Убедившись, что коварного абдерита просто так не поймать, Лиофар изменил тактику. Он больше не следил за Клеодулом и не пытался проникнуть в его дом. Горшечник решил действовать тоньше — через слуг. Подученный хозяином Врасим без особого труда познакомился с рабами купца. Те оказались словоохотливы и конечно были не прочь выпить на дармовщинку. А Врасим, как на грех, всегда был при деньгах. Вскоре он стал лучшим другом рабов абдерита. И вот тут секреты посыпались, как из мешка. Подвыпившие рабы наперебой хвастали расположением к ним хозяина и рассказывали обо всех его делишках. Лиофару удалось выяснить, что абдерит покинул родину не до нашествия мидян, а спустя несколько дней после того, как их войско проследовало через Абдеры. Кроме того, раньше он был куда более, чем беден. Богатство пришло к нему необъяснимым путем, буквально свалилось наголову. Еще вчера купец Клеодул подумывал о том, где бы раздобыть денег на новую партию товара, а наутро вдруг стал безмерно богат. Один из слуг клялся, что видел как несколько мидийских воинов внесли в сумерках в дом Клеодула тяжелый сундук. Наутро Клеодул стал богатым.

Еще Лиофару удалось выяснить, что купец водит знакомство с аристократами, один из которых, Гофокл, был известен как близкий друг богача Ликида, подбивавшего афинян помириться с варварами. Полученные сведения вселяли в Лиофара уверенность, что он на правильном пути.

За эти дни, что он занимался разоблачением купца, горшечник ни разу не виделся с Педаритом. Однажды они повстречались на улице, но юноша поспешил зайти в медную лавку и оставался там до тех пор, пока Лиофар не прошел мимо. Это еще более настроило горшечника против подлого абдерита.

Врасим получил три драхмы и приказ разведать, когда купец собирается в гости к кому-нибудь из своих знакомцев-аристократов. Раб вернулся вдрызг пьяный и заплетающимся языком поведал, что слуга абдерита уверяет, будто его хозяин собирается на тайную встречу этой ночью.

Не успела луна занять свое место на небосклоне, как Лиофар уже сидел в кустах акации напротив дома купца. Он пробыл здесь почти до рассвета, изрядно продрогнув и едва не попавшись в руки ночной страже. Купец так и не вышел.

Домой горшечник вернулся, выбивая зубами частую дробь. Нещадно изругав раба, Лиофар дал ему драхму и отправил опохмеляться на агору, где должны были вот-вот появиться слуги купца. Теперь оставалось только ждать. Лиофар послонялся по дому, поругался с Фиминтой, зашел между прочим в мастерскую, где во время отсутствия хозяина и Врасима творил Тердек. Увидев сосуды, сотворенные блудным сыном моря, горшечник пришел в такую ярость, что едва не пришиб раба куском обожженной глины, претендующей на то, чтобы считаться лутрофором[159]. На деле этот горшок походил на уродливую гидрию[160], украшенную варварским орнаментом. Запретив рабу трогать краски и пообещав поколотить его как только выпадет свободная минута, Лиофар вернулся в дом как раз вовремя, чтобы выслушать рассказ Врасима. Как выяснилось, подлый слуга подлого абдерита просто посмеялся над своим щедрым приятелем. Это Врасим узнал после первой чаши. Затем они выпили еще, и клеодулов раб начал молоть разную чепуху насчет того, что донесет на Врасима, проявляющего странный интерес к его хозяину. Выпив еще чашу по-скифски, слуга подобрел и поклялся, что этой ночью хозяин собирается пойти в Мелиту[161]. А знает он это вовсе не потому, что хозяин сказал ему, а потому, что желая попасть в Мелиту, приходится идти мимо холма Муз — место не слишком спокойное ночью, и на всякий случай Клеодул всегда берет с собой не только раба, но и пса. Для того, чтобы у пса было лучше обоняние, его целый день не кормят. Утром молоссов как раз не кормили, и склонный к логическому мышлению раб сделал вывод, что хозяин собирается на ночную прогулку.

