«Я, — читаем мы в воспоминаниях Л.М. Замятина далее, — приехал и попросился к Тэтчер. Мне сказали: «Вы с ума сошли, у вас нет ещё аккредитации». Аккредитацию даёт королева через двадцать дней после приезда (т. е. не ранее 7 мая. — А.О.). Я к её помощнику Чарльзу Пауэлу: «Всё же прошу — я должен увидеть премьер — министра». И мне была предоставлена аудиенция, наверное, первая такая в истории британского протокола»[438].
Учитывая, что советский посол мог обратиться к помощнику британского премьера не раньше понедельника 28 апреля, его встреча с М. Тэтчер могла состояться не ранее 29 — го.
Тот факт, что Л.М. Замятин вынужден был обратиться с просьбой о приёме, не получив аккредитации, свидетельствует, что советский лидер спешил и хотел встретиться с Р. Рейганом в самое ближайшее время.
Вспоминая о своей встрече с М. Тэтчер, Л.М. Замятин отмечал: «Я ей передал всё, что сказал Горбачёв»[439]. Через несколько дней М. Тэтчер отправилась в Токио, где 4–6 мая состоялась встреча «большой семёрки», и имела возможность передать американскому президенту новое обращение советского лидера[440].
Несмотря на то, что Вашингтон не дал определённого ответа и на это обращение, ещё до ухода в отпуск М.С. Горбачёв начал готовиться к переговорам. О. Гриневский пишет, что 19 августа «из МИДа поступила срочная «бумага» — концепция предстоящей встречи с президентом Рейганом»[441].
«Только через месяц» новое обращение М.С. Горбачёва «попало в руки президента США». Привёз его Э.А. Шеварднадзе, который 18 сентября прилетел в Вашингтон на сессию Генеральной ассамблеи ООН[442]. 20 — го государственный секретарь США Д. Шульц сообщил о согласии Р. Рейгана[443]. 30 сентября были согласованы место встречи — Рейкьявик и время — 10 октября[444].
Таким образом, получается, что М.С. Горбачёв почти полгода настойчиво добивался «немедленной встречи» с американским президентом.
Обычно подобным мероприятиям предшествует тщательная предварительная подготовка. В данном случае для этого оставалось полторы недели. Причём — и это, пожалуй, самое главное — круг рассматриваемых вопросов до самого последнего момента чётко не был оговорён. Это свидетельствует о чрезвычайном характере встречи.
Однако из того, что нам известно о ней, явствует, что М.С. Горбачёв намеревался предложить американскому президенту для обсуждения проблему разоружения, которая не требовали такой срочности. Это даёт основания думать, что главная цель поездки в Рейкьявик заключалась в другом.
«Уже лётом 1986 г., - пишет В.М. Фалин, — поползли слухи о возможности переворота»[445]. А поскольку перестройка только — только начиналась и М.С. Горбачёв хорошо понимал, что сопротивление ей будет расти, перспектива отставки не могла не тревожить его. Поэтому возникает вопрос: не собирался ли советский лидер на новой встрече посвятить американского президента в планы своих реформ и заручиться его поддержкой?
В связи с этим нужно обратить внимание на то, что лётом 1986 г. с советской стороны были сделаны два совершенно неожиданных шага.
Во — первых, было решено, что «предметом переговоров и будущего сокращения станут сухопутные войска и военно — воздушные силы», а «военно — морские силы были выведены за рамки переговоров». Между тем США имели не только более сильный военно — морской флот, но, что самое главное, если у Советского Союза большая часть ракетного оружия имела наземное базирование, в США — морское[446].
«Это, — писал маршал Д.Т. Язов, — была первая победа американцев. Мы допустили ничем не ограничиваемое господство США, а, следовательно, НАТО на морях и океанах»[447].
Во — вторых, в августе 1986 г. «Горбачёв, будучи в отпуске, принял решение вывести за рамки переговоров ядерные средства Великобритании и Франции, а также ядерные средства передового базирования США»[448].
Таким образом, М.С. Горбачёв выразил готовность к такому сокращению ядерных вооружений, которое ликвидировало существовавший к середине 80 — х годов паритет и закрепляло бы за США и НАТО превосходство над СССР в этой сфере. По существу, это был первый шаг к капитуляции.
В столицу Исландии советская делегация, в состав которой входили С.Ф. Ахромеев, М.С. Горбачёв, Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев и некоторые другие, прибыла 10 октября[449]. 11–12 — го состоялась советско — американская встреча. Она нашла отражение в мемуарах[450]. Опубликована запись переговоров[431]. Однако знаем мы о них пока далеко не всё.
Обычно любой подобной встрече предшествует определение предмета переговоров. Затем по каждому из включённых в повестку дня вопросу проводится предварительная подготовка, согласовываются проекты предполагаемых решений. На этот раз обе стороны ехали в Рейкьявик не только без таких документов, без предварительных консультаций, но и без согласованной обеими сторонами повестки встречи (имелось лишь в виду обсуждение проблемы ядерного разоружения). Единственно, что было определено, это её продолжительность. Но и она не могла не вызывать удивления.
«Предварительное изучение программы пребывания Горбачёва в Рейкьявике, — вспоминает генерал КГБ Н.С. Леонов, — насторожило нас крайне ограниченным временем, отведённым первоначально для собственно переговоров. Ради чего надо было ехать за тридевять земель? За два дня, 11 и 12 октября, предполагалось уделить двусторонним переговорам только шесть часов. Я мысленно прикидывал: половину времени надо отдать переводчикам — останется три часа, затем разделить остаток на двух собеседников — и получалось, что каждый располагал временем в полтора часа, чтобы изложить свои соображения по сложнейшим вопросам», таким как СОИ, стратегические системы оружия, ракеты средней дальности, подземные испытания ракет и т. д. Что можно сделать за столь короткое время, даже если предположить, что эксперты и министры будут трудиться всё оставшееся время?»[452].
Общее представление о ходе встречи дают воспоминания бывшего советского дипломата О. Гриневского.
Переговоры начались 11 октября около 10.30 с встречи глав государств с глазу на глаз, только в сопровождении «переводчиков и записывающих»[453]. Когда повестка встречи была согласована и состоялся общий обмен мнениями, были приглашены Э.А. Шеварднадзе и Д. Шульц, после чего М.С. Горбачёв изложил советскую позицию и передал Р. Рейгану документ «Директивы министрам иностранных дел СССР и США о выработке соглашений по ядерному разоружению»[454].
Затем был сделан перерыв. После обеда состоялась вторая встреча глав двух государств, в ходе которой стало очевидно то, что нетрудно было предсказать: США с удовлетворением приняли уступки СССР, но камнем преткновения на пути дальнейших переговоров стала СОИ, или ПРО (противоракетная оборона). Вечер и ночь прошли в спорах специалистов: если по вопросу о сокращении ядерных вооружений удалось достигнуть конкретных договорённостей, вопрос о ПРО остался открытым[455].
