Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Жалкие, никому не нужные цветы… Мы — для гербария, для странной и страшной коллекции: цветы с высохших полей… Люди без Родины… А соленый ветер ходит между колоннами, треплет занавески, шепчет в уши нежно: «Уже недолго… недолго… Может быть, год, может быть, месяц… На безгранной поляне России гуще, сильнее и ярче прежнего зацветут ромашки… Белые-белые… С золотыми, гневными, прозревшими сердцами… Уже недолго».[15]

Савина любили очень многие, в том числе и Репин. «Дружески протягиваю Вам руку — очень рад познакомиться… Ивана Савина я знаю по живому таланту, бросаюсь его читать — (оказывается, он — Саволайнен) — очень, очень рад познакомиться».[16] Впоследствии, отвечая на предложение Савина выступить с обращением в связи со зверствами новой власти в России, старый художник отвечал: «У меня там, в Совдепии, есть заложники — дочь и внучка (учительницы), у внучки уже трое правнуков моих. Полуограбленные, они обречены на переселение. И вот, обиженные власти погонят их зимою куда-нибудь в Сибирь… Кто же их нраву может перечить?»[17] А когда Савина не стало, Илья Ефимович обратился со словами поддержки к вдове поэта: «Я всегда мечтал, глядя на этого красавца-малороссиянина, написать его портрет… Какая невознаграданая потеря».[18]

Вдовой поэта, после всего нескольких лет брака, стала Людмила Владимировна Соловьева, дочь офицера 1-го Финляндского стрелкового полка. Впоследствии она пережила Савина на семьдесят лет и сделала очень многое для сохранения наследия мужа. Именно ее и ее мать встретил на квартире у Савина агент финской тайной полиции, когда пришел познакомиться с поэтом. Его отчет был найден в архивах финских спецслужб, и мы предлагаем вашему вниманию отрывки из этого уникального документа:

«В соответствии с полученным заданием я встретился сегодня с финским корреспондентом газеты «Сегодня» Иваном Саволайненом, проживающим в Теле, в районе сахарного завода рядом с улицей Риентотие.

Г. Саволайнен, пишущий под псевдонимом Иван Савин, сам открыл мне двери. Я вошел в маленькую, бедно обставленную комнату, в которой, кроме Саволайнена, находилось еще две женщины: одна — молодая, другая, темноволосая, старше. В углу, на маленьком столе, стояла пишущая машинка неизвестной мне марки, но, судя по клавиатуре, очень старая. Обстановка комнаты — диван и стулья, на которых лежат толстые стопки газет и книг…

На улице мы сели в арендованный мною автомобиль. Мне показалось, что это было ему неприятно, и он начал страшно заикаться, чего я раньше за ним не замечал. Позже я узнал, что заикание его возникло после издевательства в ЧК, и оно усиливается от сильного волнения».

Агент полиции говорил с Савиным в основном о его непримиримых протестах против большевистской власти и о том, где и как можно получить сведения о подлинных событиях, происходящих в СССР. На самом деле агента интересовало, откуда Савин брал свои материалы.

«Савин — корреспондент многих газет, работает дни и ночи, но денег еле хватает свести концы с концами…

Литератор Саволайнен (Савин) не выглядит человеком с высоким самомнением. Иван очень работоспособный и впечатления глупого не производит… Его нервы не совсем в порядке, на что указывает его продолжительное заикание в течение всего вечера, хотя я старался ничем его не тревожить».

Интересно, что в спецслужбах Финляндии статьи Ивана Савина, особенно его репортажи о том, что происходит в СССР, интервью с беженцами из Советской России, читали с особым пристрастием. Об этом можно судить потому, что подшивки русских финских газет, хранящиеся в библиотеке Хельсинкского университета, были в свое время получены из архива полиции. Так вот, публикации Савина читателями-полицейскими были буквально исчерканы пометками.

Но, конечно, основной читатель Савина был из России, потому что он в своих строках умел передать то, что было на душе у очень многих, — тоску по оставленной стране и веру, что когда-нибудь весь этот кошмар кончится.

И еще, конечно, его творчество трудно понять, если не учитывать, что Савин был человеком глубоко православным. Тема Бога, тема разрушенной церкви в России красной нитью проходила через все его творчество.