Выслушав столь мудрое умозаключение, пересказанное хмельным Врасимом, горшечник призадумался. В Мелите жило немало аристократов, в том числе Гофокл и Ликид. Купец вполне мог собраться в гости к кому-нибудь из них. Лиофар решил, что настало время для решительных действий.

К ночи он в сопровождении Врасима занял старый пункт наблюдений в акациевых кустах. Раб был вооружен увесистой дубинкой — на случай, если на них набросится пес или лихой человек, — Лиофар повесил на пояс длинный нож. На этот раз слуга подлого абдерита не обманул. Едва на небе зажглись звезды, возвещая, что все добропорядочные граждане легли спать, калитка приоткрылась и из нее выскользнули два силуэта. Собственно говоря, их было два с половиной, потому что рядом с людьми бежала огромная собака. Должно быть, купец рассчитывал, что ее нюх позволит ему обнаружить любую слежку, но лиофар и его помощник оказались хитрее. Врасим заранее разбросал у дороги рыбьи потроха, посыпанные порошком курга, начисто отбивавшим нюх у собак. Голодный пес, естественно, тут же сожрал требуху и в результате лишился своего главного оружия. Он пробежал совсем рядом с кустами, но не почувствовал запаха прячущихся там людей.

Прогулка по ночному городу — не самое приятное занятие. Негромко чертыхаясь, когда ноги попадали в вымоины, добровольные сикофанты следовали за абдеритом, заботясь лишь об одном — как бы не упустить его из виду. Хорошо еще, что было полнолуние, и тени купца и его спутников четко отпечатывались на белых стенах домов.

Чутье не подвело Лиофара. Купец и впрямь пришел к дому Гофокла. Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного — Лиофар и Врасим успели своевременно спрятаться за углом дома — абдерит постучал в калитку. Постучал особым образом. Через несколько мгновений калитка распахнулась, впустив людей и собаку внутрь. На улицу шерстяным покрывалом легла тишина.

Присев на камень, Лиофар принялся размышлять о том, что ему делать. Обвинить купца в тайных встречах с Гофоклом? Но это следовало еще доказать. А кроме того, абдерит мог заявить, что у него было какое-нибудь неотложное дело. Попробуй тогда докажи, что он лжет. Можно было, конечно, вновь обратиться с доносом в коллегию порядка, но магистраты уже однажды посмеялись над ним. Поразмыслив, Лиофар принял совершенно неожиданное решение. Он оставил Врасима стеречь заговорщиков и со всех ног бросился к дому, в котором остановились посланцы Спарты.

Позабыв о всех приличиях, горшечник барабанил в двери до тех пор, пока они не отворились. Взору горшечника предстали два могучих мужа с обнаженными мечами в руках, Один из них, что был в летах, не очень дружелюбно спросил:

— Что ты ищешь здесь ночью?

— Помощи! — воскликнул Лиофар. Горшечник торопливо объяснил, какое дело привело его сюда, не забыв честно упомянуть и о том, почему он решил обратиться за помощью к спартиатам, а не в коллегию порядка. Внимательно выслушав этот рассказ, феоры переглянулись, затем старший сказал:

— Надо бы проверить.

— Это не наше дело, — попытался возразить второй, но его товарищ отрезал:

— Сейчас любое дело наше. Иди разбуди архонта Фемистокла. Скажи ему, что феор Аримнест просит его прибыть по неотложному делу к дому… Как зовут того человека?

— Гофокл! — подсказал Лиофар.

— К дому Гофокла. Да не забудьте взять стражу. А я пойду с этим человеком.

Спартиат кивнул и как был — в одном хитоне и босой — побежал по улице к жилищу Фемистокла. Старый феор вошел внутрь дома, надел сандалии и плащ, после чего присоединился к Лиофару.

— Пойдем.

Он мерил дорогу крупными решительными шагами, а Лиофар суетливо, словно собачонка, бежал рядом, с обожанием поглядывая на своего грозного спутника. Так они пришли туда, где ждал Врасим.

— Ну, что они делают? — спросил горшечник своего раба.

Тот пожал плечами.

— Не знаю. Никто не выходил, но зато еще два человека вошли в дом.

— Вот видишь! — торжествующе воскликнул Лиофар, обращаясь к спартиату.

Феор не разделил этого восторга.