Мы в молодости в Самарканде

          стояли с тобой,

смотря, как на тучах вставала

          стена Улугбека…

И вместе письмо москвичам

          мы писали с тобой.

И вот мы в разлуке теперь —

           до скончания века.

Где ты, дорогой мой?

           Я слышу напев твоих строк —

Твой маленький внучек

           сидит у меня на коленях.

И медленный ветер

           струится, как тихий поток,

над мирной семьею твоей

           в сиротеющих сенях.

В саду моем сорок деревьев

         урюка растут, —

твоя это память,

         ты сам посадил их когда-то.

Я слышу дыханье твое,

          когда розы цветут

и в школе соседней

          галдят и играют ребята.

Ты ног своих в кровь не изранил

         в Джизакских степях

в былом, когда старцы-бахши

        свои пели сказанья.

Весны твоей цвет

        не развеется в дальних веках —

живых твоих строк

        никогда не пройдет обаянье.

Как в зеркало я погляделся —

        и затосковал:

я весь поседел, словно хлопок….

        Ровесник мой, где ты?

где дни, когда ты под дутар

        за столом запевал?

О верный соратник,

       о искренний в песнях мой, где ты?

Добро, что я вижу

       всё новых и новых друзей

Средь учеников…

        Их беседы — мое утешенье;

Пусть жизнь моя повести древней

        Хорезма длинней,

в их спорах горячих —

        мое и твое продолженье.

Тебя они благодарят, о мой брат

       Алимджан!

От сердца тебе говорят:

      «Рахмат, Алимджан!»

Дышат праздничным ароматом

                                                    хлопка низкие облака,

голубые садов громады

                                        осень золотом облекла.

В этом радостном изобилье,

                                                 добрым соком полня стакан,

положить и мы не забыли

                                            нашу долю на дастархан.

Всенародные караваи

                                       за широким земли столом —

с хлебом движутся караваны

                                                     казахстанских автоколонн.

И украинских, и сибирских

                                            урожаев течет река —

и далеких плодов, и близких

                                                    благодатные вороха.

Осень валит могучим валом —

                                                   а казалась на вид скромна! —

и обилием небывалым

                                         не вмещается в закрома.

Из того, что труд наш нажил.

                                                    полевая взрастила даль, —

долю выделим братьям нашим,

                                                       не промешкав, отправим в дар…

Ветер бродит с мыслью единой —

                                                            ароматы вдохнуть полней —

и едва шевелит седины

                                            на висках хлопковых полей.

И над этой возней мышиной,

                                                 годовой завершая круг,

друг за другом идут машины —

                                                 продолжение умных рук.

Видишь радостных лиц сиянье?

                                                       Наши девушки за рулем!

Мы труда и счастья слияньем

                                                      нашу память в века прольем.

И не здесь ли, скажи, начало

                                                     одоленья дальних вершин,

что веками наш гений чаял

                                                и сегодня лишь совершил?

Стала близкой на ощупь лунность,

                                                              поглотила болезни мгла!..

Жаль, что наша с тобою юность

                                                           в том участвовать не могла.

Жаль, что донизу, мне сдается,

                                                        нашей жизни заполнен лист…

Что же сердце, как прежде, бьется

                                                              перед светом девичьих лиц?

И с вниманием неослабным

                                                    прочитать спешит наяву

в книге нашей хлопковой славы

                                                        вновь дописанную главу…

О, как пышно садов громады

                                                    осень золотом облекла!

Добрым, праздничным ароматом

                                                             дышат белые облака…

Мы о небе издревле мечтали и пели.

Ты вступил на его голубые ступени.

Ко всему, что веками поэты слагали,

ты прекрасную песню добавил, Гагарин!

Было небо загадкой, а стало задачей, —

штурм высот поднебесных победою начат.

Человеку достойно быть сильным, крылатым,

он — гигант, человек, а не крохотный атом!

До прекрасной Зухры нам осталось немного —

станет путь до нее караванной дорогой.

Караванным путем к звездам двинутся люди.

Так хотим мы идти. Так идем. Так и будет!