«России нет. Культуры нет. Зачем вместе с Достоевским, Толстым, Бердяевым мучительно и радостно изучать пути душ человеческих, познавать Бога, ловить отражения его на земле, когда выгнанный из третьего класса училища за слабоумие недоросль типа Демьяна Бедного ясно и недвусмысленно заявил, что ни души, ни Бога — нет, а человек сотворен по образу и подобию скота».[19]

В 1926 году увидел свет единственный прижизненный сборник стихов Ивана Савина «Ладонка» в белградском издании Главного правления Общества галлиполийцев. Успех среди русских эмигрантов, особенно в военных и казачьих кругах, книга имела огромный. Впрочем, как могло быть иначе. Но эти стихи значили намного больше, чем искренний рассказ о страданиях во время Гражданской войны. «Ладонка» явила миру нового русского поэта огромного масштаба.

Все это было. Путь один У черни нынешней и прежней.

Лишь тени наших гильотин Длинней упали и мятежней.

И бьется в хохоте и зле Напрасной правды наше слово Об убиенном короле И мальчиках Вандеи новой.

Офицер, литератор Федор Касаткин-Ростовский писал, откликаясь на выход книги: «К стихам Ивана Савина надо подходить бережно. Их нельзя оценивать только с точки зрения холодной критики. Их надо почувствовать как крик сердца. В небольшой книжке, в образных и красивых стихах, вылилась душа одного из тех, кто добровольно пошел бороться с поработителями России… Книга Савина — кредо добровольца».[20]

Однако и круглосуточная работа, и все пережитое не могли пройти бесследно. Здоровье поэта ухудшалось, острые приступы депрессии следовали один за другим. Но он продолжал лихорадочно работать, писать, публиковать статьи и очерки. Задумывался над книгой о Пушкине, планировал издать сборник прозы «Книга былей». Все оборвала неудачная операция аппендицита, и 12 июля 1927 года, после нескольких недель мучений, Иван Савин умер. По свидетельству его жены, он написал уже совершенно бессильной рукой: «Произведенный смертью в подпоручики Лейб-гвардии Господнего полка».

«Никогда, ни разу, ни на одну минуту, ни у кого в нашей редакции не возникло ни малейшего недоверия к тому, что присылал, что сообщал в «Сегодня» Иван Савин, — так наглядно, так ощутимо, так убедительно в своей правдивости передавалась его четкая искренность, его всесторонняя, не соблазняющая пристрастиями, личная и авторская честность»[21] — так откликнулся на смерть Савина известный критик Петр Пильский.

«Да простят мне наши классики, которых я ценю и уважаю, Савин стал для меня самым любимым поэтом. Я не был его ровесником и не помнил ужасов гражданской войны, но, как русского эмигранта, меня не мог не волновать вопрос, обращенный Савиным ко всем нам в стихотворении, которое он поставил в своем сборнике на первое место:

«Ты ли, Русь бессмертная, мертва? Нам ли сгинуть в чужеземном море?»[22] — вспоминал впоследствии один из самых известных деятелей русского зарубежья Ростислав Полчанинов, очень много сделавший для сохранения памяти о поэте. Так, еще в 1947 году в Менхенгофе, в лагере для перемещенных лиц, его стараниями увидела свет книга «Ладонка», изданная тиражом всего в 200 экземпляров.

В 1958 году, когда и он, и Людмила Владимировна Савина-Сулимовская уже были в Америке, в Нью-Йорке, в «Издании «Переклички» — военно-политического журнала Общества галлиполийцев» была издана еще одна книга Савина, и под тем же названием — «Ладонка». Вдова поэта предоставила 43 неизвестных стихотворения. Оставшиеся в живых галлиполийцы не забыли своего «Поэта Белой мечты». «Редакция «Переклички», выпуская «Ладонку» вторым изданием, воодушевлена той же идеей, которая побудила 32 года тому назад Главное Правление Галлиполийского общества собрать и издать высокохудожественную поэзию Ивана Савина», — писал, предваряя книгу, А. Павлов.[23]

вернуться

15

Савин И. Ромашки // Новые русские вести. 1922. 23 ноября.

вернуться

16

Репин И.Е. Два неопубликованных письма. Публикация и предисловие В.А. Синкевич // Грани. 1990. № 155. С. 155.

вернуться

17

Там же. С. 157.

вернуться

18

Там же. С. 158.

вернуться

19

Савин И. Мысли вслух // Новые русские вести. 1925. 7 июня.

вернуться

20

Касаткин-Ростовский Ф. Стихи Ивана Савина // Возрождение. 1926. 25 августа.

вернуться

21

Пильский П. Памяти Ивана Савина // Сегодня. 1927. 16 июля.

вернуться

22

Полчанинов Р.В. Памяти ушедших // За свободную Россию: Сообщения местной организации НТС на востоке США. 2004. № 19.

вернуться

23

Павлов А. Предисловие // Савин И. Ладонка. Нью-Йорк, 1988. С. 9.

3
{"b":"175796","o":1}