«Самолёт Руста, — отмечал бывший начальник Главного штаба противовоздушной обороны Советской армии генерал — полковник И. Мальцев, — для РЛС ничем от остальных не отличался и поэтому был классифицирован не как нарушитель государственной границы (таких сведений от пограничников мы не получали), а как нарушитель режима полётов. Обнаружили его 28 мая в 14 часов 10 минут близ эстонского посёлка Локса, то есть уже над нашей территорией»[763].
По другим данным, «дежурное подразделение ПВО в районе эстонского городка Кохтла — Ярве» обнаружило самолёт — нарушитель на «воздушной трассе Хельсинки — Москва» «в 14.00», но сообщение об этом поступило «на автоматизированный командный пункт части в 14.10» после переговоров «с гражданскими диспетчерами»[764]. И только «в 14.18 окончательно удалось установить, что советских гражданских самолётов в этом районе нет»[765].
Только тогда «командир 14 — й дивизии ПВО принял решение классифицировать самолёт как иностранный самолёт — нарушитель, пошли доклады наверх — на командный пункт 60 — й армии ПВО в Ленинград. Объявили готовность номер один всем дежурным силам». «В воздух была поднята пара истребителей»[766].
В 14.29 лётчик, старший лейтенант Пучнин, доложил, что в разрыве облаков наблюдал спортивный самолёт белого цвета, типа Як — 12, с тёмной полосой вдоль фюзеляжа. Это было уже в районе города Гдов[767].
Начальник штаба Таллинской бригады ПВО полковник Владимир Тишевский утверждает, что в зоне действия его бригады самолёт М. Руста был засечён оператором РЛС рядовым Дильматомбетовым в 14.29, т. е. когда он уже подлетал к Гдову, о чём он сразу же сообщил на командный пункт, где в это время несли дежурство полковник Иван Карпец и майор Иван Чёрных. Однако они передали эту информацию дальше только в 14.45 и только в 14.46 зафиксировали факт нарушения границы[768].
Сравните с запиской Ф. Бобкова и А. Рекункова.
Заметив истребитель, М. Руст пошёл на снижение.
По свидетельству генерала И. Мальцева, «снижение проходило на стыке зон обнаружения двух радиолокационных подразделений, и на период до 1 минуты на локаторах Руст не наблюдался». В результате «в 14.30 цель была потеряна»[769]. «Однако трасса полёта в автоматизированной системе оставалась устойчивой». В 14.31 «объект» снова был обнаружен. В 15.00 он находился в районе Пскова[770], в 15.30 — в районе станции Дно, после чего, видимо, опять был потерян[771].
Поскольку в 15.30 самолёт был в районе станции Дно, первые 400 км с поправкой на обманный манёвр он преодолел примерно за 2 часа, что даёт около 200 км в час.
Если бы далее он летел с той же скоростью, остальные 510 км можно было преодолеть за 2 часа 35 минут, между тем самолёт затратил на это расстояние 3 часа 20 минут. Получается, что на втором этапе маршрута он летел с меньшей скоростью, чем первоначально — около 150 км.
В связи с этим возникла версия, что по пути следования самолёт сделал промежуточную посадку, с чем и было связано его исчезновение с радаров.
Подобная версия появилась почти сразу же, как только М. Руст был задержан. Причём появилась не в нашей стране, а за рубежом. Журналист М. Тимм из германского журнала «Бунте» обратил внимание на два факта. Оказывается, из Хельсинки М. Руст вылетел в зелёной рубашке и джинсах, а в Москве вышел из самолёта в красном комбинезоне. В Хельсинки на борту его самолёта фигурировал только знак гамбургского аэроклуба, в Москве люди могли увидеть наклеенное на стабилизатор хвостового оперения изображение перечёркнутой атомной бомбы[772].
Какова могла быть цель посадки? Существуют два объяснения: или М. Руст высадил из самолёта человека, который помогал ему перелететь границу, или же посадка была нужна для дозаправки.
Ответ на вопрос, был ли в кабине самолёта кто — то ещё, кроме М. Руста, мог дать лётчик истребителя, который поднимался для его перехвата. В своих воспоминаниях В. Барков даже не упоминает, допрашивался ли он. Однако у первой версии есть одно «но»: если М. Руст не мог без сопровождения преодолеть первую половину пути, как он мог сделать это на финишном отрезке своего маршрута?
Что касается дозаправки, то здесь тоже существуют две версии. По одной из них, на борту самолёта были дополнительные баки с бензином, по другой — баки с бензином были заранее приготовлены в месте посадки[773].
Между тем версии о дозаправке противоречит тот факт, что ёмкость баков «Cessna — l72B» — 240 л, которые позволяли, по одним данным, преодолеть расстояние в 1500 км[774], по другим — 1600 км[775].
В то же время любой человек, знающий, что такое авиация, понимает, что посадить самолёт на совершенно незнакомое, нелётное поле — рискованная вещь, так как малейшая ямка или кочка могут привести к аварии. Но тогда следует признать, что кто — то в СССР должен был готовить место посадки для М. Руста.
В связи с этим нельзя не обратить внимание на целый ряд странностей.
По утверждению В.М. Чебрикова, «наши зенитчики 10 раз брали Руста на «мушку… Но команды на настоящий выстрел они не имели, потому что главнокомандующий ПВО узнал о Русте уже тогда, когда тот подруливал к Спасской башне»[776].
Как это могло получиться?
«Детальное расследование показало, — вспоминал С.Ф. Ахромеев, — что самолёт Руста службой радиолокационного наблюдения был обнаружен на малой высоте, а также обнаружен и поднятым в воздух самолётом — перехватчиком ПВО. Его полёт мог быть своевременно пресечён ещё в районе границы. Далее происходит, по крайней мере, для меня, необъяснимое. Вся информация о нарушителе была доложена командующему армией ПВО Ленинградского региона (генералу Г.А. Кромину — А.О.). Он этой информации не поверил, главкому войск ПВО и на Центральный командный пункт ничего не доложил, цель (самолёт Руста) с контроля снял. В ходе длительного расследования командующий вразумительного объяснения своему решению, совершенно недопустимому для руководителя ПВО, так и не дал»[777].
Однако свидетельство маршала находится в противоречии с показаниями начальника Главного штаба ПВО генерала И. Мальцева. По утверждению последнего, когда в 15.30 самолёт снова был потерян, «командующий 6 — й армией доложил в Москву, что цель 8255 — плотная стая птиц»[778]. Из этого вытекают вывод, что к тому времени информация о неопознанном объекте уже была доложена на Центральный пункт ПВО страны и ей присвоен номер.
Имеются сведения, что ещё раньше о том, что «в границах соединения находится неопознанная цель», что её «три раза наблюдали локационно» и один раз «визуально», «командующий Ленинградской армии ПВО генерал — майор Кромин сообщил оперативному дежурному Московского округа ПВО генерал — майору В. Резниченко»[779].
Поэтому или маршала С.Ф. Ахромеева подвела память, или его неправильно информировали, или же он сознательно искажал картину происходившего, чтобы отвести подозрения от кого — то в Москве.
Ещё более странная история разыгралась несколькими часами позже. По утверждению генерал — майора В. Резниченко, в тот самый момент, когда самолёт М. Руста подлетел к Москве, неожиданно был получен приказ главнокомандующего войсками ПВО отключить автоматизированную систему управления ПВО для проведения профилактических работ[780].
