Во время подготовки пленума ЦК, посвящённого экономической реформе, между генсеком и премьером возникли серьёзные разногласия. «Первое столкновение мнений, — констатирует М.С. Горбачёв, — произошло уже на стартовом совещании при подготовке тезисов и доклада 3 апреля»[843].
На одном из последних заседаний Политбюро перед пленумом, вероятно, 18 июня, страсти, по свидетельству Н.И. Рыжкова, разгорелись настолько, что дело дошло до взаимных обвинений и даже оскорблений. На следующий день, в пятницу, Николай Иванович попросил Михаила Сергеевича о встрече и в субботу между ними состоялся разговор, в ходе которого премьер поставил вопрос ребром: или наиболее радикальные предложения убираются из проекта решений пленума, или он уходит в отставку[844].
Что же заставило премьера пойти на такой шаг?
М.С. Горбачёв утверждает в своих мемуарах, будто бы главное разногласие между ним и Н.И. Рыжковым было связано с планированием. «Ещё перед июньским Пленумом, — отмечает в своих воспоминаниях Михаил Сергеевич, — Рыжков рассуждал, что если позволить предприятиям планировать свою работу, перевести их на самостоятельность и самоокупаемость, то потеряет смысл пятилетний план, надо будет его в корне пересмотреть или вообще отменить. Премьер отстаивал «незыблемость» заданий пятилетки, хотя даже по итогам 1986 — го и 1987 — го годов было ясно, что их не удастся выполнить»[845].
Но ведь цель плана не только в том, чтобы обязательно выполнить все намеченные показатели, но и в том, чтобы, с одной стороны, стимулировать предприятия к максимально напряжённой деятельности, с другой стороны — обеспечивать большую или меньшую согласованность в их деятельности.
Не отрицая разногласий между генсеком и премьером в вопросе о плане, следует отметить, что дело заключалось не только в этом, «…до 1987 г., - пишет Н.И. Рыжков, — я Горбачёву верил… Но лётом 1987 г… у нас с Горбачёвым появились первые серьёзные разногласия стратегического плана. Он предлагал в 1988 г. сделать то, что Гайдар осуществил 2 января 1992 г.»[846].
На мой вопрос, что это значит, Николай Иванович ответил, что М.С. Горбачёв считал необходимым уже с 1 января 1988 г. не только перевести предприятия на полный хозрасчёт и самофинансирование и в связи с этим отказаться от директивного планирования, но и отпустить цены в свободное плавание[847]. Данный факт — намерение М.С. Горбачёва начать экономическую реформу с перехода к свободным ценам — подтвердил в беседе со мной и А.И. Лукьянов[848].
Нетрудно понять, что отказ государства от регулирования цен одновременно с отказом от директивного планирования и переводом предприятий на самофинансирование должен был в 1988 г. взорвать советскую экономику.
Не желая раньше времени идти на раскол в руководстве партии, М. Горбачёв вынужден был пойти на уступки[849]. Оценивая в связи с этим проделанную работу, Михаил Сергеевич пишет: «Документы Пленума носили компромиссный характер»[850]. Этот факт признаёт и Н.И. Рыжков[851].
«В субботу 20 июня, — вспоминает М.С. Горбачёв, — я пригласил Рыжкова в Волынское для окончательного согласования позиций. В разговоре приняли участие Яковлев, Слюньков, Медведев»[852]. Из дневника А.С. Черняева явствует, что в этом совещании принимали участие также он и В.И. Болдин. Причём полностью устранить разногласия с премьером не удалось, поэтому дальнейшее рассмотрение некоторых спорных вопросов было решено «оставить до Политбюро»[853].
25–26 июня, наконец, состоялся Пленум ЦК, на котором были рассмотрены два вопроса: 1) «Задачи партии по коренной перестройке управления экономикой», 2) XIX партконференция[854].
Основные положения одобренной пленумом экономической реформы можно свести к следующему: а) директивное планирование было решено заменить на индикативное, т. е. рекомендательное, б) в основу взаимоотношений предприятий и государства должен был лечь государственный заказ, в) производимую сверх госзаказа продукцию предприятия могли реализовать по договорным ценам, г) предполагалось увеличить размер оставляемой в руках предприятий прибыли, д) отменялись всякие ограничения на размер заработной платы. Одновременно намечалось дальнейшее расширение хозяйственной самостоятельности Советов всех уровней. Осуществление этой реформы было решено проводить не сразу, а поэтапно в течение двух лет: 1988–1989 гг.[855]
Касаясь вопроса о том, что расширение хозяйственной самостоятельности не сопровождается одновременным созданием необходимой «нормативной базы», генсек произнёс крылатую фразу: «Разрешить делать всё, что не запрещено законом»[856]. Эти слова стали лозунгом не столько созидания, сколько разрушения.
«…позже, внимательно вчитываясь в доклад Горбачёва, — пишет В.И. Воротников, — мне стало виднее, что он, провозглашая лозунг «больше социализма», опираясь якобы на социалистические принципы развития экономики, на самом деле уже становился рупором экономистов — рыночников, исподволь, в завуалированном виде готовивших общественное мнение к изменению курса перестройки. Понимал ли это тогда сам Горбачёв? Вот в чём вопрос»[857].
М.С. Горбачёв как раз всё понимал, не понимал этого В.И. Воротников, а вместе с ним и многие другие партийные и хозяйственные руководители, привыкшие смотреть в рот своему начальству.
Между тем решения июньского 1987 г. Пленума ЦК КПСС представляли собой лишь начало более радикальных экономических перемен. «Мы, — заявил осенью 1987 г. А. Аганбегян, — пока не собираемся создавать акционерный капитал, выпускать акции. Просто нельзя всё сразу. Мы развиваем и углубляем рынок потребительских товаров, создаём новый для нас рынок средств производства, будет оптовая торговля ими, намечаем реформу цен. Если ко всему этому мы ещё создадим рынок капитала, биржи, то это может нас вывести из экономического равновесия»[858].
Таким образом, переход к хозрасчёту и самофинансированию рассматривался лишь как шаг на пути к созданию многоукладной рыночной экономики. Этот факт подтвердил в беседе со мной и Н.И. Рыжков[859].
26 июня 1987 г. пленум перевёл Н.Н. Слюнькова, В.П. Никонова и А.Н. Яковлева в члены Политбюро, избрал кандидатом в члены Политбюро Д.Т. Язова и освободил от своих обязанностей С.Л. Соколова[860].
Пленум принял также решение созвать в следующем году XIX партийную конференцию и вынести на неё вопрос о реформе политической системы[861].
Многие связывали с июньским Пленумом 1987 г. надежды на изменения к лучшему. Однако, оценивая значение одобренной им экономической реформы, А.С. Черняев пишет: «Отход от советских методов планового хозяйства и инициированные Горбачёвым нововведения резко ухудшили экономическую ситуацию, а с нею и всю психологическую атмосферу в стране»[862]. «А закон о предприятии, наверное, стал первым толчком к развалу экономики»[863].
