Одновременно рассматривался и вопрос о приватизации государственной собственности. В одном из первых вариантов закона о предприятии допускалась возможность превращения их в собственность трудовых коллективов[581]. Видимо, именно такую форму приватизации имел в виду М.С. Горбачёв, когда ещё накануне партийного съезда думал о передаче фабрик рабочим.
По свидетельству B.C. Павлова, в 1986 г. была разработана «концепция нового хозяйственного механизма, который обеспечил бы постепенный переход к рынку»[582]. «Мне могут не поверить, — пишет Н.И. Рыжков, — но уже тогда, в 86 — м, мы всерьёз думали о повороте к рынку»[583]. Как утверждает А.И. Лукьянов, в конце 1986 г. рассматривалась не просто идея расширения рыночных отношений, а идея перехода к свободному рынку[584].
Пленум ЦК КПСС, на котором предполагалось рассмотреть вопрос об экономической реформе, первоначально намечался на декабрь 1986 г.[585]. Однако завершить к этому сроку подготовительную работу не удалось.
«Где — то в середине декабря, — писал B.C. Павлов, — когда я собирался в Волынское для окончательной шлифовки документов Пленума, вдруг позвонил Можин: «Знаешь, пока решено сделать перерыв. Забирай из Волынского свои бумаги и жди дальнейших указаний»[586].
Одна из причин этого, по всей видимости, заключалась в том, что вокруг реформы в руководстве партии возникли разногласия. Свидетельством этого может служить обсуждение вопроса о ценах и судьба законопроекта о предприятии.
Вопрос о ценах был вынесен на обсуждение Политбюро 4 декабря 1986 г.[587]. Совет министров предложил для устранения дисбаланса между товарной и денежной массами допустить повышение цен на мясо. Дискуссия вокруг этого вопроса приобрела настолько жаркий характер, что привела к расколу внутри Политбюро. В связи с этим было решено отложить обсуждение данного вопроса на потом[588].
Подобные споры разгорелись и вокруг закона о предприятии, который рассматривался на заседаниях Политбюро 11 декабря 1986 г.[589] и 21–22 января 1987 г.[590] «Когда проект уже принял удобочитаемую форму», — вспоминает Н.И. Рыжков, его вынесли на обсуждение Политбюро[591].
Одним из камней преткновения стал вопрос о планировании.
Ещё совсем недавно в 1985 г. М.С. Горбачёв, хотя и выступал за ограничение централизованного планирования, но утверждал: «Не рынок, не стихийные силы конкуренции, а прежде всего план должен определять основные формы развития народного хозяйства… Надо чётко определить, что планировать на союзном уровне, что на уровне союзной республики, области, министерства»[592].
К концу 1986 г. он занимал в этом вопросе другую позицию. «Уже и тогда, — пишет Н.И. Рыжков, — были леворадикалы, которые требовали вообще отказаться от идеи плана, убеждали, что производители сами быстро во всём разберутся и наладят взаимовыгодные отношения друг с другом, а общегосударственные задачи будут решаться сами собой. На Политбюро эту точку зрения отстаивали, например, Александр Яковлев и Вадим Медведев, которых поддерживал сам Горбачёв… меня поддерживала часть членов Политбюро — Николай Слюньков, Лев Зайков и другие»[593].
Существование подобных разногласий признаёт и В.А. Медведев. Отмечая «два разных подхода» к экономической реформе, он пишет: «Один состоял лишь в корректировке существующей системы при сохранении основных принципов и рычагов планово — централизованного управления экономикой. Другой — её коренное изменение путём превращения предприятий и объединений в реальных товаропроизводителей, приобретающих средства производства и реализующих свою продукцию по договорным ценам, складывающимся на рынке. Первый подход отстаивали представители правительства, второй — учёные — экономисты, которых поддерживал Горбачёв»[594].
Достичь компромисса по всем спорным вопросам не удалось, поэтому принятие соответствующего постановления «решили пока отложить»[595].
По утверждению B.C. Павлова, за это выступали не только противники, но и многие сторонники экономической реформы.
«…часть партноменклатуры — писал он, — в первую очередь та, которая так или иначе, прямо или косвенно была ориентирована на международные связи, которой благодаря этому удалось накопить солидные средства и обзавестись хорошими знакомствами на Западе — тяготились тем, что социалистические порядки не позволяют ей в полной мере и открыто воспользоваться своими возможностями, а поэтому приветствовала неизбежный поворот СССР к рынку»[596].
«Однако, переродившись идейно, будучи в рыночном отношении внутренне «эмансипированными», неплохо понимая особенности переходного периода, — отмечал B.C. Павлов, — эти люди не торопили события, они считали крайне необходимым получше подготовиться к предстоящему и неотвратимому разделу госсобственности. Да, смею утверждать, что достаточно многие на партийных верхах готовились к раздачу госсобственности загодя и тщательно. Неслучайно столь значительное число самых различных коммерческих организаций сегодня возглавляют именно бывшие партийные деятели среднего и высокого ранта»[597].
Если 11 декабря законопроект о предприятии не получил одобрения Политбюро, то 25 декабря им было принято постановление о создании смешанных обществ с участием иностранного капитала[598].
Когда на следующий день я открыл газету «Правду» и ознакомился с информацией о принятом решении, то первый вопрос, который возник у меня: что это — случайное совпадение или же рождественский подарок? И тогда появились первые подозрения относительно замыслов М.С. Горбачёва. Однако его авторитет был тогда настолько велик, что все, с кем я делился своими подозрениями на этот счёт, поднимали меня на смех. Между тем эти подозрения ещё более усилились, когда стало известно, что упоминаемое постановление Политбюро было облечено в форму указа Президиума Верховного Совета СССР[599] и постановления Совета министров СССР[600] 13 января 1987 г., т. е. в канун старого Нового года.
После этого мне оставалось неясным только одно: является ли это дипломатической игрой или же свидетельствует о том, на кого ориентируется перестройка.
Опубликованный указ реализовал ту идею, над которой думал ещё Ю.В. Андропов. Он допускал создание трёх видов смешанных предприятий — с участием капитала стран «народной демократии», стран третьего мира и капиталистических государств. Доля советского участия должна была быть не менее 50 процентов. Пропорционально этому предполагалось и распределение мест в руководстве смешанных обществ, и распределение прибыли. Причём смешанные общества получили право открытия счетов за границей, а иностранные участники — возможность вывоза прибыли за рубеж.
Этим самым предполагалось достижение по крайней мере двух целей: получение доступа к новейшим зарубежным технологиям и расширение экспорта советской продукции.
