– Нет, уже поздно. Теперь только так: и кровь прольется, и люди погибнут.

– Что же сделать?

– Правда. Только правдой можно остановить.

– О чем должна быть правда?

– Это только сам человек может знать. Правда о самом сокровенном.

Яна глубоко вдохнула успокоительный запах сухих трав, а потом почувствовала, что ее существо словно раздваивается: одна половина так и осталась сидеть под пристальным взглядом ясных голубых глаз, а другая покорно позволила чьей-то знакомой и уверенной руке вывести себя из глубины холма в темный лес, затем на тропку к обочине и усадить в машину.

– Что за черт? – эти слова Яна сказала с раздражением, хлопая заспанными глазами и потирая сведенные мышцы шеи.

Девушка осмотрелась, выпрямляясь в сидении и все больше раскрывая от удивления глаза. Они по-прежнему ехали с Евгенией в ее автомобиле, и прямо перед ними, за виднеющимися в небольшом отдалении крышами многоэтажек, всходило алое солнце.

– Проснулась? Как раз вовремя, через десять минут доставлю тебя к дому.

Голос босса звучал вполне обычно, точнее, обычно для той новой Евгении, с которой помощник познакомилась этой странной жуткой ночью: ласково-хулиганисто.

Яна крепко зажмурилась, прижала ладони к вискам и попыталась собрать воедино воспоминания о прошлой ночи, но это оказалось непросто, словно они были сотканы из той же непрочной материи, из которой шьют сновидения. Хорошенько подумав, она нерешительно спросила:

– Кто она?

– О ком ты?

– У кого мы были этой ночью?

Девушка настороженно посмотрела на своего босса, но лицо Евгении, немного бледное и утомленное, выражало только абсолютное спокойствие, и это выражение не изменилось, когда она начала говорить.

– Послушай, мы сегодня обе очень устали. Давай обсудим всё позже.

– Как ее хотя бы зовут?

Евгения бросила неодобрительный взгляд на девушку, но затем так же спокойно ответила:

– Ну, допустим, ее зовут Таисия.

– А почему она…

– А вот на все другие твои вопросы я, правда, отвечу позже. В том числе и потому, что мне самой надо о многом подумать, – с этими словами Евгения остановилась перед подъездом, выключила зажигание и внимательно посмотрела на своего помощника.

Девушка чувствовала себя непривычно растерянной, и Евгения, видимо, почувствовав это, мягко провела пальцами по ее руке, одновременно успокаивающе говоря:

– Яна, всему свой черед, и я обещаю, что мы поговорим об этом. И спасибо, что при всей необычности ситуации ты доверяла мне. Доверие – благодать неиспорченных душ.

– Так это было что-то вроде экзамена? – девушка пристально взглянула в глаза Ольховской, но в их изумрудной глубине, как всегда, было ничего не разобрать.

– И да, и нет. Мы поговорим обо всем потом.

Яна с неохотой кивнула и, выбравшись из машины, пошла к дому. В ее голове было много хаотичных мыслей, но одно она знала точно: никакого отчета о событиях этой ночи Егору читать не доведется. По крайней мере, сейчас. Пока Яна сама не разберется во всей этой чертовщине.

– А мне все равно! Эти данные не являются коммерческой тайной, и если они не хотят их давать, значит, возьмите в открытых источниках! Что? Это надо было сделать еще вчера. Глеб, будь добр, ускорь своих сотрудников, пожалуйста.

Яна проговорила последнюю реплику более спокойно, отчего ее голос приобрел шипящее змеиное звучание, положила трубку на место и окинула взглядом собравшихся в ее кабинете сотрудников.

Панин нейтрально улыбался, Васильев тер шею и смущенно смотрел в пол, очевидно, вспоминая какие-то свои огрехи, а начальник юридического департамента Петр Авдеенко – краснолицый белокурый увалень, которого все почему-то звали Петрусь, – таращился на нее с явным подобострастием.

– Хорошо. Подытожим. Значит, Петр, немедленно напрягай своих по теме возможных засад в белорусском законодательстве. Сергей – вызванивай Мицкевича и ускоряй решение вопроса с аккредитивом. Анатолий – встречайся с Липатовым и договаривайтесь с ним о схеме реализации, жду вас обоих с готовыми предложениями в понедельник с утра. Прошу всех не забывать, что предварительный проект мы должны согласовать у Евгении в следующий четверг.

