В 1276 г. скончался Людовик Французский, старший сын Филиппа III. Его смерть открыла эру подозрений, которые следующим образом объяснялись хронистом: «Смерть через отравление / Часто ожидает отмеченных Господом». Разоблачения, сделанные «прорицательницами», по всей видимости подвергнутыми внушению, породили скандал. Заговоры с целью отравления расцвели в правление Филиппа IV Красивого. Современный романист Морис Дрюон в знаменитых «Проклятых королях» не случайно употребил выражение «яд короны». Расследование в 1308 г. кончины Бланки Наваррской, а затем ее дочери Жанны, жены Филиппа IV, выявили отравление, смешанное с колдовством. Тем же оружием планировалось уничтожить и наследника престола. Разговоры о яде породила смерть самого Филиппа Красивого, а затем его сына – Людовика X, сидевшего на троне очень недолго. Хронист писал, что «король Луи правил всего один год и был отравлен». В 1322 г. новые слухи поползли в связи с кончиной Филиппа V, а возможно, она послужила обоснованием слухов. За год до этого разоблачали большой заговор отравителей колодцев, говорили о Божьей каре. Все это располагало людей к тому, чтобы объяснять смерть отравлением.
В 1337 г. было совершено покушение на Филиппа VI, первого короля из династии Валуа. К нему в замок проникли люди в монашеских одеяниях, лелеявшие черные замыслы отравления. Согласно источникам, отравить пытались всех королей прямой линии Валуа (1328–1498 гг.), за исключением Иоанна II Доброго (1350–1364 гг.). Некоторые хронисты утверждали, что на болезненного Карла V покушались в 1357 г., т. е. еще в бытность его дофином. Именно отравление покалечило будущего короля на всю жизнь. В течение двадцати трех лет у него сохранялась фистула, через которую вытекало токсическое вещество. В конце концов от этого яда Карл V и скончался. В 1385 г. покушались на Карла VI, его брата и дядей. В 1390 г. во время пира только присутствие умной гостьи королевы Бланки (вдовы Филиппа VI) спасло короля в последний момент. Тем не менее разум монарха не выдержал, и он впал в безумие. [9]Душевная болезнь Карла VI объяснялась, впрочем, разными причинами. Ее симптомы могут наводить на мысль о приеме галлюциногенов, содержавшихся в растениях семейства пасленовых. Говорили, разумеется, также о порче и колдовстве.
В 1401, 1415 и 1417 гг. имели место покушения на трех дофинов. Согласно слуху, от яда в 1461 г. погиб Карл VII, а возможно, его еще и раньше травили порошком, дабы тот «иссушил его, подобно палке». Этот король, кстати, выражал уверенность в отравлении своей прекрасной подруги Аньес Сорель. Недавно специалисты по палеопатологии исследовали ее останки и обнаружили на защитных покровах (волосах, бровях, волосках на теле) следы ртути. Однако, скорее всего, это вещество употреблялось в медицинских целях и не носило криминального характера.
В 70-е гг. XV в. объектом многих покушений являлся Людовик XI. В 1472 г. умер брат короля, который болел уже восемь месяцев и находился в состоянии расслабленности, однако считалось, что его отравили. В 1476 г. покушались на наследника престола, будущего Карла VIII. До нас дошли рассказы об изобретательных способах отравления, которые пытались применить недруги Людовика XI. Предполагалось, например, «намазать ядом землю в том месте, где король обычно целует ее после мессы, или предаваясь молитве; намазать покров на алтаре, который король также целует /…/ А если [исполнитель] видит, что на нем украшения другого цвета, зеленого, черного, красного и синего, он положит те из вышеозначенных ядов, которые будут такого же цвета». Означенное злодеяние разоблачил аптекарь, которому его поручили. Король Карл VIII преждевременно погиб в 1498 г. двадцати семи лет от роду, и это снова активизировало слухи об отравлении, ходившие по королевству, уже начиная с 1480-х гг. Они распространялись даже в Швейцарии. Любопытно, что, когда проблемы со здоровьем начались у Людовика XII, особенно в 1504 г., о яде никто не вспоминал, хотя он мог бы служить отличным объяснением ситуации. На тридцать лет при французском дворе прекратились дела, связанные с ядом.
