— Пожалуй, — сказал Кендрей, — но, между нами говоря, это только ухудшит положение дел. Мы не часть территории метрополии Академии, как вам должно быть известно. Мы присоединились к ней как союзная планета и воспринимаем это исключительно серьёзно. Люди беспокоятся, как бы Компореллону не превратиться в марионетку Академии — так у нас говорят, уж вы простите, и демонстративно выдерживают дистанцию между Компореллоном и Академией, выказывая свою независимость. Мой начальник заработает в глазах планеты больше очков, если воспротивится предоставлению особых привилегий чиновнику из Академии.

Тревайз помрачнел:

— И вы тоже?

Кендрей покачал головой:

— Я вне политики, сэр. Никто ни за что мне никаких очков не начислит. Я буду счастлив, если мне хотя бы выплатят жалованье. Получить я ничего не получу, а вот разжаловать могут, и очень даже просто.

— Но, учитывая мой пост, я смог бы позаботиться о вас.

— Нет, сэр. Извините, если это звучит дерзко, но я не думаю, что вам это под силу. И ещё, сэр, мне даже неловко говорить, только, пожалуйста, не предлагайте мне ничего ценного. Известны примеры, когда наши чиновники принимали подобные предложения, а когда всё это раскрывалось, им не поздоровилось.

— Я и не думал давать вам взятку. Я только представил, что мэр Терминуса может сделать с вами, если вы помешаете моей миссии.

— Советник, я в совершенной безопасности до тех пор, пока мне порукой свод правил. Если члены Президиума Компореллона получат какой-либо выговор от Академии, это их забота, а не моя. Единственное, чем могу помочь, сэр, так это пропустить на корабле вас и доктора Пелората. Если вы оставите мисс Блисс на орбитальной станции, мы задержим её здесь ненадолго и отправим на Компореллон, как только прибудет дубликат её бумаг. Если её документы по какой-либо причине не прибудут, мы будем вынуждены отправить её назад, на её планету, с торговым кораблем. Боюсь, впрочем, что в этом случае кому-нибудь придётся оплатить ей дорогу.

Тревайз заметил, как отреагировал на это заявление Пелорат, и сказал:

— Мистер Кендрей, могу я поговорить с вами с глазу на глаз в рубке?

— Хорошо, но я не могу слишком долго оставаться на борту, иначе это вызовет законное подозрение.

— Это совсем ненадолго, — заверил Тревайз.

Войдя в рубку, Тревайз демонстративно закрыл поплотнее дверь и проговорил вполголоса:

— Я бывал во многих местах, но нигде не встречал таких суровых требований по соблюдению выполнения мельчайших подробностей правил иммиграции, особенно для граждан Академии и её чиновников.

— Но юная леди не из Академии.

— Ну и что?

— Порядок есть порядок. У нас, видите ли, вышло несколько крупных скандалов, и теперь всё очень ужесточилось. Если вы вернётесь к нам через год, вы скорее всего не встретите никаких затруднений, но сейчас я ничего не могу поделать.

— Попытайтесь, мистер Кендрей, — сказал Тревайз, его голос стал гораздо мягче. — Я готов положиться на ваше милосердие. Давайте поговорим как мужчина с мужчиной. Пелорат и я выполняем эту миссию уже довольно давно. Он и я. Только он и я. Мы добрые друзья, но одиночество сказывается, если вы меня правильно понимаете. Не так давно Пелорат познакомился с этой миленькой леди. Не буду говорить вам, что и как произошло, но мы решили взять её с собой. Общение с ней в известном смысле поддерживает наше здоровье. Вопрос, однако, в том, что Пелорат связан узами брака на Терминусе. Я свободен, но Пелорат старше и вошел в тот возраст, когда мужчин тянет на «подвиги». В такие лета стремятся вернуть назад молодость и всё с ней связанное. Он не может её бросить. В то же время, если она будет фигурировать официально, хорошенькая встреча ожидает старину Пелората, когда он вернётся на Терминус. Никакого вреда от неё не будет, вы же понимаете. Мисс Блисс, как она себя называет, — славненькое имечко, учитывая её профессию, — не блещет умом; мы не за это её взяли с собой. Стоит ли вам вообще упоминать её? Не могли бы вы внести в список только меня и Пелората? Первоначально ведь только мы в нём и значились, когда покидали Терминус. Не стоит официально включать в список женщину. Кроме всего прочего, она абсолютно стерильна. Вы сами это установили.