Обведя в завершение речи внушительным взором своих коллег, Яна коротко им кивнула, показав, что совещание закончено. Подождав, пока они выйдут, девушка позвонила Юле и попросила сварить кофе. Входящая почта превысила все допустимые размеры, и Яна с тяжелым вздохом взялась за ее рассмотрение. Хотя Ольховская и поручила ей самостоятельное ведение нового проекта, но от остальной работы на это время не освободила, и помощнику снова, как в начале своего трудового пути в «Свете», приходилось уходить с работы в десять, а то и в одиннадцать вечера, да еще забирать работу на воскресенье, потому что субботы были по-прежнему посвящены благотворительности. Вот и завтра они с Евгенией собирались поехать в детский дом. Вспомнив об этом, Яна улыбнулась: поездка в Рыбинское означала, что Панин будет сопровождать их.

Поначалу настороженно воспринявший ее в качестве руководителя проекта, всего через пару дней активной совместной работы парень беспрекословно выполнял все ее поручения и к тому же давал много полезных советов. А еще Яна неожиданно поняла, что ей нравится в этом рыжем парне практически все: и оригинальное чувство юмора, и привычка изображать яркими жестами то, о чем он говорил, и смешные пятничные футболки.

Покончив с почтой, Яна стала планировать совещания босса на предстоящую неделю. Девушка несколько минут сосредоточенно работала, а потом рассеянно посмотрела на висящий на двери календарь, пытаясь мысленно прикинуть, сколько у нее останется времени на текущие дела в промежутках между встречами. Внезапно сегодняшнее число привлекло ее внимание. Что-то должно было произойти сегодня, запланированное, но не внесенное в ежедневник, но что? Ах да, ведь сегодня Вадим должен был вернуться из своей двухнедельной командировки. Девушка вздохнула и снова посмотрела на календарь. «Если попаду, то брошу его, а если не попаду, то… попробую попасть еще раз», – загадала девушка, энергично сминая рукой лист бумаги и прицеливаясь в календарь. Тугой комок почти долетел до цели, когда дверь неожиданно резко распахнулась и на пороге возник Карпов.

– Что?… что это? – недоуменно спросил он, приостанавливая свой разбег и стряхивая с груди бумажный снаряд. – Яна, если тебе так необходимо слить скопившуюся агрессию, то сказала бы мне – профессиональный тир каждый вечер к нашим услугам, мои парни захватят тебя на тренировку.

– Извините, Николай Петрович, – девушка не очень успешно пыталась бороться с охватившим ее приступом смеха: уж очень комично выглядел директор по вопросам безопасности, внезапно остановленный на полном скаку: стоя в проеме двери, подбоченясь, недовольно насупившись и шевеля щеткой усов, он более всего напомнил Яне степенного жука, которого поймали мальчишки и заставили поневоле оторваться от его важных жучиных дел.

– Так что насчет тира? – Карпов повторил свое предложение.

– Спасибо, с уровнем агрессии все под контролем, – ответила Яна, пряча улыбающееся лицо за кстати подвернувшимся пухлым квартальным отчетом.

– Ты в этом уверена? – Карпов прошел в кабинет и расположился на стуле.

Яна сделала глубокий вдох, отложила отчет и серьезно-удивленно посмотрела на посетителя.

– Конечно, уверена.

– Значит, уверена. – Карпов побарабанил пальцами по краю ее стола. – А за что так на Глеба сегодня напустилась?

Яна откинулась на спинку кресла и сузила глаза. Вот как, значит и суперпрофессионалы не чураются жаловаться руководству.

– Николай Петрович, вы, безусловно, знаете о важности порученного генеральным директором мне проекта…

– Как и ты знаешь о важности задач, который выполняет отдел Глеба, – немедленно парировал он ее выпад.

– Что ж… Тогда, я думаю, что поговорю с Евгенией и попрошу ее определить приоритетность задач для этого ценного отдела в связи с моим проектом.