Они возобновились в 1536 г. в связи со смертью дофина Франциска. Разумеется, сначала обвинение выдвигалось в адрес неких внешних сил, подстрекавших якобы феррарского секретаря принца Монтекукули (владевшего мышьяком и переписанной от руки книгой о ядах) подсыпать смертоносный порошок в воду Однако вскоре подозрения переместились внутрь страны, ко двору. Они сконцентрировались на фигуре Екатерины Медичи, стоявшей в центре многочисленных дел второй половины XVI в. После 1560 г. «не проходило года, который не был бы отмечен несколькими предательствами, вероломством, отравлениями и варварским насилием», – писал Франсуа де ла Ну Религиозный конфликт возбуждал умы, и люди весьма охотно верили в отравление принца, если тот умирал не от удара кинжалом. Так, в 1560 г. угас пятнадцатилетний Франциск II, а в 1574 г. – двадцатичетырехлетний Карл IX. В 1584 г. в Шато-Тьери скончался их младший брат Франциск Алансонский. Вскрытие тела короля Карла IX проводилось в присутствии магистрата. «Поскольку внутри тела не обнаружили никаких следов или пятен, то было публично подтверждено, что яд не применялся», – писал Брантом. При этом Амбруаз Паре допускал применение в данном случае порошка весьма медленного действия из бивня морского зайца. На Франциска Алансонского покушались еще в 1557 г.; тогда яд обнаружился на дне бутылки с вином. По словам Франсуа де ля Ну, «хирурги, которые вскрывали его тело, объявили о наличии изъеденных участков и некоторых других признаков подобного же рода». Умирающий герцог Алансонский пошутил, что прекрасная еда (la bonne chère),которой угощал его король накануне поста, стоила ему дорого (lui avait coûté cher).Эти слова заставляли задуматься и строить страшные предположения. Когда в 1589 г. умерла Екатерина Медичи, вскрытие распорядился произвести Генрих III, который стремился развеять поднимавшиеся слухи об отравлении.
Слухи и зловещие подозрения циркулировали и в протестантском лагере. Генрих Наваррский был уверен, что его мать Жанну д'Альбре убили в 1572 г. с помощью зловещего букона,и сам опасался отравления. В 1585 г. он жаловался при дворе, что его жена королева Маргарита наняла секретаря, чтобы его отравить. Таким образом она стремилась якобы отомстить супругу, пренебрегавшему ею ради Габриели д'Эстре уже в течение двух лет. Смерть возлюбленной короля в 1599 г. также приписывалась яду, хотя эксперты-медики ясно говорили о естественной патологии. Наконец, в 1600 г. Генриху IV стало известно, что женщина по имени Николь Миньон хотела устроить на королевскую кухню своего мужа, чтобы он отравил монарха. И все же первый король из династии Бурбонов в течение всего своего беспокойного правления чаще подвергался опасности удара кинжалом.
В окружавших Французское королевство герцогствах яд при дворах был так же хорошо известен. Там тоже распространялись слухи и строились расчеты, связанные с отравлениями. Нередко начинались юридические преследования, придававшие делам некоторую основательность, но не гарантировавшие их реальности. Так, в 1440 г. Шарля Орлеанского чуть не отравил оруженосец, которого разоблачили до совершения преступления. Во время расследования его «подвергли весьма суровой пытке и допросу». В 1391 г. скончался в своем замке граф Савойский Амедей VII. У него развился столбняк вследствие раны, полученной на охоте. Сегодня эти факты можно считать установленными, но в то время о столбняке ничего не знали, и молва об отравлении принца распространилась от Аннеси до Женевы. В 1395 г. чуть-чуть не удался заговор с целью отравления молодого Амедея VIII. Благодаря матримониальным союзам графов Савойских с французской аристократией обе эти истории стали широко известны и потрясли политическую элиту далеко за пределами самой Савойи. В 1430 г. ропот об отравлении поднялся в герцогстве Брабант в связи со смертью двадцатипятилетнего герцога Филиппа. Местные власти и герцог Бургундский не без труда опровергали слухи. Последний являлся наследником усопшего, и в этом качестве его подозревали в попытке «ускорить» смерть Филиппа. Исследуя останки герцога, медики искали signa certa intoxicationis,о которых шла речь в ученых книгах, однако ничего не нашли. За восемь лет до описанного события герцога Бургундского уже подозревали в аналогичном преступлении, когда скончалась его супруга Мишель Французская. Во-первых, он не имел от нее наследника, во-вторых, Мишель связывала его с французским королевским домом, с которым он решительно не хотел иметь дела. Однако в Генте принцессу любили, и после ее поспешных похорон многие о ней плакали. Официальный историограф Жорж Шателен мог сколь угодно скептически и презрительно указывать, что «не существовало никаких доказательств, ничего, кроме народной молвы». Вдовец тем не менее поторопился провести расследование, имевшее целью оправдаться в глазах всех. Яд и дальше продолжали применять при бургундском дворе. В 1462 г. слуга старого герцога чуть не отравил наследника Шарля де Шароле (Карла Смелого).
