Перевод А. Наумова ПОБЕЛЕЛИ ВОЛОСЫ ТВОИ Побелели волосы твои, выцвели, как синева в зените. Как их под косынкой ни таи — стали хлопком смоляные нити. Так привычна эта седина, но всмотрюсь — и странно мне немного: неужели вправду так длинна верности высокая дорога? Побелели волосы твои… Отчего ж мне помнятся так ясно эти ночи, розы, соловьи — юности нетронутые яства? Знаю я, что больше не вернуть той весны в урюковом угаре. Но неужто впрямь мы отшагали нам с тобой определенный путь? В зеркала зрачков моих смотри — отражением тебя утешу: в этом мире мы с тобой — всё те же, хоть и белы волосы твои.. 1964 Перевод А. Наумова ТВОЙ ГОЛОС — ЭХО НАШИХ ДНЕЙ Нашей чудесной поэтессе Зульфии в день ее пятидесятилетия В объятиях родных небес да будет вечен твой полет. Твой голос — эхо наших дней, пусть он звучать не устает. То вторя отзвукам веков, то трепету живы сердец, звенит твой многострунный саз, как будто жизнь сама поет. Вслед за Мехри и Надирой, Зебинисо и Увайси ты новым факелом зажглась — и к новой жизни он зовет. Когда на радость людям ты с утра берешься за перо, сиянью светлого ума дивится солнечный восход. На крыльях радостных надежд в грядущий мир устремлена, летит к Плеядам песнь твоя и с неба звезды достает. В твоих твореньях — пенье струн, свет, озаряющий сердца, твой тонкий ювелирный труд пленительней из года в год. Как зеркало твоя душа, в ней отразился весь Восток, за щедрый, солнечный талант благодарит тебя народ! 1965 Перевод С. Северцева МЕТАНИЕ ЯБЛОКА (Песня хорезмских девушек) Мои косы волнисты, как волны Аму, а зрачки от волнения зыбче волны. Эй, джигит! Еще яблока я никому не бросала по правилам старины. Прямо к сердцу хорезмской девчонки стартер подключи, комбайнер! Это сердце — огонь. А язык у хорезмской девчонки остер. Что, не веришь мне, Джуманияз? Ну-ка, тронь! Там, где хлопок, нельзя хлопотать без души, а в твоей нынче столько любви и добра… Матназар, так кого же ты выбрал, скажи, черноглазый, с бровями — как шерсть у бобра… Если это — красивая Мамашариф, не тревожься, по девушкам взглядом скользя. Вас и в песне и в наших сердцах поженив, завтра будем женить и взаправду, друзья! Когда кончено дело, приходит пора спелых яблок, цветов и счастливой любви. Пусть метание яблок всего лишь игра, я тебе его брошу не в шутку. Лови! 1965 Перевод Р. Казаковой
РОДИНЕ О Родина, земля, Отчизна золотая, ищу тебе слова, руду свою дробя… В залитый солнцем мир мечтою залетая, я с детства матерью именовал тебя. Я знал, что от тебя — тепло души и тела, и воздух в легких весь, и сила слов и мышц; и если пелось мне — то это ты мне пела, а если я лечу — ты мой полет стремишь! И спетой песни звук, воды испитой сладость останутся в душе, навек в нее запав; и, силу мне даря, ты не простишь мне слабость, коль растранжирю зря бесценных дней запас!.. И шли года мои. А их немало было! И май надежд моих сменил июль забот. Снял урожай сентябрь. И поздний час пробило. Дохнуло январем: итог подводит год. Мать-родина, но ты ведь тоже стала старше! И радость и беда в прошедшем стали в ряд… А я гляжу вокруг — и вижу: ты всё та же! Да что я говорю — моложе во сто крат! Сверкают юностью электростанций очи, и гребень из лучей — над чащею лесной. И желтизну пустынь, и пятна почвы тощей смываешь ты с лица хлопковой белизной!.. О мать моя земля, Отчизна золотая, твой самый малый вздох я мыслью стерегу. И в давние года мечтою залетаю… Но «мама» говорить неловко старику! И я горжусь тобой! Так дочерью гордишься, что превзошла отца блистательной судьбой. О Родина, ты впрямь мне в дочери годишься, и разве старику угнаться за тобой? Но слышу я в ответ: «Тебе ль в тиши усесться, Гафур, и ждать, чтоб век твой садик посетил? Покуда реки жил в твое впадают сердце, пусть тают на висках снега твоих седин!» 1966 |
