел в сознании Гендибаля мысль, которая поразила меня: это касалось пропажи всех источников информации о Земле из Галактической Библиотеки.

— Они пропали?

— Да. Поэтому мне и показалось, что это очень важно. Настолько важно, что нужно, чтобы об этом не знала не только Вторая Академия, но и я. И уж если на меня свалилась ответственность за выбор в пользу Галаксии, я не собираюсь соглашаться на добровольное неведение. Так скажи мне, для чего понадобилось скрывать знания о Земле?

Дом торжественно проговорил:

— Трев, Гея к этой пропаже никакого отношения не имеет. Мы ничего об этом не знаем.

— Вы тут ни при чем?

— Абсолютно ни при чем.

Тревайз глубоко задумался, нахмурился, облизнув высохшие губы.

— Чьих же рук это дело в таком случае? — растерянно спросил он.

— Не знаю. И цели не понимаю.

Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова, и наконец Дом сказал:

— Ты прав. Нам казалось, что найден окончательный ответ, однако, пока этот вопрос висит в воздухе, покоя не будет… Прошу тебя, побудь у нас немного, давай подумаем, что можно сделать. А потом ты сможешь улететь, получив от нас всю помощь, какая тебе потребуется.

— Благодарю, — улыбнулся Тревайз.

1 августа 1941 года, когда мне исполнился двадцать один год, я заканчивал химфак Колумбийского университета и уже три года профессионально писал научную фантастику. Я торопился встретиться с Джоном Кэмпбеллом, редактором «Astounding», которому к тому времени уже продал пять рассказов. Я спешил поведать ему о новой идее, которая у меня появилась.

Она состояла в том, чтобы написать историю будущего; рассказать о падении Галактической Империи. Мой энтузиазм, должно быть, оказался настолько захватывающим, что Кэмпбелл пришел в такое же возбуждение, как и я. Он уже не соглашался, чтобы я написал только один рассказ. Он хотел заполучить целую серию, в которой прослеживалась бы вся тысячелетняя история беспорядков в промежутке между падением Первой Галактической Империи и подъёмом Второй. Всё это должно быть освещено с позиций науки «психоистория», которую мы с Кэмпбеллом совместно и придумали.

Первый рассказ появился в майском 1942 г., а второй — в июньском выпуске «Astounding». Они сразу же стали популярными, и Кэмпбелл объявил, что до конца десятилетия я должен написать ещё шесть рассказов. Эти рассказы, впрочем, становились всё длиннее. В первом было только двадцать тысяч слов. Два из последних трёх были уже длиной по пятьдесят тысяч слов каждый.

К тому времени десятилетие кончилось, я всё больше уставал от этой серии, вскоре забросил её и перешёл к другим вещам. Однако как раз тогда разные издательства начали выпускать научно-фантастические произведения в твёрдых обложках. Одним из таких издательств была небольшая фирма Gnome Press, которая опубликовала мою серию «Академия» в трёх томах: «Академия» (1951); «Академия и Империя» (1952) и «Вторая Академия» (1953). Они получили известность как «Трилогия об Академии».

Книги расходились с большим трудом, поскольку у Gnome Press не было денег, чтобы рекламировать и продвигать их на рынке. Я же не получил ни сообщения об их выпуске, ни гонорара.

В начале 1961 года мой тогдашний редактор в Doubleday, Тимоти Селдес, оповестил меня, что получил прошение от иностранного издателя позволить ему переиздать книги об Академии. Поскольку права на них не принадлежали Doubleday, он передал эту просьбу мне. Я пожал плечами:

— Это не интересно, Тим. Ведь никто даже не подумал выплатить гонорар за эти книги.

Селдес ужаснулся и тотчас же вступил в переговоры с Gnome Press (которая была к тому времени уже умирающей фирмой) о приобретении прав на издание моих сочинений, и в августе того же года книги (вместе с «Я, робот») стали собственностью Doubleday. Doubleday издала трилогию под одной обложкой и распространила через клубы любителей фантастики.

Начиная с этого момента популярность серии «Академия» пошла вверх, и на мой счёт стали поступать солидные гонорары.

В 1966-м, на Всемирной Конвенции, проходившей в Кливленде, фэны голосовали по категории «Лучшая Серия Всех Времен». Тогда, первый и последний раз, эта категория была включена в номинационные списки премии Хьюго. И «Трилогия об Академии» была её удостоена.

Фэны всё настойчивее просили меня продолжить серию. Я вежливо отказывался. Но всё же меня очаровывало то, что люди, ещё не родившиеся на свет, когда эта серия начиналась, впоследствии увлеклись ею.

Doubleday, однако, восприняла все требования гораздо серьёзней, чем я. Они потворствовали мне двадцать лет, но, поскольку требования становились всё настойчивей и многочисленней, их терпение лопнуло. В 1981-м они сказали, что я просто обязан написать ещё одну повесть об Академии, и, чтобы подсластить пилюлю, предложили мне договор с авансом, в десять раз превышающим обычный.

Я согласился нехотя. Ведь прошло тридцать два года с тех пор, как я написал последний рассказ об Академии, а теперь меня попросили сочинить что-нибудь длиной на 140 ООО слов, в два раза объёмнее любого из более ранних томов и почти в три раза — отдельных рассказов этой серии. Я перечитал трилогию и погрузился в работу. «Край Академии» был издан в октябре 1982-го, а затем случилась очень странная вещь: книга сразу же появилась в списке бестселлеров нью-йоркской Times. Она оставалась там двадцать пять недель, к моему полнейшему изумлению.

Doubleday тотчас же заказала мне дополнительные вещи, и я написал две, ставшие частью другой серии — The Robot Novel’s. А затем пришло время вновь вернуться к «Академии».

Итак, я написал «Академия и Земля», которая начинается в тот самый момент, когда кончается «Край Академии». Вы можете освежить свою память, заглянув в неё, но это не обязательно. «Академия и Земля» — самостоятельное произведение. Надеюсь, оно вам понравится.

АЙЗЕК АЗИМОВ. Нью-Йорк-cumu, 1986

«Почему я сделал это?» — думал Голан Тревайз.

Вопрос был не нов. Со времени своего появления на Гее он часто спрашивал себя об этом. Он мог проснуться среди ночи от того, что в висках бился крохотным молоточком неотвязный вопрос: «Почему я сделал это? Почему я сделал это?»