— Хорошо. Еще нужен фунт сливочного масла…

— Где, интересно, я возьму сливочное масло?

— Значит, без сливочного масла… Дальше: четверть фунта изюма…

— Это обязательно? Изюм очень дорогой.

— Нет, наверно, не обязательно… Дальше: фунт пшеничной муки.

— Радуйся, что ржаная есть в доме!

— По мне, и ржаная сойдет. Потом тесто кладут в круглую форму и пекут в духовке.

— Духовки у нас нет. Формы тоже. Испеку кекс в горячей золе…

Кекс готов. Женщина пробует его.

— Фу, — говорит она, — и что богатые в этом находят?

Богача преследует страх смерти.

— Смерти вам бояться не надо, — говорит ему попавший в город нищий. — У такого богатого человека, как вы, есть прекрасный выход. Приезжайте к нам в Мазеповку! Там у нас еще ни один богач не умер.

Двое нищих приглашены в богатый дом. Они восхищаются роскошной обстановкой, едят великолепные блюда. Когда они уходят, один нищий говорит другому:

— Знаешь, Янкель, стоит продать последнюю рубашку, чтобы стать таким же богатым!

Почему ученые люди с почтением относятся к деньгам, а богатые люди без всякого почтения относятся к бедным ученым?

Потому что ученые и мудрецы знают цену денег, а богачи не знают цену образования.

— Аарон, ты интеллигентный, образованный человек. Зачем ты так унижаешься перед каждым богатым невеждой?

— Так уж повелось со времен Адама: хочешь подоить корову, будь добр, поклонись ей.

В чем различие между бедняком и богачом?

Только бедняк думает, что богач все может иметь за деньги.

Нищий, мечтательно, обращаясь к другому нищему:

— Представляешь, как было бы здорово, если бы у тебя вместо каморки в подвале был настоящий королевский дворец?

— Избави Бог! — в ужасе машет руками другой. — Во дворце столько дверей, и на каждую нужна мезуза — где я наберу их такое количество?

Хаим, сапожник, любит рассказывать:

— Моя мама хотела, чтобы я стал портным, но отец отдал меня в ученики к сапожнику. И это было мое счастье! Я работаю уже тридцать лет, и никто ни разу не заказал у меня сюртук. Будь я портным, я бы точно с голоду умер!

Торговец нищему:

— Больше я не смогу помогать вам, как помогал до сих пор. Я неудачно играл на бирже, теперь я сам совсем нищий.

Нищий:

— Что ж, если понадобится хороший адресок, обращайтесь.

Бедный еврей долго ломал голову, где ему взять денег, чтобы должным образом встретить шабес. Тут ему пришло в голову пойти в похоронную фирму и взять там аванс на погребальное одеяние для своей "только что скончавшейся" жены. Получив 20 крон, он вручил их жене, и та пошла делать покупки к шабесу.

Когда она стояла у плиты и варила креплах (пельмени), пришли люди из похоронной фирмы, чтобы одеть покойницу и унести ее. Вместо покойницы они увидели у плиты живую женщину — и, крайне возмущенные, принялись бранить обманщика.

— Покойница — вот она, — ответил тот. — Вас что, не устраивает, если она пока то да се сварит мне креплах?

Вариант.

Еврей говорит:

— Ну, так и забирайте ее!

— Знаете, почему я охаю? Потому что обувь жмет.

— А зачем вы ее носите?

— Нарочно. Смотрите: у меня больная жена, меня преследуют кредиторы, моя дочь все еще не замужем… Но когда я прихожу домой и снимаю эти ботинки, я наконец узнаю, что такое счастье!

Хозяин дома, нищему:

— Берите же сахар к чаю!

— Спасибо, сахар я всегда беру только свой.

Выпив чай, нищий берет со стола сахарницу и высыпает содержимое себе в мешочек.

— Но вы только что похвалились, что кладете в чай только свой сахар. А теперь высыпали себе всю сахарницу!

— Ну да, — удивляется нищий. — А иначе как бы я мог класть в чай свой сахар?

В каждой еврейской общине Восточной Европы был так называемый "хекдейш", нечто среднее между ночлежкой и богадельней, где мог бесплатно переночевать любой неместный еврей.

Встречаются в хекдейше три еврея. Один вытаскивает из своего узелка небольшой мешочек и говорит:

— Здесь у меня сахар. Каждый раз, когда я прихожу в богатый дом, где на стакан чаю дают больше одного кусочка, второй кусочек я стараюсь сэкономить и беру с собой. Я собрал сахара уже на четыре стакана!

— А я вчера, — рассказывает второй еврей, — был в таком богатом доме, где разрешают брать аж по три кусочка сахара на стакан! Если такое возможно у обычного еврейского балабоса (домовладельца, хозяина), тогда что же делается у Ротшильда?

— У Ротшильда? — вступает в разговор третий. — Ротшильд не кладет в чай сахар, а наоборот: берет целую сахарную голову и делает в ней ямку. В эту ямку он наливает горячий чай и тянет его оттуда.

Вариант.

Еврей, мечтательно:

— Хотел бы я быть богатым, как Шенфельд: каждый день надевать новую рубашку!

— Если Шенфельд может себе это позволить, — спрашивает его второй, — что же тогда делает Ротшильд?

— Ротшильд? Надевает — снимает, надевает — снимает…

— Если бы ты нашел на улице десять тысяч рублей, что бы ты с ними сделал: оставил себе или вернул тому, кто их потерял?

— Зависит от того, кто потерял. Если бы потерял Ротшильд, оставил бы себе. А если бы это были деньги какого-нибудь бедного шамеса, который трижды в день, вместе с женой и детьми, умирает от голода, я бы точно вернул ему!

Нищий пришел к Ротшильду. Тот дает ему пять гульденов.

Нищий, растроганно:

— Да поможет вам Бог заработать в сто раз больше!

Блох, умирая:

— Десять тысяч гульденов — для дома призрения, двадцать тысяч — сиротскому приюту…

Один из присутствующих, шепотом:

— Смотри, каким щедрым вдруг стал старый скряга!

— Чепуха! — отвечает ему другой. — Разве он свои деньги раздает? Он же делит свое наследство!

Деревенский еврей ходит по улицам города, одетый в лохмотья. Встретившийся знакомый корит его:

— И вам не стыдно?

— С чего бы? — отвечает тот. — Здесь меня никто не знает!

Они опять встречаются, уже в деревне: на еврее — то же рванье, что и в городе. Знакомый удивлен.

— Ну и что с того? — говорит деревенский еврей. — Здесь-то меня все знают!

Вариант.

— Как ты можешь ходить таким обтрепанным?

— Так все же знают, что у меня есть еще один костюм.

— Тогда почему бы тебе его не надеть?

— Потому что он еще обтрепаннее, чем этот.

Некий еврей, уважаемый отец семейства, которого считали богатым, в действительности потерял все свои деньги. Поэтому раввин и рош а-кахал (глава общины) решили обойти всех богатых членов общины, чтобы собрать пожертвования для несчастного, не называя его имени. Пришли они и к одному фабриканту.