В какой — то степени это перекликается с проектом реформирования СССР, который по поручению Ю.В. Андропова был разработан А.И. Вольским и Е.П. Велиховым и предполагал разделение нашей страны на 41 штат[1765].
Один из важнейших пунктов избирательной программы А.Д. Сахарова был сформулирован так: «Поддержка принципов, лежащих в основе программы народных фронтов Прибалтийских республик»[1766]. Между тем, как мы знаем, народные фронты всех трёх прибалтийских республик ставили своей целью завоевание суверенитета.
7 октября 1988 г. в Вильнюсе на башне замка Гедиминаса был поднят довоенный национальный флаг Литовской республики[1767]. 18 ноября 1988 г. в Риге в Национальном театре было отмечено не 70 — летие Латвийской советской социалистической республики, а 70 — летие независимости Латвии[1768]. К февралю 1988 г. во всех прибалтийских республиках национальные языки стали государственными. Затем все три республики «заявили об экономической автономии и предприняли попытку ограничить иммиграцию»[1769]. 23 февраля 1989 г. над столицей Эстонии был спущен красный флаг, 24 — го поднят сине — чёрно — белый триколор, и этот день провозглашён Днём независимости Эстонии[1770]. Ровно 70 лет назад, 24 февраля 1919 г., в Эстонии пала советская власть.
В печати можно встретить обвинения А.Д. Сахарова в том, что он являлся чуть ли не агентом ЦРУ. Никаких доказательств этого не приведено и, я думаю, они вряд ли появятся. Однако следует обратить внимание на то, что когда 6 ноября 1988 г. он отправился в свою первую поездку за границу, то в Париже имел встречу с главным редактором эмигрантской газеты «Русская мысль» И.А. Иловайской — Альберти, с которой его жена Е. Боннэр поддерживала приятельские отношения[1771].
О «Русской мысли» известно, что она издавалась на американские деньги, а её главным акционером был С.Н. Милорадович, который являлся не только масоном[1772], но и сотрудником ЦРУ[1773]. Имеются сведения, что с ЦРУ была связана и И.А. Иловайская[1774]. Поэтому можно выдвинуть предположение, что через И.А. Иловайскую американские спецслужбы могли влиять на А.Д. Сахарова и использовать его «втёмную».
К этому, вероятно, следует добавить, что с середины 70 — х годов «сахаровское движение» финансировалось Фондом Сороса[1775].
Весной 1989 г. на выборах впервые зазвучали фамилии многих политических деятелей, которые сыграли важную роль в дальнейших событиях. Одним из них был Анатолий Александрович Собчак.
Имеются сведения, что кредитором А.А. Собчака и некоторых других ленинградских демократов первого поколения выступал Пётр Сергеевич Филиппов[1776].
Откуда же у П.С. Филиппова были деньги, и немалые? Оказывается, он черпал их из цветочного кооператива «Последняя надежда». Если верить одному из биографов А.Б. Чубайса, эти деньги Пётр Сергеевич использовал не только для выборов в Ленинграде, но и «финансового обеспечения всего — без преувеличения! — демократического движения»[1777].
Цветочный бизнес был выгодным делом. Однако основная масса прибыли доставалась не тем, кто выращивал и продавал цветы, а тем, кто всё это организовывал. Но тогда получается, что П.С. Филиппов принадлежал к «цветочной мафии»[1778]. В противном случае следует признать, что цветочный бизнес был лишь прикрытием другого источника, из которого финансировалось демократическое движение в Ленинграде и избирательная кампания 1989 г.
Первые альтернативные выборы народных депутатов СССР состоялись 26 марта 1989 г.[1779] 4 апреля Центральная избирательная комиссия подвела их итоги. В избирательные списки было включено 192,6 млн чел., в выборах приняло участие 172,8 млн. Самая высокая явка была в Азербайджане — 98,5 процентов, самая низкая — в Армении — 71,9 процентов[1780].
В 750 территориальных избирательных округах баллотировался 1431 кандидат: в 196 округах было по одному кандидату, в 473 — по два, в 81 — три и более. Выборы состоялись в 749 территориальных округах, но только в 590 округах завершились в первом туре, в остальных были назначены повторные выборы[1781].
В 750 национальных избирательных округах баллотировалось 1419 кандидатов: в 203 округах — по одному кандидату, в 479 — по два, в 68 — по три и более. Выборы состоялись в 748 округах, но завершились в первом туре в 636. В остальных тоже предстояли повторные выборы[1782].
Всего на 4 апреля из 2250 депутатов было избрано 1958: женщин — 334, мужчин — 1624, членов и кандидатов в члены КПСС — 1716 человек, беспартийных — 242, соответственно 87,6 и 12,4 процента[1783].
5 апреля 1989 г. список избранных народных депутатов СССР был опубликован[1784].
Первый разговор о результатах выборов состоялся в Политбюро 28 марта[1785]. «Руководящий слой, — пишет М.С. Горбачёв, — воспринял итоги выборов как поражение партии»[1786]. Но как можно говорить о «поражении КПСС», если «три четверти народных депутатов были членами партии»?[1787].
Ответ на этот вопрос дают следующие цифры.
Из 301 членов ЦК КПСС депутатские мандаты получили только 93, т. е. около 30 процентов, из 157 кандидатов в члены ЦК КПСС — 41, немногим более 25 процентов. А всего из 458 человек, входивших в руководство КПСС, — только 134 (29 процентов)[1788].
Среди потерпевших на выборах поражение оказалось «35 секретарей обкомов»[1789]. Это означало, что провозглашённое совмещение должности первого секретаря и председателя местного Совета для многих являлось невозможным. Поэтому вместо обещанного соединения партийной и советской власти на самом деле началось их разъединение.
Если Г.Х. Шахназаров с удовлетворением писал, что это «поражение» «было, пожалуй, предопределено»[1790], то А.Н. Яковлев характеризовал выборы как «референдум за перестройку» и утверждал, что «ни о каком поражении речи не должно быть»[1791]. Подобным же образом оценивал итоги выборов и генсек. «Мы, — заявил он, — вышли на крупную политическую победу»[1792].
Это значит, Г.П. Разумовскому удалось обеспечить на выборах прохождение в народные депутаты тех коммунистов, которые в глазах М.С. Горбачёва и его ближайшего окружения могли стать послушным орудием проводимой ими политики.
Весной 1989 г., вскоре после выборов, меня пригласили выступить с лекцией перед сотрудниками ленинградского Интуриста. В своём выступлении я попытался показать, что происходящая перестройка — это попытка рождающейся подпольной буржуазии ликвидировать существующую советскую систему и восстановить частнокапиталистическую экономику. Иначе говоря, она представляет то, что позднее С. Говорухин назвал «великой криминальной революцией».
