“Послушай, — прозвучавшая в голове мысль вывела его из оцепенения, — все двери сейчас закрыты. Никто не может войти, и никто не может выйти. Тебе нужно обойти все здание. Стреляй в каждого, кого увидишь. В каждого! Не слушай никаких просьб о пощаде и никому не верь! Мы внимательно следили за всеми настоящими мальчиками и знаем, что в здании остались только руллы. Сожги их всех без всякой пощады!”

Через несколько минут извал доложил Джеймисону:

“Твой сын уничтожил всех руллов в здании. Я приказал ему оставаться внутри и не выходить на улицу, потому что сейчас пытаются уничтожить всех руллов, оставшихся снаружи. Он не выйдет, пока не получит от меня соответствующей команды”.

Получив это сообщение, Джеймисон с облегчением вздохнул.

“Спасибо, мой друг, — мысленно произнес он. — Это была необыкновенная демонстрация телепатии”.

Чуть позже к Джеймисону подошел адмирал.

— Мы одержали полную победу, — сказал он. — Руллы на улице сражались самоотверженно, но мы изменили тип бактерий на барьере, через который они проникли на “Верфи”, и загнали их в ловушку.

Помедлив, он озадаченно добавил:

— Я не понимаю только одного: как ваш сын догадался без нашей подсказки, когда именно использовать бластер.

Джеймисон ответил:

— Я прошу вас вспомнить этот вопрос, когда вы получите мой отчет о случившемся.

— А зачем вам писать об этом отчет? — с недоумением спросил адмирал.

— Увидите, — ответил Джеймисон.

Было еще совсем темно, когда Дидди сел в аэролет на перекрестке 2, чтобы вместе с другими ребятами добраться до вершины холма, откуда они могли наблюдать восход солнца. На смотровой площадке уже было несколько мальчишек.

Хотя полной уверенности, что все они были настоящими людьми, у него не было, но он в этом почти не сомневался. Для руллов не имело никакого смысла участвовать в этой процедуре.

Дидди присел возле кустарника рядом с темной фигурой какого-то мальчика. Они оба молчали, пока Дидди не спросил:

— Тебя как зовут?

— Март, — негромко ответил мальчик.

— Нашел Звук? — спросил Дидди.

— Ага.

— Я тоже. — Он помолчал, вспоминая события этой ночи. Он вдруг понял, насколько продуманной и тщательной была их подготовка, если девятилетний мальчик мог сделать то, что выпало на его долю. Затем эта мысль уступила место другой, и он спросил:

— Правда, было здорово?

— Еще бы.

Они опять замолчали. С места, где сидел Дидди, было видно, как сперва заблестели пластины солнечных батарей, отражавших начинавшее светлеть небо. Вдалеке в ореоле света ярко выделялись контуры Корабля. Небо над ним уже было совсем светлым, а отбрасываемые тени теряли густой черный цвет и становились серыми. Он уже лучше видел Марта, который оказался меньше его ростом.

В наступающем рассвете Дидди, не отрываясь, смотрел на Корабль. Еще не покрытый обшивкой металлический остов его верхней части медленно загорался, улавливая первые лучи восходящего солнца. Сверкание распространялось все ниже и ниже, солнечный блеск уже охватил нижние, законченные этажи гигантской конструкции.

Корабль ярко выделялся на фоне всего ландшафта, подавляя его своей грандиозностью. С холма огромный стоэтажный административный комплекс казался частью строительных лесов Корабля — белая колонна у подножия темного колосса. Еще долго после восхода солнца Дидди смотрел на Корабль с чувством гордости и восторга. В первых утренних лучах Корабль, казалось, готовится к тому, чтобы взмыть в небо. “Время еще не пришло, — додумал Дидди, — но оно обязательно наступит. В том отдаленном будущем самый большой космический корабль, который только смог создать Человек, покинет Землю и направится мимо ближних звезд в еще неизведанную темноту Вселенной. Вот тогда руллам действительно придется потесниться”.

Наконец, уступая чувству пустоты в своем желудке, Дидди спустился с холма, перекусил в небольшом ресторанчике и, сев на аэролет, отправился домой.