Лицо Кендрея приняло официальное выражение.

— Я на самом деле не хочу причинять вам неудобства. Я готов войти в ваше положение и, поверьте, сочувствую вам. Послушайте, если вы думаете, что нести месяцами вахту на этой треклятой станции — шуточное дело, то вы жестоко ошибаетесь. И дело тут не в воспитании, это же Компореллон. — Он покачал головой. — И у меня тоже есть жена, так что я понимаю. Но поймите и вы, даже если я пропущу вас, как только обнаружится, что — уфф! — леди без документов, её арестуют, у вас и мистера Пелората будут неприятности и вы будете вынуждены вернуться на Терминус. А сам я, как пить дать, полечу с работы.

— Мистер Кендрей, — сказал Тревайз, — положитесь на меня. Как только я окажусь на Компореллоне, я буду в безопасности. Я смогу поговорить о моей миссии с нужными людьми, и, когда это будет сделано, неприятностей больше уже ни за что не возникнет. Я принимаю на себя полную ответственность за всё, что произойдёт, если произойдёт, в чём я сильно сомневаюсь. Более того, я порекомендую повысить вас в должности, и вы обязательно получите повышение. Терминус всегда поддерживает нужных людей. А заодно дадим Пелорату поразвлечься.

Кендрей замялся, затем сказал:

— Ладно. Так и быть. Я пропущу вас, но предупреждаю: с этого момента я буду настаивать на своём алиби. Придётся спасать свою шкуру, если всё выплывет. Я пальцем не пошевелю, учтите, чтобы спасти ваши. Кроме того, я знаю, как обстоят дела на Компореллоне, а вы — нет; а Компореллон жесток с теми, кто преступил закон.

— Благодарю вас, мистер Кендрей, — сказал Тревайз. — Моя шкура примет огонь на себя. Будьте покойны.

Их пропустили. Орбитальная станция маленькой звёздочкой растаяла позади. Через пару часов корабль должен был пройти сквозь облачный слой.

Гравитационному кораблю не было нужды гасить скорость на спиральной орбите, но всё-таки он не мог сразу нырнуть вниз. Свобода от гравитации — это одно, но сопротивление воздуха остаётся, и никуда от него не денешься. Корабль мог спускаться по прямой, соблюдая при этом определённую осторожность: этот манёвр нельзя было осуществлять на слишком большой скорости.

— Где мы спустимся? — озабоченно спросил Пелорат. — Я не могу отличить сквозь облака одно место от другого.

— Я тоже, не переживай, — успокоил его Тревайз, — но у нас есть официальная голографическая карта Компореллона, на которой виден рельеф материков и океанского дна — и политическое деление, кстати, тоже. Карта занесена в память компьютера, и это позволит сохранить ориентацию. Он совместит узор материков и морей планеты с картой, правильно сориентирует корабль и доставит нас к столице по спиральной траектории.

— Если мы появимся в столице, то немедленно попадем в атмосферу политических интриг. Раз там так сильны антиакадемические настроения, как говорил таможенник, нас могут ждать неприятности.

— Верно, но столица — это интеллектуальный центр планеты, и нужную информацию мы найдём либо здесь, либо нигде. Даже если тут недолюбливают Академию, сомневаюсь, что они чересчур откровенно высказывают эту нелюбовь. Мэр не питает ко мне большой и светлой любви, но всё равно не позволит пренебрежительно обращаться с Советником, возникновения прецедента не допустит.

Блисс вышла из туалета с влажными после мытья руками, оправила платье, нисколько не смущаясь от присутствия мужчин, и спросила:

— Надеюсь, экскременты включены в замкнутый цикл?

— Несомненно, — ответил Тревайз. — Как ты думаешь, надолго ли хватило бы нам запаса воды без переработки экскрементов? На чем, по-твоему, растут эти изысканно приправленные дрожжевые брикеты, которые мы едим, чтобы добавить пикантности нашим замороженным продуктам? Я не испортил тебе аппетит, Блисс?