Джеймисон из спальни услышал, как отворилась входная дверь. Он накрыл своей рукой пальцы жены, уже начавшей поворачивать ручку двери, и покачал головой.

— Он устал, — сказал он. — Пусть сначала отдохнет.

На этот раз она не особенно сопротивлялась, когда он отвел ее и уложил в кровать.

Дидди на цыпочках прошел через гостиную в свою комнату, где его давно поджидал Честная Игра. Дверь за ним автоматически захлопнулась, и включился свет. Индикаторы панели управления показали, что комната-робот знает о присутствии мальчика.

— Твой отчет, пожалуйста.

— Я нашел источник Звука, — с гордостью сообщил Дидди.

— И что это было?

Когда Дидди закончил свой рассказ, Честная Игра сказал:

— Я горжусь своим учеником. А теперь иди спать.

Забираясь под одеяло, Дидди почувствовал еле заметное подрагивание комнаты. Уже лежа, он еще долго прислушивался к тому, как все здание с его шумопоглощающими и звукоизолирующими покрытиями реагировало на бесконечную и мощную вибрацию.

Он довольно улыбнулся, одновременно чувствуя какую-то грусть. Он уже больше никогда не будет задумываться об источнике Звука. “Туманом”, обволакивающим “Верфи”, были постоянно вибрирующие здания, станки, оборудование, машины, располагавшиеся по обе стороны Центрального проспекта.

Этот звук будет сопровождать его всю жизнь, поскольку после постройки Корабля источником вибрации станет каждая металлическая его деталь.

Он уснул, улыбаясь Звуку, ставшему неотъемлемой частью его жизни.

Джеймисон проснулся в свое обычное время и, вылезая из-под одеяла, вспомнил о событиях минувшей ночи. Он повернулся, посмотрел на жену и улыбнулся. Ее сон был спокойным.

Чтобы хорошенько выспаться, ей с мальчиком следует проспать еще несколько часов. Он на цыпочках прошел на кухню. За завтраком он размышлял, какое влияние все случившееся окажет на дальнейшее развитие событий. В том, что это влияние будет большим, он не сомневался.

Извал доказал все, что требовалось доказать. То, что он сделал для спасения жизни сына Джеймисона, явилось результатом его решимости использовать все имеющиеся средства для спасения ребенка, оказавшегося в смертельной опасности.

Приехав на работу, Джеймисон подготовил отчет о ночных событиях. В заключении он отметил, что, по его мнению, важность случившегося сопоставима по значимости с завершением строительства Корабля. Он писал: “Полезность мысленной телепатии как средства общения с иными расами, которые в настоящее время не в состоянии оказать ощутимой помощи в борьбе против общего врага — руллов, должна стать, естественно, предметом дальнейшего тщательного изучения. Но уже сам факт существования такого уникального средства общения является беспрецедентным по своей значимости событием в истории Галактики”.

Он размножил свой отчет и разослал его со специальным нарочным всем, чье мнение имело хоть какое-нибудь влияние.

Первым откликнулся один высокопоставленный военный:

“Были ли приняты меры предосторожности, чтобы извал не имел мысленного доступа ни к кому, кто располагает информацией о Внутренних исследованиях? (“Внутренний” было кодовым словом, означавшим “совершенно секретный”). Можно ли рассматривать вариант уничтожения извала в качестве меры предосторожности?”

Джеймисон прочитал этот запрос с таким чувством, будто он столкнулся с какой-то формой безумия. Хотя так оно, собственно, и было. Он уже не раз замечал, до какого абсурда иногда доходили военные в своем рвении сохранить тайны.

Он уже распорядился, чтобы каждый из тех, кому он дослал свой отчет, был ознакомлен с запросом военных. Тем не менее ответ на запрос он подготовил. На основании информации, которую можно было перепроверить, в ответе утверждалось, что извал не находился вблизи лиц, располагавших фактическими научными знаниями о Внутренних исследованиях. Джеймисон также обратил внимание на то, что он сам располагал только обобщенным минимумом информации о действиях руллов по преодолению защитных барьеров и использовании бактериальных методов борьбы с ними. И вместо того, чтобы обрекать извала на гибель за эти незначительные знания, которые он мог получить от людей, не лучше ли спросить у него, что он узнал от руллов?